Морено коснулся его руки.
– Мой клиент воздерживается от комментариев.
– Да ладно, вашего клиента засняли камеры видеонаблюдения, но я хочу знать, почему он там оказался.
Прежде чем адвокат успел его остановить, Хэдли заговорил снова.
– Потому что хотел поздравить ее с повышением, вот и все. Я был за нее рад.
– Но, кажется, она не была рада тебя видеть.
– Не была, – с несчастным видом согласился Хэдли.
Морено наклонился и что-то прошептал ему на ухо.
– Давайте-ка посмотрим, правильно ли я понял, – продолжал Джо. – Ты был недоволен вашим разрывом. Она бросила тебя, и ты думал, что твое бедное сердечко разорвется, ведь ты так сильно ее любил. Я прав?
– Без комментариев, – буркнул Хэдли.
– Потом ты узнал о вечеринке. Подумал, что попытаешься убедить ее принять тебя обратно.
– Без комментариев.
– Может быть, ты подумал: угостишь ее выпивкой, да и попробуешь уломать. Заодно проверишь, нет ли поблизости других парней, которым бы стоило преподать урок. Так сказать, напомнишь ей о старых добрых временах.
– Она сказала, что больше не хочет меня видеть. – В глазах Хэдли заблестели слезы. – Сказала, что я обидел ее, что я хулиган и головорез…
– Ладно, хватит, – вмешался Морено. – Или предъявите моему клиенту обвинение, или мы уходим.
– Она разозлила тебя, а, Гэри?
Хэдли наклонился вперед.
– Неужели непонятно, а? Я был там в ночь, когда она умерла. Я был там и потом пошел домой, а ее убило это чудовище, этот Кевин Фостер. А меня не было рядом, я не смог ее от него защитить. Она погибла из-за меня. Из-за меня.
Он заплакал. Я шагнул вперед и оказался в нескольких дюймах от стекла, почти в допросной. Я стоял, отделенный от них стеклом, и только смотрел.
Зацепка была крепкая. Мотив серьезный. Но моя интуиция молчала. Меня не оставляло неприятное ощущение, что Джо играет с ним так же, как играл и со мной. Гэри Хэдли был моей добычей, но теперь я оказался в роли стороннего наблюдателя. Никогда еще я не чувствовал себя таким ненужным, отстраненным от дела.
Некоторое время Джо молчал. Дал парню выплакаться и взять себя в руки. Потом спросил:
– Ты обвиняешь Кевина Фостера в смерти Келли?
Хэдли кивнул.
– Конечно. Это ведь он сделал, верно? Все знают. Он ведь и раньше убивал.
– Что ты почувствовал, когда узнал?
Морено, должно быть, понял, к чему все идет, и попытался остановить своего клиента, но не успел.
– А вы как думаете?
– Разозлился?
– Да, черт возьми, разозлился.
Морено указал на диктофон.
– Выключайте, мы закончили.
– Ты рад, что он мертв? – спросил Джо.
Хэдли стукнул кулаком по столу.
– Да, я рад, что он сдох! Жаль только, что все случилось так быстро. По мне, лучше бы он помучился.
– Это ты застрелил его, Гэри?
Хэдли внезапно замолчал. Это было самое мудрое решение, которое он принял за весь день.
Морено вскочил, едва не трясясь от ярости.
– Хватит! Никакого больше передергивания! Хотите поговорить с моим клиентом еще раз? Приходите ко мне. – Он бросил на стол визитную карточку и стащил прикусившего язык Хэдли со стула. – Я отвезу вас домой.
– Я понимаю, почему ты это сделал, сынок, – сказал Джо. – И любое жюри присяжных тебя поймет.
Морено бросил на него сердитый взгляд. Джо пожал плечами, выключил диктофон и закрыл папку. Потом повернулся к зеркалу и посмотрел прямо на меня.
Глава 22
К концу рабочего дня я был весь как на иголках. Под кожей зудело раздражение. Я знал, что надо разобраться с Саймоном, но не мог сосредоточиться. Меня не оставляло ощущение, что я что-то упускаю. Мысль, что проникновение в дом Каттерсона – это именно то, чего ждет от меня Саймон, не давала мне покоя. Я проголодался и хотел выпить.
Поэтому я пошел в «Стингрейз». Мы с Мэри разговаривали накануне вечером, но мне казалось, это было так давно.
Тот вечер закончился на неопределенной ноте. Мы ни о чем не договорились. Мэри дала мне возможность открыться, а я этой возможностью не воспользовался, да еще и сбежал в панике, ничего ей даже не объяснив.
Я думал, что предложу ей поговорить. Угощу ее чем-нибудь безалкогольным. Но едва переступив порог, я понял, что ее нет. Понял из-за музыки.
Тяжелый металл, басы грохочут, истошно орет мужчина-солист.
Я повернулся и ушел.
Но из этого вовсе не следует, что я не купил себе выпить. Купил – в магазине на углу, бутылку рома с незнакомым названием. Ром был дешевый, а значит, противный, а значит, меня, скорее всего, с полночи будет тошнить, а утром придется глотать таблетки.
Поехать к ней домой? Блевануть ей на крыльцо? Подумав, я отказался от этого плана по одной простой причине: я не знал, что стану делать, если она велит мне убираться. Да и вообще, устраивать засаду у ее дома только для того, чтобы привести в порядок нервы, было как-то неправильно.
