Джонни прошел к бару и налил себе виски, а Эмбер обиделась на его пренебрежение. Но убеждала себя, что она тут ни при чем. Знала, что он чувствует, когда с музыкой ничего не получается.
– А давай пойдем куда-нибудь? – с напускной веселостью предложила Эмбер. – Сегодня открытие нового клуба «Динамит». Вся тусовка будет там.
Наконец Джонни улыбнулся, хотя и с усилием, и она облегченно вздохнула, избежав очередной бури.
– Почему бы не пойти? – согласился он.
Настроение Джонни улучшилось, но ненадолго. По дороге в клуб он не проронил ни слова, а когда они приехали, направился в какую-то компанию, бросив Эмбер одну. Как только она к нему приближалась, он поворачивался спиной и делал вид, что ее не замечает. Эмбер закусила губу. Она ненавидела, когда Джонни вел себя так, будто они незнакомы.
– Хочешь подышать? – предложил Люк, манекенщик.
Эмбер заколебалась. Она старалась этого избегать, по крайней мере, на публике.
Рич ее предупреждал, что для репутации это никуда не годится. К тому же от текилы голова уже кружилась. Но тут она оглядела зал и увидела, что Джонни болтает с Мерседес Магире. До Эмбер дошли слухи, что именно Мерседес увела договор с компанией спортивной одежды.
Типичная американская блондинка с грудью, как у Дейзи Дьюк, ослепительной улыбкой и копной волос, в Лос-Анджелесе появилась полгода назад и с тех пор никому не уступала первые страницы модных журналов. Джонни и Мерседес вроде бы до этого никогда не встречались. Но она могла ошибаться. Уж очень уютно они болтали вдвоем в кабинке.
Эмбер повернулась к Люку.
– Да, неплохо бы.
Кокс подействовал, она стала увереннее и сильнее духом. В отместку Эмбер направилась к бару. Постепенно ее окружила старая компания, и она развлекалась, танцуя с Девон, флиртуя с Джимом-Бобом. К несчастью, Джонни ничего не замечал. Он по-прежнему отсиживался в кабинке с Мерседес. После рюмки текилы Эмбер взбодрилась.
– Слушай, Эмбер. Ты бы притормозила.
Увидев обеспокоенное выражение лица Джей Би, она засмеялась.
– Сам тормози!
Эмбер хлопнула его по плечу, промахнулась и свалилась с барного стула на пол, приземлившись на колени. Вокруг захохотали. Ее поставили на ноги.
«Туалет. Срочно нужно в туалет», – поняла она и нетвердыми шагами прошла через зал, натыкаясь на стулья и людей. Вокруг все клонилось, раскачивалось. «Как на корабле», – лениво подумала она.
Эмбер удалось добраться до женского туалета в целости и сохранности. Там стояла длинная очередь. Она попыталась сосчитать, сколько людей перед ней, но сдалась. Черт! Она может не дождаться. Помочится прямо здесь, на пол. Представив это, она хихикнула. Девушка, стоявшая впереди, обернулась и посмотрела на нее, будто говоря: «И чего же тут, черт возьми, смешного?» Но Эмбер было не до нее. Она подождала, пока кто-нибудь выйдет из кабинки, и влетела в нее без очереди, раньше других. Ожидавшие возмущенно закричали, но ничего не могли поделать, как только она заперла дверь.
Эмбер удивительно долго поднимала юбку и снимала трусики. Тяжело опустившись на фарфоровое сиденье, прислонилась головой к прохладной плитке. И, наверное, задремала, потому что, когда очнулась, кто-то стучал в дверь.
– С вами все в порядке? – послышался голос.
– Да-да, – пробормотала она, сбрасывая усталость.
Она никак не могла натянуть трусы. «Черт с ними», – решила она. Обойдется без них. Никто не заметит. И для Джонни дома будет сюрприз.
Она оставила нижнее белье в бачке для мусора и вышла искать Джонни.
Но не тут-то было. Через двадцать минут ее увезли в больницу на промывание желудка. А до этого какой-то репортер снял о ней целый фильм.
Теперь она попала на обложку журнала «Селебрити». На фотографии она лежала без сознания на диване в «Динамите», рядом с ней на столике виднелись две полоски кокаина и – на случай, если кто-то сразу не поймет, – белый порошок виднелся вокруг носа, что, она могла поклясться, ей дорисовали. Хуже всего было то, что фотограф нацелился прямо ей под юбку. Хотя в журнале затушевали подробности, нетрудно было догадаться, что она без нижнего белья. Под фотографией маячил заголовок: «И это лицо компании „Гламур“?»
Журнал вышел в тот же день, когда Эмбер выписали из больницы. Она ослабла, и огласка была очень некстати.
Джонни решил, что случай забавный.
– Боже мой, застукали с голой задницей и рады до смерти, – сказал он, отбрасывая журнал в сторону. – Да кому это нужно?
Он включил телевизор, показывая, что тема закрыта. Эмбер немного расслабилась, пока на ее звонки не отозвался Рич. По его угрюмому тону она поняла, что новости плохие. Да он этого и не скрывал.
– «Гламур» аннулировал контракт.
– У них нет такого права!
Он глубоко вздохнул.
– Есть. В договоре прописано, что, если ты нанесешь ущерб бренду, контракт будет немедленно расторгнут. На твоем месте я бы не стал связываться. Я навел справки у твоих юристов, они говорят, что шансов нет. Половина покупателей косметики «Гламур» – девочки-подростки. Откровенно говоря, тебе крупно повезет, если они не возбудят дело из-за потери продаж после скандала.
