Но Билли был в панике и ничего не ответил. Может, еще не поздно, может, он выберется через черный…
Но тут послышался последний мощный удар и треск расколовшейся древесины.
Он застыл как вкопанный с одной ногой в джинсах. По коридору протопали сапоги. Найти его в доме труда не составило – через секунду перед ним появились трое громил с бейсбольными битами и ничего не выражающими лицами. Они даже не потрудились спросить его имя: били, не сказав ни слова. Просто выполняли работу, за которую им заплатили, – вышибали из него дух.
Первый удар пришелся прямо в живот и сбил его с ног. Через мгновение он упал на колени. Его решение встретить побои стоически, по-мужски, быстро испарилось, когда ему заехали битой по лицу, сломав левую скулу. Он заорал от боли.
– Не надо, пожалуйста! – захныкал он. – Это какая-то ошибка. Скажите мне, в чем дело, мы все уладим…
Но их это не интересовало.
Девчонка полностью проснулась. Она не отличалась большим умом, но тут же оценила ситуацию. Подобрав одежду, она мудро выскользнула за дверь. Как только она исчезла, Билли вспомнил, как ее зовут.
– Мишель! – крикнул он.
Но она не отозвалась. В конце концов, они не так уж хорошо знакомы, чтобы лезть на рожон.
Сломить его не составило труда. Через пять минут незваные гости едва вспотели, а Билли лежал, свернувшись калачиком, на полу и всхлипывал, как девчонка. На битах налипли кровь и кусочки кожи. На ковре лежали два зуба, похожие на резцы, но точно он не мог сказать. Все болело, как в аду.
Наконец мужчины отступили. Он лежал тихо, гадая, чего они ждут. И тут снова услышал в коридоре шаги. В дверях появилась фигура.
Заплывшим правым глазом Билли увидел стоящего над ним пожилого мужчину в темно-сером костюме. В отличие от других, это явно не было его обычной работой. Но что-то в холодном выражении лица напугало Билли еще больше. Для тех троих это был просто бизнес. А для пожилого – что-то личное.
Мужчина протянул руку за битой. Он поднял ее высоко, и Билли приготовился к удару. «Последнему», – подумал он. Потом все исчезло.
Уильям Мелвилл пнул неподвижное тело Билли Райнера кожаным ботинком. У избитого вырвался тихий стон, подтверждая, что он не мертв, а без сознания. Хорошо это или плохо?
Его маленькая девочка. То, что ублюдки с ней сделали… Он закрыл глаза, стараясь отгородиться от этих мыслей. К счастью, когда Билли передал кассеты знакомому, то, видимо, от большого ума похвастался тем, кто в фильмах исполняет главную роль. Торговец порнографией, Рэнди Диксон, – вы не поверите – узнал имя Мелвилла, увидел возможность быстро подзаработать и связался с Уильямом, правильно предположив, что тот заплатит небольшое состояние, чтобы видео не попало на рынок. Еще немного наличных – и у Уильяма оказались имена и адреса двух тварей, которые все это организовали.
Уильям мог обратиться в полицию, но нельзя было допустить огласки. Он решил не рисковать и осуществить возмездие своими руками. На Олд-Кент-Роуд всегда полно парней, готовых на грязную работу за наличные и не задающих вопросов.
Сперва разобрались с Джеком. Поймали вместе с грузовиком и бросили истекающего кровью на обочине шоссе М6. Потом нанесли визит Билли. Уильям не считал себя жестоким, но получил глубокое удовлетворение, нанеся последний удар.
К несчастью, трудности ждали впереди. Теперь ему придется разбираться с Эмбер. В тот же вечер он забрал ее из поместья «Бомонт», заранее решив, что назад она не возвратится. Сейчас она сидела на заднем сиденье «Бентли» и ревела. Что с ней делать, он пока не знал.
Изабель хотела, чтобы Эмбер немного пожила дома. Она заявила, что у девочки низкая самооценка и ее не наказывать нужно, а показать, как они ее любят. «Безусловная любовь», – твердила она вчера вечером. Какая чушь! Наверняка эту чепуху вбил ей в голову шарлатан-психиатр, которого она посещала каждые две недели. Уильям не соглашался. По его мнению, с Эмбер нужно было обращаться строже. Теперь придется принять крутые меры. «Пока не поздно», – совершенно недвусмысленно заявил он Изабель. Они спорили всю ночь до самого утра.
Выйдя на улицу, на заднем сиденье машины он мельком увидел младшую дочь, чье красивое личико покраснело от слез. Как ему хотелось взять ее на руки и прижать к себе. Но нужно держать чувства в узде, сердце твердым, а разум ясным. Всю дорогу сюда он слушал, как она выкрикивает имя Билли, умоляя его не трогать, признаваясь в любви к нему. Уильяма напугало то, что она не имеет ни малейшего представления о том, что ублюдки с ней сделали. Даже после того, как он рассказал ей о том, что они продали кассету, она все еще считала, что они о ней заботились.
Когда он вернулся в машину, она на него не смотрела. Ну хоть реветь перестала, подумал он. Рыдания перешли в редкие всхлипывания. Он хотел ей что-нибудь сказать, но не придумал, что именно. Единственное, что пришло ему в голову: чтобы защитить, нужно ее отсюда увезти. Куда-нибудь еще, прочь отсюда.
Он включил переговорное устройство.
