– Проснулась?
На часах без десяти двенадцать, и судя по бьющему в окно свету, не ночи. Черт, я же на работу опоздала!
Но начальник, кажется, не против.
– Реветь будешь? – спросил он с опаской.
Я прислушалась к своим ощущениям: реветь сегодня не хотелось.
– А есть?
– Мне бы лучше пить.
– Водки не дам, – тут же среагировал дракон.
– А что, кофе кончился? – удивилась я по пути в ванную.
А там меня ждал настоящий кошмар в моем же лице, отраженном в висящем над раковиной зеркале: из-под припухших век осоловело взирали мутные глазки, щеки впали, а в цветовой гамме лица преобладали светлые оттенки голубого и зеленого. Это ж надо так себя извести за неполные три дня!
– Дура! – сказала я своему отражению.
Жалеть мне себя вздумалось, судьбу оплакивать! Да тут радоваться надо: столько возможностей передо мной открылось, о которых я раньше и не мечтала. Но, видно, в том и проблема, что не мечтала. Ведь не хотела я никогда уйти с Земли, поселиться в чужом мире и стать могущественной волшебницей.
А теперь захочу, уйду и стану! Главное, составить себе на будущее памятку: не подбирать никаких колец, не хвататься за торчащие из камней мечи и ни за что не подписываться на осуществление древних пророчеств.
Помимо кофе на кухне меня ожидали яичница и бутерброд прямо-таки драконьих размеров. И естественно, после двух дней голодовки я набросилась на все это с драконьим аппетитом.
Ну вот, уже проявляются папины гены.
– Смотри не подавись!
– А фо…
– И не болтай с набитым ртом. Это, во-первых – неприлично, а во-вторых – непонятно.
Рошан с умилением наблюдал, как я расправляюсь с плодами его кулинарных талантов. А когда я, покончив с основным блюдом, принялась за кофе, решился заговорить:
– Напугала ты меня, Галчонок. Не ожидал я такой реакции.
– Нормальная женская реакция. Когда мы не знаем, что делать, ревем.
– То есть, если сейчас ты не ревешь, что делать уже знаешь?
– Жить, – тоном философа изрекла я.
– Похвально.
На столе передо мной материализовался толстенный фолиант в потертой кожаной обложке.
– Может, сразу и обсудим планы на жизнь?
О том, что Галле необходимо будет уйти в другой, более сильный мир, Рошан задумывался неоднократно. Даже будь она драконицей чистых кровей, проживание на планете с низким уровнем магического фона сказалось бы и на продолжительности жизни, и на степени развития врожденных способностей. Недаром драконы до определенного возраста не покидают родной мир: известно, что рожденные или в детстве долго жившие на других планетах «врастали» в них, теряя завещанную владыками прошлого силу и деградируя иногда до уровня животных. Мирские драконы, сохранившие от великих предков лишь внешность – рана на сердце и пятно на совести Хранителей. Рошан встречался с этими существами во многих уголках Сопределья, одни еще несли в себе толику дара и разума, другие превратились в хищных и злобных монстров; чем слабее был мир, тем ниже опускались собратья, обитавшие там.
Земля была очень слабым миром – всего два балла из возможных десяти по шкале Хэмфаста. И хотя Галле не грозило переродиться в тупое кровожадное чудовище, срок ее жизни с драконьих веков уменьшился бы до полутора сотен лет тибетских долгожителей, а магический дар без должного развития снизился до примитивного целительства или ворожбы. Вряд ли Кир хотел такой судьбы для дочери. Не желал этого и Рошан. Но уход воспитанницы из мира, где она выросла, оттягивал до последнего. Пока хватало и того, что у нее проявились способности открывающей. Этот факт стал для него полнейшей неожиданностью, но приятной: пребывая в поле действия межмирных порталов и посещая чужие планеты с более сильным магическим фоном, девушка наращивала собственный потенциал, и теперь не нужно было переживать, как в дальнейшем перевести ее в другой мир. Конечно, всегда можно было прибегнуть к услугам Лайса, но тогда Галла оказалась бы привязана к проводнику, а образ жизни магистра Эн-Ферро не назовешь подходящим для юной (очень юной по драконьим меркам) девушки.
Так или иначе, сложилось все самым лучшим образом: умение Галлы самостоятельно работать с вратами, осведомленность и искренняя заинтересованность в ее судьбе Лайса – все это было только кстати. А мир для нее он выбрал давно. Раз уж Кир не хотел, чтобы о его дочери знали драконы, то нужен был мир, где их попросту нет.
И вариант был один – Тар.
Гвейн, Хранитель врат на Таре, закрыл проход для соплеменников. Никто не знал, чем было вызвано это решение, и в рассуждения старика, что приход в миры драконов влияет на равновесие сил и уровень магии, верили немногие. Но Рошана подобная блажь в данном случае только радовала. Немного расстраивало, что нельзя будет самому навещать девочку в ее новом доме, но он готов был потерпеть, тем более в резерве имелись и другие способы общения. Главное, что там Галла будет в безопасности и сможет начать полноценное обучение.
