Когда пришло время уезжать из Нью-Йорка, она с удивлением обнаружила, что на самом деле взволнована предстоящей работой в компании. Сначала Кейтлин согласилась просто потому, что чувствовала себя виноватой перед Уильямом. Но в последнее время поняла, что хотела бы этим заниматься профессионально, для себя. Хотя Алексис и все ее друзья по бизнесу предупреждали, что она разрушает свою карьеру, она верила, что эта работа может стать ее главным достижением. Возродить умирающий бренд, такой как «Мелвилл», сделать то, что Карл Лагерфельд сделал для «Шанель», а Том Форд – для «Гуччи»… Конечно, Кейтлин пользовалась успехом в собственном бизнесе. Но здесь был совсем другой масштаб. Она получила возможность сформировать глобальный бренд.
В Лондон она вернулась спустя месяц после сердечного приступа Уильяма. Приняла его предложение остановиться на Итон-сквер. Даже хотя его самого там не будет, поскольку выздоравливать и восстанавливаться он решил в Олдрингеме, Кейтлин понимала, что так он ощущает себя ближе к ней.
В последний вечер перед началом работы Кейтлин стояла в библиотеке на втором этаже, глядя в окно на улицу и скамейку в парке, где когда-то сидела мать, обдумывая свое решение. Кейтлин не терпелось приступить к работе.
На следующий день, первый рабочий день в «Мелвилле», Кейтлин явилась рано, чтобы немного пройтись по Олд-Бонд-стрит. За последние годы окрестности сильно изменились. После выхода из моды в восьмидесятых Бонд-стрит в прошедшее десятилетие пережила ренессанс, когда открылись модные бутики, такие как «Версаче», «Лакруа», «ДКНЙ». Рядом со стильными новыми бутиками старинные бренды, такие как «Мелвилл», казались мрачными и дряхлеющими. Как главному модельеру компании, Кейтлин придется решить и эту проблему.
К ее удивлению и облегчению, кажется, все в «Мелвилле» с таким же восторгом восприняли ее назначение, как и она сама. Кейтлин увидела это десять минут спустя, когда вошла в величественный офис компании на Албемарл-стрит. Встречали ее как королеву. Дежурная сразу ее узнала и лучезарно улыбнулась. Она поздравила Кейтлин с недавним призом и предложила чай, кофе, потом журнал, от чего Кейтлин отказалась, потом позвонила модельерам и сообщила о ее приезде.
– Господи, какая удача, что вы приехали! – восторженно вскрикнула Джессика Армстронг, помощница модельера, которую послали встретить Кейтлин.
Появление Кейтлин ее ошеломило.
– Я вам все покажу. Хорошо? – нервно спросила она.
Симпатичная девушка небольшого росточка, лет двадцати, не больше, поведала Кейтлин, что четыре года назад пришла работать в «Мелвилл» прямо со школьной скамьи.
– У меня не было таких оценок, чтобы сдавать экзамен в колледж, и я решила, что лучше приобрести немного практического опыта.
Оказалось, что, несмотря на возраст, в отделе она работала дольше всех.
– В последнее время многие уволились, – смущенно смеясь, объяснила она, когда они вошли в лифт. – Но теперь, когда вы с нами, все изменится.
Отдел моделирования одежды занимал весь третий этаж офиса на Албемарл-стрит, из-за чего казался гораздо больше, чем был на самом деле. В высоком узком здании, расположенном в центре Лондона, пространство неизбежно было ограничено. Сначала Кейтлин проверила мастерскую. Грубое на вид, неотделанное помещение с пожелтевшими стенами и голыми бетонными полами было шумным и многолюдным: в один зал втиснули модельеров, закройщиков и швей.
– Сейчас тут просто сумасшедший дом, – небрежно заметила Джесс.
Кейтлин коротко кивнула. Сколько осталось до выпуска октябрьской коллекции? Восемь недель? Работа была в полном разгаре, готовили образцы к выставочному сезону. На раскройных столах лежали рулоны ткани, неустанно жужжали швейные машины, в полуприколотой одежде красовались манекены.
– А здесь – демонстрационный зал.
Джесс провела Кейтлин через смежные двери в помещение, где компания показывала коллекции покупателям и представителям средств массовой информации. Чопорный, украшенный канделябрами зал не понравился Кейтлин с первого взгляда. Он был душный и старомодный.
«Как „Мелвилл“», – подумала она.
– Покажите мне, над чем все работают, – попросила Кейтлин, когда экскурсия закончилась.
Девушка кивнула, радуясь, как щенок.
– Да-да. Конечно!
Пока Джесс торопливо собирала эскизы, Кейтлин прошла в новый кабинет – небольшую часть помещения, отгороженную стенами из гипсокартона. Она почувствовала груз ответственности, ложившийся на ее плечи. Прогуливаясь по залу вместе с Джесс, она заметила надежду в глазах команды. И вдруг ее осенило, что она здесь не только ради спасения «Мелвилла»: на карту поставлены рабочие места. Людей подвести нельзя.
