– Мы все-таки можем накопить долю капитала, – возразил француз. – Потребовать место в совете директоров.
Коул был к этому готов.
– Можете, – согласился он. – Однако мы обратимся в суд и заявим протест против представительства из фирмы соперников и о конфликте интересов. Откровенно говоря, вы останетесь на бобах, вложив в бесполезное дело двести миллионов фунтов.
Бушару пришлось признать правоту оппонента и отступить. Уильям, который был в восторге от исхода дела, еще настойчивее приглашал Коула в гости на выходные. Коул уже догадывался почему. Уильям был не первым клиентом, пытавшимся его переманить. Обычно из этого ничего не получалось. Никто не мог заплатить ему больше, чем американский инвестиционный банк. Для Коула все дело было именно в этом – деньги. Зарабатывал он очень много. «Хотя такой дворец мне не по зубам, – размышлял он, разглядывая изысканную обстановку, – по крайней мере пока».
Он поднялся, прикидывая, чем бы заняться. Одежду уже развесил. И довольно быстро, поскольку не набирал с собой много вещей: смокинг, взятый напрокат, брюки из хлопчатобумажного твида и джинсы, которые надел в дорогу. Коул взглянул на часы-люкс «Таг Хоер», купленные на первую премию. Всего лишь шесть. Оставался час до напитков перед обедом – черт его знает, что это такое, – и он решил прогуляться и осмотреться.
Он сумел найти дорогу вниз, и кто-то из слуг показал ему выход из особняка. Снаружи тоже ничего не рушилось. Английская старина в сочетании с калифорнийской современностью. Он прошел мимо огромного переливного бассейна, погрузил в воду руку и удивился – теплая, значит, с подогревом. Поспешил вниз по огромным каменным ступеням, вырезанным из скалы, и дальше, мимо покрытых травой теннисных кортов. Дорога шла вниз по склону холма: обширные лужайки, ниже, ниже, пока ухоженные сады не закончились, сменившись непредсказуемой лесопарковой зоной.
Тут он остановился как вкопанный и, заслонив глаза рукой, посмотрел вперед. До самого горизонта простирались нескончаемые роскошные луга, окаймленные дубовой рощей и платанами. На несколько миль никого не было видно. Боже, Коул никогда не видел столько пустого пространства. Он глубоко вздохнул, наполняя легкие свежим воздухом. Перед ним расстилалась деревенская идиллия, которой невозможно не восхититься. И это мысли городского жителя, у которого аллергия на любой пейзаж без бетона и автомобилей.
Он собирался повернуть назад, когда уловил поодаль какое-то движение. Вдалеке что-то или кто-то появился. Из зарослей деревьев, окружавших олений парк, кто-то выехал. Всего лишь точка, темное пятно на горизонте. Коул прищурился. Пятно приближалось, пока наконец не стало четким. Навстречу Коулу по открытому полю галопом неслась лошадь со всадником.
Коул замер. В лошадях он не разбирался, но оценил красоту пары: человека и животного в синхронном движении. Ему понравилось, что всадник, управлявший великолепным вороным жеребцом, ничего не боится. Боже, даже глядя на жеребца издали, Коул перепугался. Конь прогремел по равнине, стуча копытами по земле, взлетая над кустами высотой ему по плечо. Как тут не восхититься всадником…
Но когда лошадь и всадник приблизились, Коул неожиданно понял, что ошибся. Лошадью управлял не мужчина, а молодая женщина. «Хороша, чертовка», – ухмыльнулся Коул. Экипированная для верховой езды в плотно облегающие бриджи и черную бархатную шляпу, из-под которой выбивались светлые волосы, девушка с сердитым выражением лица была похожа на современную леди Годиву – к несчастью, полностью одетую.
Коул, уперев руки в бедра, ждал, когда она с ним поравняется.
Вблизи она оказалась еще симпатичнее, привлекательной в английской аристократической манере. «Ей чуть больше двадцати, – решил он. – Явно из этого семейства». Он всегда различал высший класс. Если трофей такого высокого качества, может, выходные в конце концов не совсем пропали. Женщины для Коула – не проблема, и, когда девушка остановила лошадь рядом с ним, он был готов очаровывать. К сожалению, прекрасное видение не дало ему шанса.
– Вы, вероятно, заблудились?
Как он и ожидал, ее голос звучал отрывисто и надменно, чувствовалась порода.
Коул слегка усмехнулся.
– Нет, не заблудился. Просто осматриваюсь…
Он хотел добавить «перед ужином», но она его перебила.
– Знаете, вообще-то здесь нельзя гулять, – резко сказала она.
В ответ на раздраженный голос конь заржал. Коул опасливо взглянул на жеребца – здоров, однако.
Но девушка смотрела невозмутимо, поглаживая конскую гриву.
– Я уверена, что вас проинструктировали, где гулять можно, а где нельзя. В сад ходить запрещено. Кухня находится в боковой части дома. Если что-то непонятно, вы можете уточнить у своего старшего.
Он нахмурился, не понимая, о чем она говорит. Потом до него дошло: она думает, что он из приглашенного обслуживающего персонала. Симпатия сразу превратилась в злость. Он узнал презрение в глазах блондинки: она смотрела на него свысока. Она напомнила ему обо всех этих бостонских аристократах в Дартмутском колледже, тех, которые были счастливы общаться с ним в течение семестра – как же, баскетбольная звезда! – но ровней не считали и никогда не приглашали домой на лето на Кейп-Код.
