– Этот дом вы содержать не сможете, – пояснил он, кивая на роскошный особняк в Саммит-Серкл.
– А если заложить дом? – спросил Джонни, который как-то оказался на встрече. – И таким образом собрать наличные деньги?
Тейлор бросил на него презрительный взгляд и снова повернулся к Эмбер.
– Банк дважды продлевал кредит, надеясь на то, что вам повезет. Но, похоже, удача вам изменила…
Он замолчал, отводя глаза.
Эмбер прекрасно понимала, что происходит. После скандала с «Гламуром» она ни дня не работала по-настоящему. И Джонни тоже. Два года оба жили на ее сбережения – неудивительно, что она полностью разорилась.
Переезд был неизбежен. Желая получить за остатки денег жилье попросторнее, Эмбер нашла риэлтора, хорошо знакомого с долиной Сан-Фернандо. Прозрение было жестоким. Прожив шесть лет в Лос-Анджелесе, Эмбер почти его не знала. Она быстро научилась избегать запретные районы Ван-Найс и Ресида. По сравнению с ними Лейк-Бальбоа был гораздо лучше. Дом был самый обыкновенный: пара спален, две ванные комнаты, никакой роскоши. На заднем дворике – небольшой бассейн, только чтобы охладиться, – лучший вариант, который она видела за пять дней поиска.
Джонни с ней не ездил.
– Милая, это твои деньги, – просто заявил он.
Как обычно, перед принятием жизненно важных решений ей даже не с кем было посоветоваться.
Переезд открыл ей глаза. Эмбер поняла, насколько самонадеянно себя вела. У ее ног был весь мир, а она разрушила жизнь своими руками. После фотографий в журнале «Селебрити» от нее отвернулись все крупные бренды и пресса. Началось все со слухов о том, что она опаздывает на съемки и ведет себя очень высокомерно. Джонни не понимал, почему это ее беспокоит.
– Да шли их куда подальше, – советовал он.
И она, как дура, слушалась. Не будь она такой заносчивой, глядишь, и спасла бы карьеру после скандала в «Динамите», но она палец о палец не ударила. Гораздо легче было согласиться с Джонни и всех «послать». И поначалу ей показалось, что почти ничего не изменилось.
Они так же наряжались и развлекались в тех же местах с теми же людьми. Но через некоторое время их перестали приглашать. Самим заказать столик в «Айви» или «Спаго» было нелегко: их вычеркнули из клубных VIP-списков, и Джим-Боб, и Девон, и остальные так называемые «друзья» перестали отвечать на звонки. Но Эмбер даже не встревожилась. Все постепенно уляжется, войдет в норму – так она считала.
Да куда там.
Отъезд из Саммит-Серкл стал необходимым стимулом, чтобы взять себя в руки. В вечер переезда она впервые за долгое время не притронулась ни к алкоголю, ни к наркотикам. И даже попыталась приготовить ужин для себя и Джонни.
– Нужно собраться с мыслями, – сказала она ему, когда они жевали подгоревшие макароны. – Найти работу, раздобыть денег.
– Как знаешь.
Джонни отодвинул недоеденные макароны и потянулся за сигаретой.
– Какие вообще проблемы? Кажется, семья у тебя обеспеченная. Попроси у папочки наличных.
– Я не хочу от него зависеть. «И он мне ничего не даст», – про себя добавила Эмбер.
Ну, вряд ли это было так. Родные прекрасно знали, как низко она пала за последнюю пару лет. То, о чем она не сообщала, можно было прочитать в прессе. Но из-за сообщений о наркотиках они остерегались предлагать финансовую помощь. Отец был откровенен:
– Приезжай домой, лечись, и я буду тебя поддерживать. Но пока хочешь жить в том городе – это твои проблемы.
Он не скрывал презрения к Лос-Анджелесу. И держал слово.
На Рождество и дни рождения дарили подарки – в основном она просила украшения, которые можно продать. Если постараться, то можно выманить денег у матери или Кейтлин. Но идти по пути наименьшего сопротивления на этот раз не хотелось.
Эмбер не была склонна к самоанализу, но в последнее время стала задумываться, чего она достигла в жизни. А ничего: большой жирный ноль. Мысль ударила как обухом по голове. Это в двадцать пять лет. Конечно, она стала моделью с мировым именем. Но скорее благодаря везению, чем чему-то еще. На этот раз ей хотелось самой во всем разобраться.
Легко сказать.
Недавно она наняла третьесортного агента, который сегодня послал ее на первый кастинг – на рекламную кампанию для бренда повседневной одежды «Брейк». Ничего хорошего из этого не вышло. Отстояв очередь из полутора сотен претенденток, пришедших на прослушивание, она прождала больше трех часов только для того, чтобы ей сказали, что у нее не тот «свежий» вид, который они ищут.
«Может, в следующий раз повезет», – подумала она, выходя из машины.
Войдя в дом, Эмбер сразу увидела, что Джонни и не подумал выполнить ее просьбу – заняться уборкой. Она тяжело вздохнула и подобрала лежавшее в пустом коридоре на полу ведерко от сети ресторанов и кафе «Кей-эф-си». Мебель из старого дома была слишком огромной и роскошной, чтобы перевозить сюда, а на покупку новой не было ни времени, ни денег.