Знакомство с набросками предстоящей коллекции настроения не улучшило. Команда компоновала очередной набор простой элегантной английской классики: двубортные пиджаки и блейзеры, строгие брюки и удлиненные юбки, шелковые блузки с тяжелыми золотистыми пуговицами и свободные платья джерси. В цветовой палитре преобладали коричневый, бежевый и кремовый. По мнению Кейтлин, все это было беспроигрышно, но не вдохновляло. Перерабатывалось изготовленное раньше – вплоть до шарфов, платьев-шифт и атласных рубашек с монограммой «Мелвилла», переплетающихся MS. Кейтлин знала, что таковы традиции компании, но, боже мой…
– Все это очень старомодно, – сказала она вслух.
Джесс, сидевшая напротив, кивнула.
– Понятно. Но такой одежду всегда хотел видеть Уильям Мелвилл, ваш отец, – быстро поправилась она.
Кейтлин решительно захлопнула альбом и, слегка улыбаясь, сказала:
– Ну, значит, настало время перемен.
В первые же недели Кейтлин поняла, какова основная проблема работы отдела моделирования. Слово «перемены» употреблялось редко. Во многом это было связано с историей компании.
Одежда никогда не была сильной стороной «Мелвилла», бренд изначально славился аксессуарами: обувью и сумочками. Когда в шестидесятых запустили линию готовой одежды, в компании пробовали различные подходы, но своей ниши так и не нашли. После нескольких неудачных попыток пробиться в высокой моде Уильям решил остановиться на классическом образе. Некоторых модельеров пригласили специально из-за консервативных взглядов, шитья строго по фигуре и ориентации на женщин в возрасте.
Чего уж удивляться, что одежда «Мелвилла» повсеместно слыла скучноватой: компания не создавала новые тренды, а, скорее, следовала привычным. Одежда предназначалась для женщин почтенного возраста, пятидесятилетних гранд-дам, которые всю жизнь покупали только продукцию «Мелвилла», и туристов, для которых поход в типично английский магазин составляет часть программы наряду с посещением Лондонского Тауэра или Букингемского дворца. Одежда никогда не меняется – таким образом, «Мелвилл» предоставляет обеим категориям покупателей то, что они хотят.
Кейтлин понимала причину приверженности к классике. Так было спокойнее, без риска провалить очередной показ моделей. Но она считала подход неверным. Невозможно создать образ компании парой бежевых брюк и голубым блейзером. Если Уильяму хотелось вернуть имени «Мелвилл» былую славу, нужно предпринять более смелый шаг.
Кейтлин с радостью бы поделилась мыслями с отцом, но Изабель категорически запретила говорить о делах, пока он восстанавливался. Когда бы Кейтлин ни приехала его навестить – а она неукоснительно посещала Олдрингем каждые выходные, – мачеха озабоченно напоминала о том, чтобы Уильяма не тревожили рассказами о работе.
– Как идут дела в «Мелвилле»? – спрашивал он, как только Кейтлин появлялась.
На что у нее всегда был готовый ответ:
– Все хорошо. Не волнуйся. Думай о выздоровлении.
Он отмахивался от ее заботы.
– Я же не инвалид, – сердился он. – Голова пока соображает.
Но втайне был доволен, что она о нем беспокоится.
Прошлого они не касались. Уильяму было достаточно того, что сейчас Кейтлин работает в «Мелвилле». Бунтарский период прошел, и он ее простил, хотя так и не понял, в чем было дело. Они подолгу гуляли вместе по Олдрингему, не говоря ни слова. Прогулки входили в программу реабилитации и, похоже, шли только на пользу. Поначалу он быстро уставал, мог пройти немного и повернуть назад. Но вскоре стал гулять по полтора часа.
Уильям так радовался успеху. Его мучило вынужденное бездействие вдали от Лондона. Он скучал по рабочей суете и отчаянно хотел узнать, что происходит в офисном здании. Его особенно интересовало, чем занимается в его отсутствие Элизабет. Ему не понравилось, что она заняла место директора отдела стратегического планирования. Но Изабель отговорила его от разбирательств. Все это подождет до той поры, когда он вернется к работе, – когда бы то ни было. А пока он проводил время с Кейтлин, радуясь и узнавая ее поближе, наверстывая те годы, которые они пропустили.
Прошел месяц после ее переезда в Лондон, и Кейтлин представила совету директоров предложение относительно будущего одежды «Мелвилла». После работы на себя Кейтлин было немного странно ждать одобрения своих планов от других. Однако, к ее удивлению и облегчению, все директора ее поддержали. Они внимательно слушали, как она предлагала возродить образ «Мелвилла» к следующему показу коллекции, который будет проходить через полгода, в феврале, во время Недели моды в Лондоне.
– Надеюсь, что через пару месяцев мне удастся познакомить вас с первыми эскизами, – сообщила она аудитории, довольная тем, с каким восторгом ее воспринимают, – пара директоров даже кивала, пока она говорила. – Все это даст мне массу времени на подготовку осенней коллекции, – заключила она.
Когда она закончила доклад, к ее смущению, раздался стихийный взрыв аплодисментов. После собрания Элизабет похвалила ее доклад.
– Если возникнут вопросы, дай мне знать, – сказала она. – А сейчас извини, болтать некогда, спешу на другую встречу. Но нужно как-нибудь встретиться, попить кофейку.
Кейтлин наблюдала, как она исчезла. Хотя они и работали в одном здании, виделись редко. У Элизабет не было времени. С неиссякаемой энергией она крутилась как белка в колесе.