- Вот он! - пробормотал опомнившийся Николай.
- Спрячь жало, - прошипел сидящий рядом с ним Незнайка и грубо, схватив рукой за затылок, пригнул его вниз.
Хипарь спокойно, закрывая себе лицо, развернул газету. Не спеша Потапов прошествовал мимо машины.
- Какой коммерс! В гавриле, с портфелем! - сказал Фома.
- На стоянку пошел, за джипом, - добавил Николай.
- Ты что тормозишь, спалиться хочешь? - накинулся на него Незнайка.
- Извини, растерялся.
- Хорош теряться, соберись, тебе хату выставлять.
- Хорошо.
- Цирк, б...дь, - усмехнувшись, процедил сквозь зубы Хипарь.
Минут через двадцать неожиданно на своем намытом красном "Гранд Чироки" к подъезду подъехал Потапов, посигналил.
- За женой заехал, шкура, - сказал Фома.
И действительно, через несколько минут появилась Вера, элегантная стройная брюнетка, одетая во что-то темное, обтягивающее.
- Красивая фраерица, с такой пошалить не в падлу, - прокомментировал Незнайка.
Когда они отъехали, Хипарь повернулся к Николаю:
- Ты же сказал, она одна в институт ездит?
Колобов пожал плечами.
Фома завел мотор:
- Мы тебя до центра кинем. Завтра, видно, все отменяется: суббота.
- По субботам он тоже работает и она учится, - ответил Николай.
- Так же, как сегодня? - зло съехидничал Хипарь.
Разговаривая между собой, бандиты довезли Колобова до Пушкинской.
- Завтра утром в такое же время. Всё, давай, - сказал ему Незнайка.
- Пока, - попрощался со всеми Николай.
- Пока, - недовольно промычали Хипарь и Фома.
6
Окончательно потеряв остаток воли, Колобов уже не мог сам ничего предпринимать, он полностью покорился событиям. Ночью он ворочался, ходил на кухню курить, иногда засыпал, но сон его был коротким и тревожным. Когда пришло время вставать, Николай не мог вспомнить, спал он этой ночью или нет.
Как и договаривались, утром за ним опять заехали бандиты. Прибыли на место. Все так же вышел на работу Потапов. Прошел час, два - Вера не появлялась.
Все это время Николай провел в постоянном нервном напряжении, он совсем извелся. Он не мог больше выносить бандитских разговоров, шокировавших его своей дикостью. "Скоты, отстреливать таких нужно, как взбесившихся зверей", - думал он.
Прождали до часа дня. Бандиты начали тыкать Колобову, что его "кобыла" не выходит, расслабились и собрались уже через полчаса уезжать. В машине играло радио, крутили песню Юрия Антонова. Фома, дразня своего младшего брата, показывая на него пальцем, подпевал: "Давай не видеть мелкого, не замечать нам мелкого..."
Вдруг из подъезда вышла Вера. Фома оборвал свою песню. У Николая сдавило грудь, сердце заколотилось. Вера шла быстрым шагом, видно было, что она торопится. Из машины по одному за ней последовали Незнайка и Хипарь. Когда все трое скрылись за углом дома, Фома завел мотор.
- Дуй в подъезд, - сказал он Николаю.
Все произошло очень быстро. Веру догнали, когда она вышла на дорожку. Подойдя сзади, Незнайка резко рукой зажал ей рот и подставил к боку нож:
- Тихо, овца, дернешься - прирежу.
Идущая впереди, шагах в десяти, тоже по направлению к парку женщина с сумками ничего не заметила.
Через кусты ошеломленную Веру затолкали в ожидавшую их машину. Девушка оказалась на заднем сиденье, между Незнайкой и Хипарем, тот сразу же несколько раз сильно ударил ее кулаком в живот.
Отъехали к школе. Незнайка схватил Веру за волосы и ножом приподнял голову.
- Где деньги? Где деньги? Сейчас на небо отправлю! - шипел он ей на ухо.
- В... вот. - она потянулась к сумочке.
Фома с разворота ударил ей локтем в грудь. Вера охнула.
- Дома где хранишь деньги, дура?
Она не могла перевести дыхание.
- Дай мне нож, я ей глаза выколю, - проскрежетал Хипарь.
- Они в комнате... в колонке.
- Что за колонка?
- В большой колонке от музыки... Она на полу стоит, слева от телевизора... пустая внутри, передняя крышка снимается - деньги там.
- Чё гонишь, тварь, чё ты нам, сука, гонишь! - Хипарь выкручивал ей ухо.
Незнайка размахнулся рукой с ножом.
- Убью, б... дь!
Вера отшатнулась, ее колотила дрожь:
- Они там... правда... в пакете, в углублении.
- Смотри, прогнала - изуродую... Где ключи от хаты? - спросил Хипарь.
- В сумке.
- Эти? - он достал связку.
Вера кивнула.
- На, Фомич, действуй.
Фома быстро вышел из машины. Незнайка, взяв Веру за волосы, повернул к себе:
- Передай мужу, чтоб не вздумал мусорнуться, заявить. Мы не одни работаем. Выловим, привяжем вас друг к другу и сожжем, балбесов. Ясно? - Он дернул за волосы.
- Да.
Какое-то время они просидели молча. Вера тяжело дышала, отчего грудь ее высоко поднималась. Нечаев запустил свободную руку ей под кофту:
- А, ушастая какая!
- Пустите!
