и сказок, которые ей рассказывала няня перед сном.
И вот он перед ней. Улыбнулся, обнажив ряд превосходных белых зубов. Когда он заговорил, голос его оказался глубоким и чистым.
– Добрый день, сударыня. Вы случайно не заблудились?
Воля сама остановилась, услышав властные нотки в приветствии мужчины. Татьяна покачала головой.
– Я всю жизнь ездила по этим местам.
– Теперь они принадлежат мне. – Он произнес это добродушно, на чистом русском языке без всякого акцента. – Вы находитесь в Ливонии.
– Границы постоянно меняются, – сказала она, словно говорила с кем-то давно знакомым. – Это земли Глинских, мои земли.
― А-а.
Он произнес это так, словно ему все было известно. Но откуда ему знать о ней, если она никогда не видела его прежде?
– Вы ведь новый здесь, не так ли? – спросила она.
– Ну, это как сказать.
– Давно вы здесь?
На его лице вновь появилась добрая, прямо-таки ангельская улыбка, что совсем не вязалось с его мощной фигурой.
– Земли перешли ко мне на Рождество.
– Прелестный подарок.
– Хотя и заработанный тяжким трудом, – мягко добавил он. Ветерок слегка трепал его волосы.
Она знала, что это значило. Обычно земли давались в награду за храбрость в сражениях или в знак особой милости двора, а он отнюдь не выглядел придворным.
– Примите мои поздравления. – Женщина говорила совершенно естественно и открыто, не выказывая ни малейшего страха или опасения.
– И часто вы разъезжаете здесь одна?
– Вы говорите это так, словно я не должна этого делать.
Он испустил легкий вздох.
– Одинокую женщину подстерегают всяческие неприятности.
– Но я знаю здесь каждого, за исключением разве что вас. Я в полной безопасности.
– И верно, – заявил он, всем своим видом подтверждая согласие с ее утверждением.
– Я княгиня Глинская.
– Княгиня Шуйская, вы хотели сказать.
Он увидел, как ее взгляд стал печальным.
– Придворные сплетни дошли и до Ливонии?
– У каждого есть свои источники. Частенько это бывает вопросом жизни и смерти, верно ведь? – улыбнулся он.
У царя Ивана соглядатаи были повсюду. Так же поступали и знатные семьи. А может, он из людей Игоря? Следовало ли ей разговаривать с ним?
– Скажите мне, как вас зовут.
– Ставр Бирон.
Она изумленно вскинула брови. Он заметил удивление княгини, но не понял охватившего ее облегчения. Бироны были заклятыми врагами ее мужа.
– Одна из мелких ветвей этого рода, – уточнил он с усмешкой.
– А я не знала о мелких ветвях Биронов. Их род веками владел обширными землями в Ливонии и Курляндии.
– Как видите, – пробормотал он, разведя руками ленивым жестом, заставившим заиграть его рельефные мускулы.
Она ощутила внезапную струйку тепла, пронизавшую все ее тело. Будь она менее наивна в вопросах взаимоотношения полов, она бы сразу догадалась о причине этого.
– Значит, мы соседи, – просто сказала она.
У Ставра, по-мужски привлекательного, был значительный опыт в отношениях с женщинами, и он сразу заметил, как порозовели ее щеки. Но он по натуре не был хищником, а сама она не отдавала себе отчета в своих чувствах. Молодые женщины из знатных семейств зачастую хранили монашескую чистоту вплоть до самого замужества. Она встретила Шуйского; вряд ли князь оказался тем мужчиной, который смог пробудить в девственнице женщину.
– Может, вы посетите мою скромную усадьбу? – спросил он, хотя и сознавал, что ему не стоит рассчитывать даже на легкий флирт с этой добродетельной молодой женщиной.
– А это недалеко? Я должна скоро вернуться. – Она еще больше покраснела. – Моя дочка сейчас спит, но она скоро проснется… и тогда… ну, в общем…
– Ее надо будет покормить грудью. Вы не доверяете кормилицам?
– Нет. – Ее губы сжались в твердую линию.
– Похоже, у вас есть свое мнение по этому поводу?
– Я уверена, вам это неинтересно, – улыбнулась она.
– Мой дом рядом, прямо за тем бродом. А вы мне по пути расскажете об этом. Я верну вас домой через час.
– Через час, вы уверены в этом? – Она смотрела на него во все глаза.
– Даже меньше, если пожелаете.
– Что ж, хорошо, – согласилась она, просияв.
От ее улыбки у него засосало под ложечкой – или, может, чуть ниже. Но он провел достаточно времени при дворах Варшавы и Вены и знал толк в приличиях.
– Мне чрезвычайно приятно, – пробормотал он, слегка склонив голову. – Позвольте представить вам моих людей. Произнеся это, он вдруг свистнул по-птичьи, и из рощицы тут же выскочила дюжина конников.
У Татьяны широко открылись глаза, а губы изобразили удивленное «О».
– Это могли быть разбойники. А вы оставили свое сопровождение дома.
– Благодарю вас, – проронила она, еще не совсем оправившись от испуга, и повернулась к выскочившим всадникам. Это были молодые люди, как и ее сосед, но в то же время закаленные в битвах бойцы, судя по их оружию и кольчугам, а также по настороженности в глазах.