Объясниться ему не дали. Девушка хлестнула жеребца по крупу, и он встал на дыбы, чуть не врезав Коулу в челюсть копытом. Он инстинктивно уклонился. Девушка натянула поводья, плавно разворачивая жеребца. Коул поздно понял, что стоит слишком близко. Он не успел отскочить, когда мощные копыта жеребца приземлились прямо в лужу. Грязная вода брызнула на джинсы.
– Черт!
Услышав, как он выругался, блондинка быстро обернулась. Оценила ущерб.
– Прошу прощения, – произнесла она без тени раскаяния. – Но вы сами виноваты. Здесь гулять нельзя.
С этими словами она стиснула коленями бока лошади и легким галопом ускакала прочь. Коул смотрел, как высокомерная особа исчезает вдали. «Ладно, кто бы ты ни была, – подумал он, – ясно одно – сука».
С прогулки верхом Элизабет вернулась в хорошем настроении, которое только улучшилось, когда она получила весточку от Магнуса. В ней сообщалось, что он определенно приедет в Олдрингем сегодня вечером. Она специально приехала домой на выходные из университета в надежде, что сможет с ним увидеться.
Прошло три года, но они по-прежнему встречались при любой возможности. Они не обещали хранить друг другу верность, Магнус дал это понять заранее.
– Мы просто развлекаемся, Элизабет, – сказал он, – но не более. Серьезных отношений не жди.
Сначала она обижалась. Но со временем решила, что он прав. Уже скоро она начнет работать в «Мелвилле». Нужно сосредоточиться на карьере, времени на серьезные отношения у нее нет. Пока ее вполне устраивал секс без особых чувств. В Кембридже у нее были другие парни – все до единого завидные женихи, – но как только они предлагали что-то серьезное, она их бросала. Постоянным у нее оставался только Магнус.
Вот и сейчас, думая, что он там, внизу, Элизабет быстро приняла душ и облачилась в платье от фирмы «Гоуст» из чистейшего белого крепа, чтобы подчеркнуть загар, приобретенный на теннисных кортах. Получился простой, стильный образ. Она распустила влажные волосы и надела туфли на каблуках в тон платью. Слава богу, их можно надеть, ведь у Магнуса рост метр восемьдесят.
По традиции напитки подавали в гостиной. Элизабет пришла одной из последних. Огромную комнату уже наполнила толпа мужчин в смокингах, разбавленная разноцветными пятнами одежды их спутниц. Отдавая дань лету, подъемные окна были открыты, а дамасские шторы связаны, чтобы пропускать легкий ветерок.
Взяв с подноса официанта бокал винтажного французского шампанского «Круг», Элизабет пошла по залу. Располагать к себе людей она умела: здесь улыбка, там пустая любезность. Пробираясь сквозь толпу, она весело общалась с гостями, но на самом деле искала Магнуса. И даже ужаснулась: вдруг ему не удалось приехать. Но все же заметила его в другом конце комнаты у камина.
Выглядит хорошо – нет, более чем хорошо, поправила себя она, – просто великолепно. В сорок восемь красив в той разумной манере, присущей представителям высшего класса. К тому же все такой же худощавый – ни малейшего намека на живот, который появляется у большинства мужчин после нескольких лет корпоративных обедов в банке. Наверное, почувствовал, что Элизабет на него смотрит, потому что взглянул на нее.
«Привет», – одними губами произнес он. Она собралась к нему подойти, но не успела шевельнуться, как рядом оказался отец.
– А, вот ты где, дорогая.
Магнус с другого конца комнаты увидел, что происходит, и пожал плечами, говоря жестом: «Поговорим позже». Элизабет отбросила разочарование и сосредоточенно взглянула на отца.
– Да, папа?
Он взял ее за руку.
– Я хочу познакомить тебя с молодым человеком, о котором рассказывал, с тем самым, из банка «Седжвик Харт».
Элизабет оживилась. Она сгорала от желания познакомиться с гениальным спасителем корпораций, который очаровал отца.
Она пошла за отцом к импровизированному бару, где оживленно спорило с десяток бизнесменов, политиков и гениев из Сити. Элизабет уже обдумывала доброжелательное приветствие, готовясь очаровывать. Но улыбка застыла у нее на губах, когда она увидела, как Уильям подошел к высокому, хорошо сложенному темнокожему мужчине и легонько похлопал его по широкому плечу.
«Нет, – подумала она. – Нет, не может быть…»
– Извините, что прерываю, – услышала она отцовский тихий голос. – Хочу познакомить вас со старшей дочерью.
Элизабет ничего не оставалось делать, как ждать, пока новый гений Уильяма повернется и оглядит ее холодными темными глазами.
– Элизабет, это парень, о котором я рассказывал, – продолжил отец, не замечая возникшего напряжения, – тот самый, который чудесным образом помог нам выбраться из неприятности. Коул Гринвей.
Коул ожидал получить больше удовольствия. Он заметил светловолосую всадницу, как только она спустилась в зал. И быстро понял, кто она: одна из дочерей Уильяма Мелвилла. Избалованное отродье, родившееся под счаст