то сейчас я открою глазоньки, и мне улыбнётся щербатыми трещинками родной до боли потолок. Вот сейчас, раз, два, три — открываю.
Потолок не оправдал возложенных на него глобальных ожиданий. Он не то что не улыбнулся мне, он просто категорически не показался. Вместо него по глазам резанула счастливая небесная бирюза. Даже и не бирюза вовсе, а ярчайший небесный изумруд. Голову даю на отсечение — небо было чистейше изумрудным.
От неожиданности я зажмурил глаза, и снова распахивать их желания не возникало. Значит, я всё-таки умер. Предательские капельки леденящего пота погнали противный ужас происходящего. Я умер, и это рай. Такого неба на земле не бывает. Это определённо рай. А почему не ад? Значит, алкоголики попадают в рай, потому что мученики при жизни. Конечно, каждый день столько яда в себя вливать! А похмелье? Это вообще один из кругов ада. И каждое утро новый круг.
— Мёртвые не потеют.
Не понял… Это что, голос ангела?
— Можешь думать, что я ангел.
Ага, вслух я не говорил, значит, мысли читает. Точно ангел.
— Сообразительный, мозг ещё не в полной эйфории, про мысли догадался. Теперь осталось решить, злой я ангел или добрый.
— А чего решать, в раю — значит добрый. Злые ангелы — падшие ангелы, и бродить им по землице-матушке.
— Много ты понимаешь про ангелов.
— Положим, немного, а точнее, даже очень мало, поскольку родился в стране глобального атеизма, но фильмы посматривал и литературку почитывал.
— Ладно, образованный ты наш, глазоньки-то открой, только руками сильно не маши.
На принятие решения у меня ушло менее двух секунд. А что я, собственно, теряю? Да и потом, любопытство взяло верх, не каждый день можно лицезреть живого ангела.
Веки плавно поднялись, и изумрудные небеса снова приветливо пощекотали мне глазные нервы. Только лишь небеса. Никакое милейшее существо не парило надо мной, мирно помахивая крыльями. Значит, приземлилось, логично решил я и скосил глаза сначала вправо, потом влево, потом вперёд, потом даже попробовал назад. Результат оказался тот же. То есть ноль целых хрен десятых, а не говорливый ангел.
— Глазки поломаешь, вращая их в таком ракурсе.
— А ты не выкобеневайся и в прятки не играй, чтобы я их не поломал.
— Я?! В прятки?! Да я на тебе уже битый час сижу жду, пока твой разум вернётся в это вымоченное в денатурате тело. Только ещё раз предупреждаю, руками не маши.
Я с трудом прижал подбородок к груди, но не увидел ровным счётом ничего. Или почти ничего. Кроме маленького домашнего таракана, вальяжно восседающего на мне в районе диафрагмы. Ангела, хотя я уже и начал сомневаться, что говорил ангел, снова не было.
— Молодец, не из брезгливых.
Да кто же говорит, в конце-то концов! Я что, мальчик для пренебрежительных развлечений?
— А ты глазки ещё раз на грудь скоси.
Я снова скосил глазки, и тут они у меня непроизвольно расширились. Насекомое, восседавшее на мне, приветливо помахало лапкой и выразительно пошевелило усиками.
Да ну! Похмельные глюки.
Я ещё раз взглянул на таракана, и он снова помахал мне, только уже другой лапкой. Вот тебе на! Люди допиваются до чёртиков, до зелёных змей и до прочей нечисти, но чтоб до приветливых тараканов… я такого не слышал. Хотя мои познания в этом не совершенны, а собственный опыт пока отсутствует. Сегодня, наверное, самоё начало этого опыта. Дай-ка ещё посмотрю. Ну вот, теперь двумя лапками машет.
— Долго в гляделки будем играть? У меня ещё лапки остались, помахать? Э! Э! Э! Ты только в транс не впадай. Говорящий таракан — и что такого? Если таракан, то и поговорить нельзя? Сразу тапкам его, и веником на савок.
—Уйди, глюк. Говорящих тараканов не бывает.
— А говорящие собаки? — донеслось да моего левого уха.
— И собак тоже, — молниеносно парировал я.
— А кошки? — это уже в правое.
— Ни собак, ни кошек, ни тараканов, ни бегемотов, ни белых медведей никого.
— А как же попугайчики?
— А они не осознанно. И вообще, всем молчать! Глюкам слова не давали.
— А если мы не глюки? Если мы материальные?
С правой и с левой стороны в поле моего зрения вплыли две довольные морды — кошачья и собачья. Причём, кажется, я их где-то видел.
— А вот если вы не глюки, тогда принесите человеку опохмелиться, тогда я сразу поверю в ваше существование. Хотя, даже вы если и глюки, но принесёте, то тоже ничего, хоть какая-то польза.
— Вот жлоб, ради ста граммов готов родину продать.
— Нет, родину только за пятьсот, и то малую.
— Скупердяй.
— Всё, мальчики, предлагаю ша. Так, Сергей Анатольевич, примите, пожалуйста, хотя бы сидячее положение и внимательно выслушайте нас, по возможности, не перебивая. И ещё: убедите себя, что мы не глюки, не мутировавшие «белочки», не переодетые чёртики и не бред вашей алкогольной фантазии. Всё, давайте поднимайтесь.
— Ага, сейчас, так я вам и поверил. Бегу и падаю, стараясь не разбить пол-литра. Хотя стоп. Если вы есть, то, вставая, я стряхну вашего друга, этого усатого, который мне всю грудь истоптал, а может, и придавлю нечаянно. Не жалко?