- Молчи, шкура. - он вовсю ее лапал. - мокрая уже, наверное, ах ты, мокрыш...
- Пустите!
- Тихо, б... дь. - Хипарь ударил ей в живот.
Веру вырвало.
- Куда, сука... на штаны! - на нее посыпались удары.
- Весь в блевотине... вонь какая... свинья! - не унимался Хипарь.
Он взял ее замшевую сумку и стал ею очищать себе брюки и сиденье машины. В это время подошел Фома.
- Все ровно, - сказал он.
Хипарь с размаху ударил Веру по голове кулаком. Оставив за собой открытую дверь, он пересел вперед.
- Пшла! - Незнайка ногой выпихнул девушку из машины и кинул за ней ее сумку.
"Девятка" сорвалась с места. Фома резко рулил, входя в повороты.
- Там, Санек, твоего одноклассника чуть удар не хватил, когда я у него деньги забрал в подъезде... Такими глазами на меня посмотрел. Я его обшмонал на всякий случай: вдруг что заныкал?
- Сколько денег? - спросил Хипарь.
- Откуда я знаю? У меня времени считать не было.
Хипарь взял пакет. На углу соседнего с Потаповым дома они забрали Николая. Незнайка, глядя на пачки долларов в руках Хипаря, которые тот ловко считал, был доволен.
- Ты ее напоследок не слабо контузил. Не скоро очнется, сотряс точно будет, - сказал он.
Дворами они выскочили на Ленинградское шоссе. Незнайка и Фома бурно обсуждали Веру. "Свинья", - сквозь зубы периодически цедил Хипарь.
Денег оказалось сорок две тысячи.
- Ты говорил, около пятидесяти будет, - заметил Николаю Фома.
"Раздербанили" по десять пятьсот на каждого.
Как и вчера, Колобова довезли до Пушкинской. Незнайка вместе с ним вышел из машины:
- Ты, Колян, это самое, загасись куда-нибудь недельки на две, дома не живи.
- Хорошо.
- Давай, не прощаемся. Если будет еще какая работа - звони.
Они пожали друг другу руки.
7
Как в полусне Николай зашел в метро. Он почувствовал облегчение, когда вокруг него оказалось много народу. Ступив на эскалатор (просто так стоять на нем не смог), он пошел вниз. В голове кружился вихрь мыслей, но ни за одну из них он не мог надолго ухватиться. На какое-то мгновение его привлекла толпа громко говорящих иностранцев, независимо от возраста одетых в цветастые футболки и шорты, но, тут же забыв о них, он вспоминал уже о том, как в полусумасшедшем состоянии, с доселе неизвестным ему нервным волнением и подъемом, вошел в квартиру Потапова, как она сразу показалась ему чужой и незнакомой. Это ощущение дополняли появившиеся новые вещи: большой вентилятор, стеклянный журнальный столик. Резко, болезненно ударила и обожгла его мысль о Вере, о той веселой хохотунье Вере, которая столько раз в этой квартире накрывала им с Сергеем на стол, подливала ему в чашку чай: "что она сейчас, избитая, униженная, делает?"
он чувствовал тяжесть в затылке, трудно было приподнять голову. Так исподлобья смотрел он на находившихся с ним в вагоне метро людей и думал: вот они спокойно куда-то едут, о чем-то разговаривают, а в нем творится такой ужас.
Когда Колобов добрался до дома, во дворе с ним поздоровался известный на всю округу алкоголик Гриша Базин, долговязый кудрявый парень на два года старше него. Сейчас это приветствие Гриши как-то согрело Николая. Он подумал, что у него есть еще знакомые, которые с ним здороваются.
Матери дома не было. В ванной Николай намочил себе лицо и волосы холодной водой. Зайдя в свою комнату, он открыл окно и, не раздеваясь, лег на диван. Он жил на третьем этаже, и сейчас ему было видно, как легкий ветерок шевелит листья деревьев. Прохладой обдавало ему лицо, он понемногу успокоился. Так, в каком-то странном забытье, он пролежал до позднего вечера, пока не пришла с работы мать. О чем-то с ней разговаривать, вести себя как прежде Николай не мог. Он переоделся, взял пачку добытых сегодня долларов, многие из которых помялись (тогда, в машине, не пересчитывая, он сунул их себе в карман). Сославшись на дела, ушел из дома. Мать чувствовала, что в последнее время с сыном происходит что-то неладное, но спросить его об этом, зная его раздражительность, побоялась. На улице Колобов поймал такси и поехал на ночную дискотеку, по дороге разменяв в обменном пункте триста долларов.
8
Возле клуба стояли фешенебельные иномарки, сновал веселый, богатый народ, красивые девушки. В зале гремела музыка. Он купил себе коктейль и уселся за отдаленный столик. Вдруг подумалось: почти у всего этого яркого, дорогого, чего так много появилось вокруг, есть другая сторона - как правило, за всем этим стоят преступления, сплошное море преступлений, и он сегодня добавил в него свою часть.
"Все, что я задумал, сделано, - думал он, - деньги у меня, как говорится, "на кармане". Почему не радуюсь? Потому что унизился перед этими скотами. Да плевать на них, я их больше никогда не увижу. Веру избили? У нас постоянно кого-нибудь бьют. Нечего было им самим "светить" свои намерения с "хатой", целы были бы. Сами виноваты. Раскрыть все могут? Пусть попробуют. Доказательств нет, меня никто не видел". но на сердце было тяжело.