— Да, а без драки обойтись нельзя?
— Как же мы без нее обойдемся? Сомневаюсь, чтобы они добровольно отдали нам свое золото.
— Gheh aur brelgh?
— Это женщина! — воскликнул Рос.
— Конечно. Лейры все женщины.
— Gheh aur brelgh? — повторила она.
— Чего она говорит? — спросил Рос.
— Mrel vedrigh amerol, — произнес Верт, обращаясь к лейре.
— Festrij.
Она подошла к ним.
— Nadir vestri klamiogh dewiru.
— Она говорит, чтобы мы шли за ней. Советую не сопротивляться. Посмотри на ее нож и лук.
Лук лейры был покороче, чем у Роса, но наверняка бил сильнее. А нож, висевший у ее пояса, был больше похож на короткий меч.
Верт и Рос поднялись, взяли свои вещи и последовали за лейрой.
Она вела их куда-то через лесную чащу, видимо, запутывая их, так как они по многу раз проходили через одно и то же место. Наконец, впереди показались строения. Это были маленькие низкие домики из ветвей, тонких стволов и земли, а крыши их были покрыты мхом. Между домами были проложены широкие дорожки.
— Dastirgh bruf melaen sirtagh! — крикнула проводница Роса и Верта. Тотчас из домов высыпало множество лейр. Действительно, они все были женщинами. Все они были одеты в серые туники и их лица были раскрашены белым и черным. Они принялись осматривать пришедших. Многие были «приняты» в раннем детстве и не видели других людей, кроме лейр.
— Dir braugh gef Maestra, — произнесла одна из лейр, и ее слова подхватили остальные. Роса и Верта взяли под руки и повели куда-то по улицам.
Наконец, они увидели дом, выстроенный так же, как и остальные, только размером побольше. Верт знал кое-что о жизни лейр, а Рос просто смотрел по сторонам, не задавая вопросов. Одна из лейр постучала в двери и отошла назад. Двери открылись.
— Darna dus dewiry, — сказал кто-то. Верт приглядывался к лицу лейры, оно было до боли знакомым. Она махнула рукой, приглашая их войти.
Верт и Рос расселись по стульям. Лейра долгое время молчала, а Верт пытался вспомнить, где он видел эту женщину. Внезапно его осенило.
— Дрейда!
Лейра резко обернулась и пристально посмотрела на Верта.
— Дрейда. Помнишь меня? Я Верт.
— Помню, — c трудом ответила она.
— Как же зовут тебя? — голос Верта стал удивительно мягким и теплым.
— Маэстра — «Дочь леса».
— Дочь леса, — повторил Верт, — когда-то ты была дочерью ночи, потом дочерью Солнца…
Щеки лейры вспыхнули алым румянцем.
— То были прозвища. Так сказать, профессиональные.
— А это, стало быть…
— «Это» — отражение моей души!
Дрейда отвернулась. Рос сидел, как на иголках, поглядывая то на Верта, то на лейру. Плечи Дрейды дернулись и она поднесла руку к глазам. Верт встал, подошел к Дрейде и обнял ее.
— Ну извини, — сказал он. — Я так давно тебя не видел.
Дрейда отстранила Верта и отошла в сторону. Черная и белая краска на ее лице перемешалась от слез и образовала длинные серые потеки.
— Мне нужно привести себя в порядок, — тихо произнесла она и выскользнула в соседнюю комнату.
Верт опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Вы знали ее? — спросил Рос, но тут же извинился за глупость своего вопроса.
— Это единственная женщина, которую я любил.
— Где вы встретили ее?
Верт усмехнулся.
— В борделе. Да, да. Такая вот встреча. Но она отличалась от остальных. Что-то, что-то в ней было… Видно, выделяться везде — ее удел. Как, впрочем, и мой.
Они помолчали.
— А что ж теперь с целью нашего… а? — спросил Рос.
— Не знаю, сынок.
Дрейда вернулась. Ее лицо вновь было покрыто белой краской с черными полосами.
— Может, расскажете о цели вашего визита? — спросила она и добавила, посмотрев на Роса, — и познакомь меня со своим другом.
— Его зовут Рос, — сказал Верт. — Славный малый.
Рос поднялся и поклонился Дрейде.
— Для меня большая честь, леди…
— Ладно, ладно, — прервала она. — Меня зовут Дрейда, или Маэстра, если тебе так больше нравится. Будь добр, называй меня по имени.
— Цели у нас нет, — быстро сказал Верт, увидев выражение лица Роса. Мы просто путешествуем.
— В таком случае, можете пожить немного у нас.
— Э-э, — протянул Верт, — я слышал, что лейры… хм… немного не любят мужчин.
Дрейда звонко засмеялась. Но в этом смехе была и нотка обиды, как не странно это звучит.
— Лейры любят мужчин так же, как и остальные женщины. За это не беспокойтесь. А твой друг понравится им еще больше из-за своих эльфийских кровей.
— Ну что ж. Тогда мы, пожалуй, останемся.
— Отлично. Пойдемте, я покажу ваш дом.
3
— Мне здесь определенно нравится, — Рос грелся на солнце, развалясь в кресле-качалке, сплетенной из тонкий бамбуковых ветвей.
— Да, а может тебе нравится та юная лейра? — с усмешкой спросил Верт.
За Росом вот уже несколько дней увивалась одна из разрисованных девиц, и он также не оставался холодным.
