— Где? — переспросил вождь.
— В Караганде, — отмахнулся я от Великого. — Чего же мне так в жизни не везёт?
Вождь пристально посмотрел на меня. Глотнул винца, уже даже мне не предлагая, и решил не обижаться на моё хамское поведение. Нет, если бы всё происходило при свидетелях, то огрёб бы я по полной программе. И никакая моя мессийность, про которую я, кстати, уже забыл, мне не помогла бы. А так, по-свойски, тет-а-тет… хороший он всё-таки мужик.
— Значит, Хлоя замахнулась на управление миром? — прервал мои размышления вождь. — И шла ко мне просить помощи. А я её не понял.
— Да баб вообще сам чёрт не разберёт. Вот она со мной…
— Подожди, — практически заткнул меня вождь. — Про неё с тобой всё более или менее понятно. А вот в остальном…
— Это в остальном как раз всё понятно. Сидела девушка, скучала… ударила девчушке в голову чувство собственной неудовлетворённости… и в итоге мировая революция.
— А ведь так можно вернуть гургутам былое величие, — продолжил размышлять вслух Великий, абсолютно меня не слушая.
— Ага, или потерять гургутов как вид, помножив их на ноль своими амбициозными планами.
— Надо её догнать, — решительно поднялся вождь.
— Стоп! — подхватился я на перерез Великому. — Ты это сейчас серьёзно?
— С нами пойдёшь, — подхватил он меня под локоть. — Будешь в переговорах посредником.
— Тормози, — упёрся я, призывая все внутренние силы, до последней крупицы.
— Хорошая идея, — поволок меня Великий, совсем не напрягаясь. — Если она и правда обрела такую силу, как ты рассказываешь, то скоро гургуты обретут величие, которое им и не снилось в самых сладких снах.
— Только сон этот будет вечным, — попытался я достучаться до разума вождя. — Вы или все погибнете в борьбе за её власть, или…
— Или что? — перебил меня вождь, глядя прямо в глаза.
— Или она потом погубит вас за ненадобностью, — закончил я.
— Ха! — усмехнулся вождь. — Погубить гургутов?! В одиночку? Да она даже со мной справиться не смогла. Хотя сильна. Очень сильна.
— Великий, она женщина. Причём не просто женщина, а женщина с загоревшейся идеей в одном интересном месте. Я не знаю, как тут у ваших баб, но Хлоя долго жила в моём мире. А у нас, если у женщины загорелось, то преград на её пути не существует.
— Против зуда в том самом месте есть одно хорошее средство, — подмигнул мне вождь.
— Да тьфу на тебя, — не выдержал я. — И место не то, и зуд у неё другого рода.
— Разберёмся, — отрезал вождь.
— Да, пожалуй, разберёшься ты. Хотя, может, именно ты и разберёшься.
О готовых воинах Великий не соврал нисколько. Всё то время пока я изливал душу, а вождь заливал себя вином, отряд ожидал в полной походной готовности. Дисциплина здесь была на высоте, этого у гургутов не отнять. Поэтому в поход отправились быстро. Как говорится, с места в карьер. И темп взяли такой, что я сильно засомневался в своих физических силах. Нет, конечно, шатания по этому миру меня сильно закалили, и я уже был не той пропитанной денатуратом амёбой, которой являлся в своём мире, но и до спартанского развития гургутов мне было как до Китая… Короче, выдохся я уже через полчаса. А ещё через пять минут рухнул лицом в болотный мох. Гургуты же на этот мой демарш не сплоховали. Прямо-таки с нежностью заботливой мамы извлекли меня из болота, отряхнули, водрузили на подобие походных носилок и молча понесли меня дальше. Только что лобик не пощупали на наличие температурки. И всё это, повторюсь, молча. Без дурацких подколов, откровенного ржания и других издевательств. Хорошие они всё-таки ребята. И не такие уж и страхолюдные.
С этими мыслями, убаюканный равномерным покачиванием, я предпочёл отрешиться от данного мира в царстве Морфея.
Глава 20
Глава 20
— Говорила же — свидимся. Прямо как в воду глядела.
Этот голос в царстве снов был явно лишним. И от этого вызывал дичайший дискомфорт. Вот только прогнать его отсюда не было никакой возможности.
— А я поняла, что она в тебе нашла.
— Да какое мне дело, кто чего в ком нашёл. Мне ваши сплетни не интересны. Дайте спать.
— Не ори. Гургутов разбудишь.
После этого призыва я понял, что проснулся, и решил открыть глаза. Картина вокруг была умиротворяющая. Просторная поляна. Костёр посередине. Гургуты, спящие вповалку кто где придётся, в разнообразных позах. И птице-баба, торчащая столбом посреди этой идиллии.
— Я просила меня так не называть, даже мысленно, — проворчала трёхметровое создание, перебив моё уже готовое сорваться с губ «здрасьте».
— Ну извини… те, — проворчал я в ответ на упрёк. — Имени своего ты так и не сказала.
— А головка я, вижу, не зажила. Всё провалами в памяти страдаем.
— Это сейчас к чему?
— Это к тому, что я говорила, как меня называть.
— Это, в смысле, Болотной ведьмой? — на всякий случай осведомился я.
— Это просто Болотной ведьмой. Других смыслов искать не нужно.