— Истоптал… да он давно покинул ваше бренное тело, а вы даже и не заметили. Подъём! Уши на растопырку, понимание — на максимум. Слушать, внимать, не перебивать, все вопросы потом. Давайте, Сергей Анатольевич, время дорого.
Глава 2
Глава 2
— Да, ладно, хватит заносить бред в мою и так больную голову. Я не верю ни единому вашему слову! Или что там у вас? Мяуканью, гавканью… А этот вообще разговаривать не может, только усами шевелить. И вот так будет правильно. И идите к чёртовой бабушке со всеми своими ко нечностями. Не звери они, видите ли! Уж что-что, а зрение меня пока не подводит и память ещё присутствует. Кошка и собака — это звери, теплокровные и млекопитающиеся. А это вообще насекомое, хрен знает чем питающееся. Нет, ну кошка с собакой ещё сдружиться могут — тут, как говорится, мировые факты налицо. А вот чтоб ещё и с тараканом… говорил я вам, не суйте свой нос в то, что я оставил себе на утро для поддержания здоровья. Так вы со своим куцым умишком мне не внимали. Попивали, небось, потихонечку? Вот и живите теперь в тройственном альянсе: кошка, собака и насекомое. Шведская семья двух взбесившихся зверей и одного таракана. Всё, адью вам с кисточкой. Меня оставьте в покое.
— Сергей Анатольевич, монолог закончен?
— Не мяукай, я по-кошачьи не понимаю. И ты молчи, с собачьего я тоже не переводчик. А насекомым слова вообще не давали.
— Я сейчас кого-то укушу, хоть и противно.
— Э-э, осторожнее зубами клацай. Совсем взбесились. Я их на помойке подобрал, помыл, отчистил, блох вывел, и вот она благодарность. Выгоню вас к чёртовой бабушке из моей квартиры, нахлебнички. А тебя вообще тапкам шлёпну…
— А позвольте уточнить, где же та пресловутая халупа, которую вы называете квартирой? У вас же со зрением всё в порядке, как вы утверждаете, но что-то мы её вокруг не наблюдаем. Может, направленице укажете, в какой стороне искать?
— Сказал бы я где, да интеллигентность не позволяет даже при вас ругаться. Всё, всем молчать, сейчас я вспомню, как мы здесь очутились, и покажу в каком направлении моя квартира. Только вы там больше не живёте, а то совсем от рук отбились. Короче, тихо! Я вспоминаю.
Вся эта странная троица молча пожала плечами. Вот ей-богу не вру! Даже этот… мелкий, у которого и плеч-то нет! И тихо отошли в сторонку. А я в свою очередь наморщил лобик и пошевелил ушами. И ничего тут смешного нет. Привычка ещё со школы. Когда начинаю усиленно думать, они сами шевелятся. Непроизвольно. Догадайтесь, как меня в классе дразнили. А вот не скажу! Скорее у вас уши зашевелятся, прежде чем додумаетесь.
Нет, не чебурашкой.
Ценная мысль по поводу всего происходящего отказалась посетить мой мозг. Я ещё наморщил лобик, почесал его, потом перенёс чесание на затылок, мысль издевательски отказывалась являться во всей красе.
В итоге, убив минуть десять для меня совсем не драгоценного времени, я сдался. А как бы вы на моём месте поступили? Вот, и я про это.
— Ладно. Эй вы, которые не звери, идите сюда. Чёрт с вами, ваша взяла. Давайте, с чувством, с толком, с расстановкой и со всеми подробностями. А я попытаюсь вам поверить.
— На подробности нет времени. У нас его кот наплакал.
— Вот и наплачь ещё, не жадничай.
— Во-первых, я кошка, пока временно, а так я особа женского пола, очень похожая на ваших особ. И если брать по вашим же земным меркам, то являюсь принцессой, будущей королевой, правителем своей огромной страны. Это понятно?
— Началось… ладно, слушаю дальше.
— У нас в стране случился переворот, правительница, моя мать, не смогла удержать власть, точнее, её банально убили. Не перебивайте, дайте досказать — времени действительно мало. Меня сонную и двух моих братьев закинули в ваше измерение, поменяв наш облик на то, что вы сейчас видите — кошку собаку и таракана. Наверное, думали, что так мы быстрее погибнем. Ведь все эти животные живут у вас недолго, особенно тараканы, но мы выжили и дождались нового открытия портала. Решили взять вас с собой, не буду объяснять почему. Но во время перехода вы внезапно очнулись и нарушили нам устойчивость связи. В итоге нас закинуло сюда. Портал ещё не закрылся, но перейти мы сможем теперь только вместе. Всё, все дальнейшие объяснения уже на той стороне, если получится.
— Короче, увижу свет я в конце тоннеля?
— Увидите, Сергей Анатольевич, обязательно увидите. Ложитесь, не дёргайтесь ни при каких обстоятельствах! А лучше закройте глаза.
***
— Да спит он, я тебе говорю. Я обморок ото сна, что ли, не отличу?
— Вот странные эти существа — люди. То лошадиной дозой снотворного на пару часов не свалишь, то спит как младенец. И это после двадцатиминутного перелёта! И ведь как спит! Четвёртый час уже пошёл. Всё, я его больше не понесу.
— А действительно, Хлоя, чего мы надрываемся? У нас столько дел, жизнь дальнейшая на кону стоит, а тут таскай этого алкоголика.