Я переключился на мысли о деньгах. С тех самых пор, как я сунул пачки долларов в карман, мысль о них засела в голове гвоздем. С ограблением меня связывали не только фотографии Саймона. Каждая из этих стодолларовых купюр была указующим на меня перстом. Я уже потратил одну из них, допустив тем самым большую глупость. Впредь надо быть умнее.
Вернувшись домой, я подошел к шкафчику в ванной. Вытащил пластиковый пакет, и от вида денег меня замутило. Мелькнула даже мысль избавиться от них самым тривиальным способом – сжечь. Бросить пакет в металлическую бочку и плеснуть сверху бензина. Но тут в дело включилась рациональная часть мозга. Да, это улика. Но улика обоюдоострая. Я не знал, каким будет следующий шаг Джо, а деньги бы в трудной ситуации не помешали. Нет, я не собирался кого-то сдавать, но, черт возьми. Мне ведь не в первой толкать напарника под откос.
Я вышел с деньгами на улицу. В общий двор за моим многоквартирным домом. Плотный грунт, сорняки; похоже, популярностью у местных жителей это место не пользовалось.
Мне потребовалось почти двадцать минут, чтобы выкопать достаточно большую ямку. Под конец я изрядно затупил лезвие и поломал себе все ногти. Уложив пакет в яму, я засыпал ее землей и разровнял. Сверху добавил пару камней.
Тут ночную тишину разрезал хлопок автомобильной дверцы. Я повернулся, и в этот самый момент у меня зазвонил телефон. Тот самый номер, на звонки с которого я не отвечал. Дебра Мэнсфилд из Омахи. Вот уж в чем ей не откажешь, так это в умении рассчитать время.
Я сбросил звонок, вышел на гравийную дорожку, идущую вдоль дома к улице, и услышал приближающиеся шаги.
Она или кто-нибудь похуже? Было темно, и я решил воспользоваться самым простым способом: набрал ее номер сам. Ее телефон загорелся, как фонарик.
– Мэнсфилд? Я как раз вам перезваниваю.
Она сунула телефон в карман и вышла на задний двор, сморщив свой поросячий носик.
– Чем вы здесь занимаетесь, Ливайн? Садоводством под покровом ночи?
Я пожал плечами.
– Просто осматриваюсь. В Ди-Си у меня никакого двора не было.
– Судя по этому виду, я бы сказала, что, может, оно и к лучшему.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Надеюсь. – Она достала блокнот. – Я расследую нападение на полицейский транспорт.
– Ох, не дают они вам скучать.
– Где вы были в среду утром?
– Когда это произошло? Наверно, еще спал.
– С вами кто-нибудь был?
– А вот это уже немножко напоминает вторжение в личную жизнь.
Мэнсфилд посветила в блокнот фонариком мобильного телефона.
Я указал на свою квартиру.
– Не хотите продолжить разговор за чашечкой кофе? На улице холодно.
– Я уже почти закончила.
– Слышал, с полицейскими, что были в фургоне, вроде бы все в порядке.
– Правда? – Она все еще изучала свои записи. – Мак точно пришел в себя.
– А что с его напарником?
– Кейси?
– Да, Кейси.
– Тот пока без сознания.
– Вы говорили с Маком?
– Ага.
– И что он сказал?
Она подняла на меня взгляд.
– Сказал, что на них напали двое мужчин, вооруженных дробовиками и в масках. В клоунских масках, представляете? Их нашли наполовину расплавленными на том же месте, где сожгли машину.
– Криминалисты что-нибудь раскопали?
Мэнсфилд выдержала паузу, ясно давая понять, что я задаю слишком много вопросов.
– Пока ничего.
– Что ж, если это все… – Я улыбнулся на прощание и повернулся, чтобы уйти.
– Они забрали пулю, которая убила Фостера, – сказала она.
Я остановился в дверях.
– Что?
– Пулю, которая убила Фостера. Она пропала из фургона вместе с деньгами. У меня это в голове не укладывается.
– Боюсь, тут я вам ничем помочь не могу.
Мэнсфилд шагнула ближе.
– Когда вы нашли его – я имею в виду Фостера – он был уже мертв.
– Так написано в нашем отчете.
– Я прочитала отчет.
– Тогда мне нечего добавить.
– Как по-вашему, зачем кому-то понадобилось забирать пулю?
– Вот уж не знаю.
– Да ладно, чисто гипотетически. Пулю везли на экспертизу.
Я выдохнул уголком рта.
– Чтобы замести следы.
– Хорошо. – Она приблизилась ко мне еще на шаг. – Я тоже так думаю. А если так, то пулю забрал тот, кто стрелял в Фостера.
– Конечно.
– И деньги.
– О’кей.
– Итак, если я нахожу деньги, я нахожу и стрелка.
Я помолчал.
– Логично.
– Логично, – повторила она и слегка наклонила голову. Взгляд ее стал задумчивым. – Вам стоит потратиться на зимнюю мульчу.
– Извините?
– Для сада. – Мэнсфилд обвела взглядом темный двор. – Чтобы в почву поступал воздух, нужно что-то вроде изоляции.
– Вы как будто неплохо в этом разбираетесь.
– Это элементарные вещи, Ливайн. Если серьезно настроены разобраться с этой кучей дерьма, не мешало бы почитать книгу.
Я улыбнулся и открыл заднюю дверь.
– Спасибо за совет. Спокойной ночи, детектив.
Мэнсфилд кивнула и ушла. Я поднялся к себе и, выглянув в окно, увидел, как отъезжает ее черный седан. Я подождал еще пару минут, затем вернулся во двор и перепрятал деньги.