– Перкинс?
– Слушаю, сэр? – проворно и деловито ответил водитель.
Ни намека осуждения или любопытства к вечерним событиям. Ему платили за то, чтобы он не замечал и не вмешивался.
– Отвезите нас в Хитроу. Нужно успеть на самолет.
Мотор заработал. Когда они выехали с подъездной дорожки, Уильям немного расслабился.
– Куда мы летим? – дрожащим голосом спросила Эмбер.
Он не ответил. На самом деле он пока понятия не имел, куда отправляет Эмбер. Но по пути все должно выясниться.
Когда лимузин доехал до Хитроу, Эмбер значительно приободрилась. Сидя по-прежнему с каменным лицом, она втайне наслаждалась событиями вечера. Отец все еще с ней не разговаривал, не смотрел на нее, но из приглушенных звонков, сделанных им во время поездки, она узнала, что ее отправляют в Нью-Йорк на лето. Поскольку подразумевалось наказание, то все было не так уж страшно. Представитель «Британских авиалиний» быстро провел их через регистрацию и досмотр и сопроводил на посадку к ожидающему «Боингу-747». Не успели они занять места в бизнес-классе, как самолет взлетел.
Эмбер подождала, пока отец закрыл глаза, и подала знак стюардессе налить ей бокал шампанского. Бизнесмен на соседнем сиденье окинул ее оценивающим взглядом, и она ему подмигнула. Он смущенно зарылся в документы. Нет, в конце концов, дела шли не так уж плохо, размышляла она, откидывая спинку сиденья. Последние несколько часов она клялась и божилась отцу, что, как только станет совершеннолетней, найдет Билли. Но теперь вдруг обнаружила, что, возможно – всего лишь возможно, – ее сердце вовсе не разбито. Еженедельные встречи приелись. У него не было денег ей на подарки. А «Киперс коттедж» – свалка свалкой.
Эмбер достала наушники из кармана сиденья и выбрала фильм. Когда самолет наполовину пересек Атлантику, Билли, Ева и «Бомонт» превратились в отдаленное воспоминание.
Уильям задержался в Нью-Йорке ровно настолько, чтобы оставить Эмбер у Пенфолдов, одного из старинных и старомодных американских семейств. Чарльз и Одри Пенфолд были потомственными богатыми аристократами с безупречными манерами и воспитанием. Их имена стояли в одном ряду с семьями Вандербильтов, Кеннеди и Рокфеллеров. Естественно, жили они в Верхнем Ист-Сайде, занимая второй этаж исторического здания девятнадцатого века на 62-й улице, между Парк- и Мэдисон-авеню. Великолепная старинная квартира представляла собой образец стиля эпохи Людовика ХV конца восьмидесятых. Каждая изысканная деталь прекрасно вписывалась в общую картину: полы, покрытые тонированным мрамором, декоративные карнизы и фризы, украшавшие стены, мебель из редких пород дерева, инкрустированная перламутром и слоновой костью.
Пенфолды полностью соответствовали квартире: идеальный внешний лоск с минимумом содержания. Эмбер с ними уже встречалась, когда ей было лет десять. С тех пор они почти не изменились. Чарльз Пенфолд был управляющим директором инвестиционного банка. Он работал по шестнадцать часов в день, двенадцать по выходным, голосовал за республиканцев и последние восемь лет спал с секретаршей. Одри Пенфолд не работала и проводила время за обедами и с личным тренером. В прошлый раз, когда Эмбер ее видела, ей было сорок два, и выглядела она хорошо. Благодаря ботоксу и регулярным походам к пластическому хирургу такой она и осталась по сей день.
Брак Одри и Чарльза тоже был идеальным в духе семей Верхнего Ист-Сайда: они не делили брачной постели и не делились мнениями, но оба были неизменно осмотрительны во внебрачных связях. Их совместная жизнь была предсказуема и хорошо организована, и они предпочли бы не впускать в нее «блудную дочь» Уильяма Мелвилла. Однако он был старинным другом, который нашел возможность в трудные времена одолжить Чарльзу денег, и отказать ему было невозможно.
Уильям задержался в Нью-Йорке всего на несколько часов. Уезжая, он пообещал Пенфолдам: когда придут результаты экзамена Эмбер на аттестат о среднем образовании, он найдет подходящий колледж, где она подготовится к поступлению в вуз и вернется в Великобританию. Это немного успокоило пару. Но Эмбер не обольщалась. Она смутно помнила, как несколько недель назад сдавала экзамены, кроме чтения и понимания английского текста, когда под действием кокса за час с небольшим накатала сорок страниц. Вчера, как она подозревала, учебная карьера закончилась, но Эмбер вовсе не расстроилась.
На следующее утро она проснулась удивительно рано, взволнованная началом жизни в Нью-Йорке. Стоял конец июня, и город задыхался от жары. Она осмотрела гардероб. Времени на сборы было мало, так что она выбрала один подходящий наряд – простое белое хлопчатобумажное платье. И решила, что ей срочно необходимо заняться покупками.
Сначала она не знала, что рассказал Пенфолдам отец про историю, случившуюся в Англии. Однако, когда она спустилась к завтраку, то догадалась, что они знают все. За завтраком, состоящим из черного кофе и таблеток от депрессии, Одри Пенфолд избегала смотреть Эмбер в глаза, а ее муж Чарльз глаз не сводил.