Я пристально окинул взглядом эту птице-бабу, сначала в головы до ног. Потом не менее пристально с ног до головы. Потом ещё раз с головы до ног, уже останавливаясь на каждом элементе.
— Нет, — резюмировал я.
— Что «нет»?
— Сходства нет.
— Ах, вот ты о чём, — рассмеялась птице-баба. — А если так?
На миг костёр, горевший посередине поляны, вспыхнул нереально ярким светом. В глазах у меня зажглась вспышка сверхновой, на несколько минут погрузив в ярко-тягучий белый свет абсолютной слепоты. Слышался только смех, колокольцами звеневший в ушах.
Наверное, в лицо мне прыснули водой. Не в том смысле, что «наверное, прыснули», а в том, что «наверное, водой». Когда я стёр с лица эту приятственную жидкость, сверхновая погасла и зрение вернулось ко мне.
— А теперь сходство есть?
Признаться, первый порыв у меня был задушить кое-кого в объятьях. Или надавать по пятой точке со всей прилежностью. Эти два чувства так сильно боролись во мне, что с места я в итоге не сдвинулся.
— Болотная? — уточнил я.
— Ведьма, — подправила та, что стояла передо мной.
— И где шлялась? К чему был весь этот маскарад с птицей? Почему гургуты спят, а не просто обездвижены? И вообще, ты хоть понимаешь, зачем мы сюда попёрлись таким скопом? Не ты ли должна держать гургутов на болотах? Ты знаешь, что вождь уже союз с Хлоей собрался заключать? А Хлоя теперь… ты хоть представляешь, кто она? И…
— Стоп! — остановила меня Болотная. — Нет, опять не понимаю, что она в тебе нашла.
— Да кто она-то?!
— Вот я же говорю: головой ушибленный, и это не лечится. Да ещё и зрение страдает, наблюдательности никакой и сотня непонятных, отвратительных мелочей. Нет, я бы такого пристукнула из милосердных соображений, а она…
И тут я понял, точнее, увидел, что эта Болотная совсем не Болотная. Нет, сходство, как говорится, налицо. Но вот только это не она. Вот чувствую, что не она, хотя зрением и не вижу. Зрению-то она и она. А не она вовсе.
— Хватит! — остановила меня ведьма. — Ты мне на старости лет весь мозг сломаешь своим идиотизмом. Она, не она.
— Значит, на старости?
— Значит, на ней, — подтвердила ведьма. — А то, что ты сейчас видишь, было…
Ведьма закатила глазки, подсчитывая, сколько же лет назад у неё там что-то было. А вот я, глядючи на неё, точно понял, что не она. Я, конечно, не настолько тесно, как хотелось бы, был знаком с Болотной ведьмой. Но и того знакомства было достаточно, чтобы понять, что вот с этой особой у меня ничего не было.
— Вот дать бы тебе клювом по голове, — вывела меня из размышлений Болотная.
— Это ещё с какого? праведно возмутился я. Вас-то я где через дорогу не перевёл?
— Да я бы даже не плюнула в твою сторону. А вот внучка что в тебе нашла — не понятно.
— Минуточку. Давайте внесём ясность. Внучка — это та, о ком я подумал?
— Отшлёпать бы её, но теперь поздно, — проворчала ведьма.
— А отшлёпать за что?
— Да за тебя, поганца.
— Стоп! У нас ничего не было.
— Да тебя за это вообще прибить надо!
— Нормальный расклад. Интересно, есть предел трекнутости на голову в этом мире?! Вот если бы у нас что-то было — то вот оно было бы вот самое то. А если ничего не было — то секир башка, и хорошо, если только башка. Что с моральными принципами, тётенька? Куда катится этот окончательно свихнувшийся мир?
— Куда надо, туда и катится. Тебя позабыл спросить.
— А если сейчас отставить отшепанья, прибития и прочие репрессивные меры и встать на рельсы конструктивного диалога, то какие конкретно претензии?
— Ты вот это сейчас с кем? — уточнила ведьма.
— Я говорю, что такого мы вытворили вместе с твоей внучкой, что её бабушка так захлопала крыльями?
— В том-то и дело, что ничего. У Болотных ведь оно один раз и на всю жизнь. А вы! Зла на вас не хватает.
— Сейчас я впаду в ступор непонимания. Что один раз? На какую жизнь?
— Любовь один раз. И на всю жизнь.
— Так. Понятно. А я тут с какого?
— Ты позлить меня решил или правда такой идиот?
— Допустим, второе, — не стал я строить из себя умного.
— У Болотных ведьм дети только по любви. А любовь одна и на всю жизнь. Чего не понятно?
— Ты хочешь сказать, что эта любовь я?! И твоя внучка со мной…
— Дошло наконец!
— Трендец! Прямо не мир, а собрание…
Слов, чтобы достойно выразить свою мысль, у меня сходу не подобралось и обратиться за подсказкой было не к кому. И на душе как-то в один миг стало тоскливо. Но, как ни странно, напиться не хотелось, и это уже пугало не на шутку. Всё в мире проходящее. А вот чтобы напиться не хотелось… Вот тут уже стоит призадуматься, пригорюниться, и, чего там греха таить, впасть в некоторую панику.
— И что будем делать? — нарушила мои паникёрские измышления Болотная.
— А? — тупо переспросил я, пытаясь вернуться к реальности.
— Ты меня лучше не выводи, — честно предупредила ведьма. — А то дочка может сиротой остаться ещё до рождения.