На заднем дворе она обнаружила Джонни в компании приятелей – в основном незнакомых. Похоже, они сидели здесь целый день: кругом валялись коробки из-под пиццы, а кто-то сложил пирамиду из пустых пивных банок. Эмбер прищурилась, заметив, как Джонни втирает крем от загара в спину блондинки. Шери, королева красоты из Техаса, приехала в Лос-Анджелес полгода назад на автобусе. Днем она изучала актерское мастерство на курсах, а вечерами работала в баре клуба на бульваре Сансет. Там Джонни с ней и познакомился. В детстве Шери обожала группу «Калейдоскоп», и встреча с Джонни Уилкоксом произвела на нее соответствующее впечатление. Джонни, который любил потешить самолюбие, с радостью принял ее в редеющую свиту.
Никто не заметил Эмбер, которая отошла в сторонку и наблюдала за тем, как Джонни втирает крем, задерживая руки чуть дольше, чем необходимо.
Эмбер нарочно откашлялась, извещая их о своем возвращении.
Джонни поднял голову.
– Как дела, дорогая? Как все прошло?
Он ничуть не смутился, что его застали с Шери. Эмбер разозлилась. Он прекрасно знает, что девчонка ей не нравится – девятнадцатилетняя, а гонору хоть отбавляй, – но все равно пригласил ее к себе.
– Замечательно, – холодно сказала она.
Она не собиралась рассказывать при Шери, насколько унизительна эта процедура. Шери села. На ней были крошечные серебристые трусики-бикини. Она отказалась от верха купальника, чтобы не оставлять следов от завязок, но даже не пыталась прикрыть силиконовую грудь.
– Это прослушивание для компании «Брейк»? – спросила она, выставляя длинную загорелую ногу и любуясь загаром, и, не дожидаясь ответа, добавила: – Говорят, народу было уйма.
Эмбер нахмурилась. Она неожиданно поняла, откуда ей знакомо это бикини – оно ее собственное. Значит, Шери побывала у нее в комнате и, ни в чем себе не отказывая, рылась в шкафу. Эмбер хотела что-то сказать, но передумала. Сочтут, что она мелочится.
– Голова разболелась, – пожаловалась она. – Пойду в дом, вздремну. Так что, если можно, не шумите, – многозначительно добавила она.
Джонни или не уловил намека, или просто притворился.
– Хорошо, дорогая, до встречи.
Пока она шла через двор к дому, они с Шери смеялись. Ну и денек сегодня – и концовка в тон.
Эмбер подождала, пока все разошлись, и вышла из комнаты. Она весь день была вне себя от злости и ей хотелось выплеснуть то, что накипело. Джонни лежал на диване перед телевизором и смотрел какую-то музыкальную передачу. Он где-то раздобыл очередную банку пива, как она отметила, но даже не подумал ее проведать.
– Что, Шери так и будет теперь здесь околачиваться? – спросила она, садясь у него в ногах. – Ты же знаешь, что мне это не нравится.
Он подбросил арахисовый орешек и, откинувшись, поймал его губами.
– А в чем дело? – спросил он, жуя орешек. – В том, что она красивее тебя?
При этих словах Эмбер с отвращением отшатнулась. Увидев ее реакцию, он закатил глаза.
– Да шучу я, Эмбер. Ты что, шуток не понимаешь?
– На шутку совсем непохоже, – тихонько ответила она.
– Черт, сколько ж можно? Перестань. Как будто у меня и так мало проблем!
Хотелось, чтобы он понял, как это обидно, но она слишком хорошо его знала и боялась спугнуть удачу. И махнула на обиду рукой, как и рассчитывал Джонни.
– Ну прости, – извинилась она, не совсем понимая за что. – Просто прослушивание прошло неудачно.
Он сердито покосился на нее.
– Да? Эмбер, у тебя, по крайней мере, оно состоялось. А у меня вообще глухо. И нечего сыпать соль на рану.
– Я не хотела!
Он швырнул пульт от телевизора и свесил ноги с дивана, чуть не заехав ей по голове.
– К черту! Ухожу.
Эмбер встала и поплелась за ним.
– Джонни, не уходи. Ну пожалуйста. Я не хотела.
Но он не слушал. Сев в машину, он громко хлопнул дверцей. Эмбер беспомощно наблюдала, как он выезжает с подъездной дорожки.
Эмбер ждала Джонни. Ждала всю ночь, пока не занялся рассвет. Она так боялась, что он не вернется, – а все из-за ее плохого настроения после дурацкого прослушивания. И как бы разум ни убеждал, что Джонни для нее – неподходящая компания, сердце подсказывало, что без него будет еще хуже.
Наверное, в слезах и тревоге она все-таки задремала. Проснувшись, она почувствовала, как Джонни ложится в постель. Она подождала, пока он ее обнимет. Когда он не обратил на нее внимания, она повернулась к нему лицом. Он растянулся поверх одеял на спине, подняв руки за голову, как всегда, в чем мать родила. По дыханию она определила, что он не спит.
– Извини за вчерашний вечер, – тихо произнесла она.
Он зевнул. Она учуяла запах виски.
– Ничего страшного.
По крайней мере, больше не сердится. Желая помириться, она потянулась рукой ему между ног. Но он оттолкнул ее руку.
– Не сейчас, дорогая.
И отвернулся.
Эмбер довольствовалась тем, что прижалась к его спине. И, почувствовав исходящий от него запах духов Шери, предпочла об этом не думать. Просто радовалась, что он вернулся.