Он помолчал.
– Но они обещали, что не потащат тебя в суд, если ты уйдешь по-тихому.
На этот раз Эмбер не нашла, что ответить. Она тяжело сглотнула. Ей не понравилось, как Рич сказал «твоих юристов». Раньше это были «наши юристы».
– Все это дурацкая ошибка, – вполголоса сказала она. – Я не подозревала, что окажусь в поле зрения прессы в таком виде.
Рич промолчал. От него сочувствия она явно не дождется. Он несколько раз предупреждал, что подобное может случиться.
Она откашлялась.
– Ладно, – с напускной смелостью заявила Эмбер. – Контракта с «Гламур», конечно, жаль, но есть и другие. «Найт-энд-дэй» просили меня подписать с ними договор. А что с «Хилтман джинс»? Я их еще представляю?
– «Хилтман» тоже расторг договор.
Рич снова тяжело вздохнул. Эмбер подозревала, что он смакует разговор на тему «я-же-тебе-говорил».
– Эмбер, мне кажется, ты не понимаешь серьезности того, что наделала. Я вишу на телефоне все утро. Никто не предлагает тебе контрактов. Никто не хочет иметь с тобой дела.
Он выждал мгновение, чтобы она осознала реальность положения. Когда он возобновил разговор, его голос смягчился.
– Из этого есть только один выход, золотце.
– Какой?
– Пройти реабилитацию. Другого способа не вижу. И вычеркнуть из своей жизни Джонни Уилкокса. – Он помолчал и нанес последний удар. – В противном случае я тоже ухожу.
Она отказалась и лечь в клинику на реабилитацию, и бросить Джонни. Через полчаса после того, как она бросила трубку, от нее ушел Рич. Это было похуже потери контракта с «Гламуром». Рич работал с ней с самого начала. Она не представляла, как будет обходиться без него. Наверное, он прав, и с ее карьерой покончено.
Эмбер совсем приуныла, а через пять минут ей позвонила Элизабет. Очевидно, скандал подхватил британский журнал «Хит», и старшую сестру выбрали от имени семьи, чтобы вмешаться. Разговор был недолгим. Как и Рич, Элизабет была уверена, что сестре нужна помощь, а Эмбер в равной степени считала, что не нужна. Элизабет даже не скрывала раздражения.
– Хоть раз в жизни подумай о ком-нибудь, кроме себя! Ты знаешь, что отец болен. Не хватало только, чтобы он это увидел.
Эмбер бросила трубку, прежде чем сестра договорила. Она была не в настроении, чтобы слушать очередную нотацию. И, между прочим, с какой стати ей слушать Элизабет? Как бы ни умна была ее сестрица, она работала на отца, да и Кейтлин теперь тоже. Только Эмбер сама добилась успеха. Они наверняка ей завидуют. Но от этой мысли не полегчало. Сначала Рич, теперь Элизабет. Неужели они оба правы? Неужели она сама портит себе жизнь?
Эмбер в подавленном настроении пошла в гостиную. Джонни смотрел телевизор с пятидесятидюймовым плазменным экраном, который Эмбер купила по его желанию. Ей удалось уговорить его убавить звук, и она выплакала ему свои невзгоды. Он отнесся к происшедшему совершенно безразлично.
– Да не беспокойся, – небрежно заметил он, переводя глаза на экран. – Я уже через что только не проходил. Через несколько дней эта шумиха угомонится.
– Правда? – шмыгнула носом она.
– Ну конечно. Черт, может, и к лучшему, что так получилось. Найдутся другие, кто захочет с тобой работать. Я переговорю с Бреттом, посмотрим, что он сможет сделать.
Эмбер чуть не сказала, что Бретт не слишком преуспел, чтобы найти работу для самого Джонни, но решила промолчать. Джонни такой ранимый, и не стоит лишний раз напоминать, что он до сих пор не заключил ни одного договора на запись пластинки. На самом деле это ничего не значит. Он ей уже объяснял. На это уходит много времени. Нужно подождать, пока уляжется шум вокруг «Калейдоскопа», прежде чем начинать сольную карьеру. А пока у него множество идей, и, как только подпишет контракт со звукозаписывающей компанией, он вернется в студию.
Джонни похлопал по дивану рядом с собой.
– Иди сюда, детка. У меня есть успокоительное.
Она села рядом, наблюдая, как он высыпает коричневатый порошок на квадратик фольги и достает зажигалку.
– Когда я это разогрею, дыши поглубже.
Она подозрительно посмотрела на фольгу.
– Что это?
– Героин, – невозмутимо ответил он, будто о пустяках.
Эмбер отпрянула.
– Нет, ни за что!
– Успокойся, – сказал он ровным голосом. – В этом нет ничего особенного. Ты же не колешься, привыкания не будет. Просто чуть расслабишься, снимешь напряжение. Тебе понравится, поверь, – подмигнул он.
Эмбер колебалась. Она не была девицей строгих правил, когда дело касалось расслабления. Еще в школе «Бомонт» она регулярно баловалась кокаином для поднятия настроения и была неравнодушна к сигаретам с марихуаной, чтобы снять напряжение. Джонни толкал ее дальше. Еще в начале их отношений он показал секс с экстази, и она пришла в полный восторг: наркотик усиливал ощущения, заставляя сопереживать, чего она не испытывала ни с одним партнером. Джонни знал и другие приемы: иногда втирал кокаин в причинное место, словно обезболивающее, и гонял часами, как заведенный.