— Она мне тоже нравится, — ответил он. — Просто я всю жизнь мечтал о такой вот жизни. Вокруг на много миль один лес. Никаких городов, никаких домов…
— Никаких старост, — добавил Верт. — Он верно с ума там сходит.
— Не напоминайте мне о нем, пожалуйста, — попросил Рос. Его лицо помрачнело, словно темная туча накрыла его. — Это не человек, а тварь какая-то. Все, что есть, себе гребет. Его люди в конюшнях живут, в то время, как он со своими девицами развлекается.
— Я смотрю, ты изменился, со времени начала нашего миниатюрного похода.
— Конечно. Я и сам это знаю. У меня никогда ничего не было, и я был доволен, когда пьяный старостин слуга бросит мне кусок хлеба. Но… я, наверное, не вернусь туда.
— Останешься здесь?
— Нет, скорее всего. Отправлюсь на запад, в Милинор.
— Мне очень неприятно это говорить, но ты думаешь, что эльфы примут тебя?
— Этого я боюсь больше всего. Я был отвергнутым среди людей и эльфы моя единственная надежда. Я-то не хочу жить отшельником.
— Лучше подумай, что мы скажем Дрейде.
— А может мы ничего не будем говорить? Уйдем просто и все. Я пойду на запад, а вы… Кстати, куда собираетесь идти вы?
— Не знаю.
— Может, составите мне компанию?
— Нет. Ты знаешь, как эльфы нынче относятся к людям.
— Но вы помогли мне. А во мне, как никак, есть кое-что от эльфов. Я попрошу и… если они примут меня, примут и вас.
— Не знаю. Посмотрим. Зачем сейчас думать о том, что будет неизвестно когда, если можно наслаждаться сегодняшней жизнью? Вон, твоя… как ее там? Гахенна? По-моему, несет нам что-то, что очень аппетитно выглядит.
Юная лейра с присущей молодому телу легкостью подскочила к Росу с большим медным подносом в руках. Она что-то прощебетала на своем языке и, поставив поднос на стол, упорхнула. Верт заметил, каким взглядом проводил Рос лейру. «Нет, он определенно не захочет уходить отсюда», — подумал с улыбкой Верт. И тут же вспомнил, как таким же молодым и самоуверенным встретил Дрейду.
— Ну что ж, — прокряхтел он и потянулся к подносу, — неплохая мысль. Знаешь, Рос, мне иногда кажется, что я очень старый.
— Почему? — спросил Рос, силясь оторвать зеленую виноградину от ветви.
— Потому, сынок, потому. Смотришь на вас, на молодых, и вспоминаешь. Много чего вспоминается. И хорошего и плохого. Плохого, правда, больше.
И задаешь себе вопрос: «Зачем я жил? Что я сделал в жизни?» Всю жизнь гонялся за деньгами, но никогда их не имел. И только подумать, каким опасностям я себя подвергал ради золота! А зачем? Скажи мне, Рос, зачем? А?
— Не знаю. Каждый человек или кто там еще сам выбирает, что ему делать.
Разве он может знать, как сложится его жизнь? Нет. Если, конечно, не обращаться ко всяким колдунам-прорицателям. Я предпочитаю не знать своего будущего, хотя мне много раз предлагали пойти к медиуму. Нет, я точно не хочу знать будущего.
— Я всегда знал свое будущее. А какой еще могла быть моя жизнь? С самого детства уроки фехтования, уроки магии, обучение наукам и жажда богатства. Сам не знаю, откуда она у меня взялась. Отец мой, земледелец, никогда не гонялся за деньгами, мать, чистейшей души человек, вообще не признавала богатств. А вот такой, можно сказать, отщепенец.
— Да, Верт, ты точно стареешь. Философствовать уже начал. — Это Дрейда стояла, оперевшись плечом о стену дома, и слушала его откровения.
— Ну так и я о том же, — подтвердил Верт. — Старый стал, сентиментальный. Все чаще сопли стал распускать.
— Вовсе это не сопли, — возразил Рос, — просто люди слишком поздно начинают понимать, для чего дается жизнь.
— А эльфы, стало быть, нет? — спросила Дрейда.
— Нет. Эльфы вообще мудрее всех остальных существ. Согласитесь, самые красивые легенды у них, самые звучные имена — у них, самая богатая культура — у них, самая красивая музыка, язык — все у них.
— Да, сынок, тут ты прав. Ничего не могу возразить. Но только нельзя допускать, чтобы мудрость деградировала в излишнюю самоуверенность.
— Она и не деградирует. Она выше того, чтобы ставить себя выше кого-то или чего-то. Она просто есть и все. Тут ничего не скажешь.
— Ну скажи, — произнесла Дрейда, — для чего дается жизнь?
— Для того, чтобы жить, — ответил Рос. — Просто для того, чтобы жить.
Нет каких-то высоких предназначений, нет. Жизнь дана — нужно ее прожить. Как хочешь, так и живи. Но скажите, ведь лучше прожить ее так, чтобы остались какие-то приятные воспоминания, а не одни горести?
— Но не всегда получается, — ответил Верт. — Далеко не всегда.
— Конечно, вы не можете управлять ходом событий с самого раннего детства. Но потом все становится подвластным вам, как разумному существу.
Вы можете выбирать из множества возможных событий то, которое наиболее благоприятно для вас.
— Это твоя точка зрения?
— Да, это моя точка зрения. И для меня она верна, так как я верю в то, что она верна.
— Разве одной веры достаточно?
— Нет. Но на пути своего развития вера превращается в твердую уверенность.