– Княгиня посетит нас, – сообщил Ставр, представляя их ей. И его голос прозвучал так, что его люди постарались предстать в ее глазах в лучшем виде.
Ни единая ухмылка не выдала их истинных мыслей.
Глава 4
То, что Ставр называл скромной усадьбой, оказалось большим барским домом. Это было просторное трехэтажное здание в итальянском стиле с окрашенными в бледно-желтый цвет оштукатуренными стенами, огромными окнами, больше подходящими для южного климата, и высокими двойными дверями резного дерева. Сад по обе стороны аллеи главного подъезда выдавал присутствие женской руки, и на какое-то мгновение Татьяна почувствовала разочарование.
– Моя мать обещала мне помочь с садом, – заметил хозяин, подъезжая к ней. – Я слышал, что летом аромат роз разносится далеко по округе.
– Ваша мать, – прошептала она, причем ее настроение загадочным образом сразу улучшилось.
– Она живет в Риге, – пояснил Ставр, очарованный ее простодушием. – Я вас как-нибудь познакомлю.
– С удовольствием. – Сколько уже времени прошло с тех пор, как ей составлял компанию кто-нибудь еще, кроме ее челяди?
– Она обещала приехать, когда розы будут цвести.
– Тогда вам обоим придется приехать ко мне на обед.
– Благодарю вас, непременно. – Он отметил про себя, что надо написать матери и напомнить ей о ее обещании. И хотя его намерения насчет юной княгини находились в начальной стадии или даже вообще отсутствовали, он уже начал ждать поры цветения роз.
У него в доме, как у холостяка, не было заведено подавать чай. Он с дружиной лишь недавно вернулся из турецкой кампании. Он был намерен провести в поместье лето, собрать урожай, дать отдохнуть людям и лошадям, перед тем как снова вернуться на театр военных действий.
Войдя в дом, он вызвал кухарку и приказал подать чаю. Пухлая крестьянка взглянула сначала на него, затем с понимающей улыбкой на Татьяну, пока он отдавал распоряжения, кивнула головой и поклонилась.
– Чай, ну конечно же, мой господин, – пробурчала она себе под нос, удаляясь на кухню.
Когда ее округлые формы скрылись внизу в холле, Ставр обернулся к Татьяне со смущенной улыбкой:
– Прошу меня простить. Слуги достались мне вместе с домом.
– Мои слуги столь же бесцеремонны. К этому привыкаешь.
Она говорила просто так или с намеком?
– Значит, вы стараетесь не обращать внимания?
– Ну, это частенько зависит от того, хочу ли я получить обед вовремя, – ответила она с усмешкой. – Хотя, конечно, я предпочитаю их простоту и бесцеремонность придворному лицемерию.
В этом был весь ответ. Она, прямая и бесхитростная, не поняла смысла поведения его поварихи. И он хорошо сделает, если будет помнить об этом.
– Как это верно. Да и сам я предпочту встретиться с целым полком турок, чем с одним интриганом – министром двора. Проходите, дождемся нашего чая. – Показав рукой в направлении маленькой гостиной, он начал расстегивать свою куртку.
Спустя несколько мгновений они уже сидели друг против друга на отделанных алым шелком пуфах.
– В салонах вроде этого я чувствую себя не в своей тарелке. – Он указал на стены в гобеленах и канделябры. – Мне гораздо удобнее в полевой палатке на природе.
– Звучит очень соблазнительно. – «И достаточно далеко от мужа», – подумала она.
Ей следовало сохранять невозмутимость. Пока еще он сомневался, не демонстрирует ли она свое волнение нарочно, но его реакция была бурной – в голову приходили совершенно непристойные мысли насчет невинной Татьяны в его палатке на лоне природы.
– Эта жизнь не для женщины, – пробормотал он, внезапно поднялся и подошел к ближайшему столу. – Не желаете ли вина? – Не дожидаясь ответа, он поднял графин с серебряного подноса, налил себе в стакан и быстро выпил.
Пьянство было обычным при дворе и за его пределами, так что Татьяна не удивилась. Но она воспитывалась в другой семье.
– Нет, спасибо. Я дождусь чая.
Она действительно была целомудренна. Обычно невинность его не интересовала, но сейчас он вдруг почувствовал себя заинтригованным. Ее редкостная красота и нежная чистота поколебали его стереотип свободного поведения. Возможно, тот факт, что она явно не любила мужа, делал ее привлекательной пешкой во враждебной игре, издавна существовавшей между родами Шуйских и Биронов? Но он сам был не чужд разврату, как и ее порочный муж, который просто так, без особых причин, завладел столь незапятнанной невинностью.
Мгновение спустя он отмел столь непривычные мысли, пообещав себе дождаться чая, а затем быстро отправить ее домой. Несомненно, он слишком долго был на войне. А она ничем не напоминала женщин, которых встречаешь в походе или при дворе. Она была наивна, как монашка.
Налив себе еще бокал вина, он вернулся к своему креслу, с трудом сдерживая фривольные мысли.
– Вы встречались с царем? – спросил он, полагая, что разговор о безумном правителе поможет ему отвлечься от других, совсем уж непозволительных мыслей.