Магистр Эн-Ферро, перестраховываясь, предложил пойти по пути наименьшего риска и нанять персонального учителя, от которого после можно было бы и избавиться. Раньше Рошан не замечал за ним излишней кровожадности, но от этой идеи отказался отнюдь не из принципов гуманности. Совершенствование магического дара – процесс долгий и кропотливый, растягивающийся порой на десятилетия. Дракон не питал иллюзий насчет того, что жизнерадостная и общительная девушка ради сомнительной перспективы стать великой волшебницей подвергнет себя добровольному заточению в каком-нибудь уединенном домишке наедине с мудрым, но несомненно скучным магом. Ведь мудрые маги обычно скучны до безобразия. Да и Лайс, вызвавшийся на роль сопровождающего, вряд ли высидит долгое время на одном месте. Особенно если место это будет унылым и безлюдным. Им обоим: и карду, и Галле нужна была постоянная смена лиц и декораций, общение с окружающими и возможность заниматься другими, не связанными с науками и магией делами. Исходя из этого, Хранитель решил, что учиться его подопечной лучше в открытом учреждении наряду со сверстниками. Благо, на Таре практиковали именно такой способ обучения. Школы магических искусств принимали в свои стены юношей и девушек любого сословия, достигших семнадцати лет и обнаруживших в себе способности к чародейству. Способности у Галлы имелись, а что до возраста, то ей и так никто больше не даст – драконья кровь все-таки. Что для дракона двадцать шесть лет? Если на человеческий возраст пересчитать, и тех семнадцати не будет…
Эх, еще бы девочке там понравилось. А то, чем небо не шутит, Эн-Ферро прав, и Галла захочет вернуться к благам техномира? Но с другой стороны, какая девушка не мечтала бы оказаться в окружении звенящих кольчугами рыцарей, пройти по коридорам старинного замка, подметая каменный пол подолом роскошного атласного платья, или проехаться верхом на породистом жеребце?
С жеребцами могут возникнуть трудности. Но в остальном ей там обязательно понравится!
Галла
Оказалось, что для того, чтобы жить (и не тужить), мне нужно упаковать вещички и отправиться в один из миров Сопределья, где меня (возможно) примут в школу магических искусств. А когда я овладею данной мне от рождения силой, никакие драконы, от которых пока следует держаться подальше, будут мне не страшны. Если, конечно, не набросятся на меня всем Великим Кругом.
– А квартира как же? А Лушка? – спохватилась я, когда уже выслушала и почти приняла все доводы шефа.
Видимо, до этого Хранитель врат о таких мелочах не думал.
– Ну не знаю. Кошку можно отдать кому-нибудь.
– Кому? Кому она, беспородная, кроме меня, нужна? Может, мне ее с собой взять?
Дракон покачал головой. Да, тащить кошку через врата не лучшая идея. Но бросить на произвол судьбы доверившееся мне существо не позволяли еще в детстве выработанные принципы, так хорошо изложенные одним французским летчиком.
– А знаешь что? – просветлел Рошан. – Оставь ее Соне. Вместе с квартирой. Я думаю, она будет рада.
И как я сама не додумалась? Четыре года назад у нашей Сони случился бурный, можно сказать, служебный роман с эльфом – открывающим с Пантэ. Через положенный срок у этого романа появились последствия в виде милой остроухой девчушки, с которой Сонечка и жила, деля жилплощадь с мамой и младшим братом.
– А где я буду останавливаться, когда решу зайти на Землю?
– Номер в гостинице снимешь.
– А вдруг у меня денег не будет?
Я представила себя возвратившейся в родной мир после позорного изгнания из школы магов. Грязную, босую, обряженную в тряпье, с пропыленными сбившимися в колтуны волосами. И с картонной табличкой в стиле «помогите, люди добрые».
– Я тебе одолжу! – прервал полет моей фантазии шеф.
– А если… – начала я снова, но продолжить мне не дали.
– Никаких больше «если»! Что за привычка такая – наперед загадывать, да еще и всякую гадость?
Мне было стыдно за это нытье, но я ничего не могла с собой поделать.
– Ну Рошан, – протянула я умоляюще.
– Теперь что?
– Ничего. Вы только на меня не сердитесь. Но я боюсь. Не то чтобы очень. Но волнуюсь. Сильно.
Шеф понимающе усмехнулся, хитро сощурив золотисто-карие глаза.
– Ты что же это, решила, что я, старый дурак, отправлю тебя одну в чужой мир?
– А что, нет?
– Нет, – обиделся дракон. – Я хоть и старый, но не дурак.
Я всплеснула руками.
– Да я не о том. Я о том, что не одну!
Хотя, может, рано радуюсь. Еще неизвестно, кого шеф определит мне в попутчики.
– С Лайсом пойдешь, – сказал Хранитель, наблюдая за моей реакцией.
Реакция была на удивление сдержанной. Симпатяга-кард – конечно, идущий со стажем, на Таре наверняка бывал не раз, и путешествовать с ним будет веселее и безопаснее, но все-таки он наемник. Друг, но за деньги.
– Шеф, а вы ему доверяете?
– Только ему и доверяю, – произнес серьезно Рошан. – Эн-Ферро был другом Кира… Если у драконов вообще могут быть друзья среди живущих.