— Могу рассказать, — миролюбивым тоном предложил Данилов. — Стерилизовать их не требуется, поскольку берутся они от стерильной упакованной системы и сразу же используются. Используются они одноразово. Утилизируются вместе со шприцами и системами.
— Где это прописано? Покажите мне документ!
— Если уж на то пошло, то я могу прямо сейчас расписать весь регламент, — предложил Данилов.
— Не трудитесь! — Ольга Никитична криво усмехнулась и переглянулась с Яковлевым. — Ни я, ни Валерий Николаевич, ваш регламент не утвердим, потому что такое утверждать нельзя. А к нарушению, которое чревато внутрибольничными вспышками кишечных и не только кишечных инфекций, у нас добавляется нецелевое расходование систем для внутривенного введения. И это в то время, когда департамент чуть ли не ежедневно напоминает нам о бережливости!
— У меня есть предложение, которое устроит всех, — сказал Данилов. — Я сам был руководителем и прекрасно представляю, какая пропасть может пролегать между инструкциями и реальным положением дел. Я также понимаю, что из-за этих несчастных трубочек вы, Ольга Никитична, и Валерий Николаевич могут пострадать больше моего. Я за свое временное заведование не держусь. Я его и не добивался, был согласен рядовым врачом работать. И если вы меня сегодня с заведования снимите, я не расстроюсь нисколько. Даже обрадуюсь, потому что тогда между сменами смогу отдохнуть несколько часов. Но пока я заведующий, я от трубочек не откажусь. Не из принципа, а потому что так лучше для тех, кого мы лечим. Поэтому предлагаю вам следующее — я сейчас пишу объяснительную на имя главного врача, в которой обязуюсь немедленно прекратить эту порочную практику и забыть о ней навсегда. Если будет какая-то проверка из департамента, вас никто ни в чем упрекнуть не сможет. Вы приняли меры, а наглец-заведующий выждал некоторое время и взялся за старое, и в первый же день его накрыли на горячем. А я, в свою очередь, приму меры к тому, чтобы меня не застали врасплох.
— Какие меры? — поинтересовалась Ольга Никитична.
— Проверяющие же не телепортируются в зал, — усмехнулся Данилов. — Они идут по коридорам, одеваются в шлюзе. Один звонок — и мы мгновенно убираем все трубочки с глаз долой.
Ольга Никитична недовольно поморщилась.
— Я считаю, что Владимир Александрович говорит дело, — сказал Яковлев. — Разумеется, этого разговора между нами не было.
— Конечно же не было, — заверил Данилов, мысленно ставя себе пятерку за дипломатичность.
Возникла пауза. Данилов и Яковлев смотрели на Ольгу Никитичну, а та смотрела на потолок, будто пыталась прочесть на нем подсказку.
— Хорошо, — наконец сказала она, посветлев лицом. — Пусть так. Но постарайтесь, чтобы это ваше «ноу-хау» не распространилось на второе и третье отделения.
— Оно давно уже стало общим, — честно признался Данилов. — Мы с Виноградовой и Домашевичем регулярно обмениваемся наблюдениями и разными «ноу-хау». Без этого никак, болезнь-то новая, неизученная.
Объяснительную Ольга Никитична ждать не стала, попросила прислать ее вместе с другими документами, которые ей ежедневно относила Гайнулина.
«Я молодец, — радовался Данилов, выстукивая на клавиатуре свое «покаянное письмо». — Ну и Никитична тоже молодец, не такая уж она и дура, какой иногда кажется».
Данилов и представить не мог, какой ценный подарок он сегодня сделал Ольге Никитичне, намеревавшейся подсидеть главного врача в «коронный» период. Докладную Стахович написал на имя главного врача и объяснительная Данилова тоже на имя главного врача. Если проверка из департамента придерется к трубочкам, крайним окажется главный врач, который неспособен навести порядок в своем учреждении. Хорошо зная доцента Стаховича, Ольга Никитична не сомневалась в том, что докладной на имя главного врача он не ограничится — просигналит заодно и в департамент, если не в министерство. История явно будет иметь продолжение.
Яковлева Ольга Никитична взяла с собой потому что между ними царило полное взаимопонимание, уходившее своими корнями в давний студенческий роман, бурный, длительный, серьезный. Она пообещала Яковлеву сделать его своим заместителем по медицинской части, а взамен попросила поддержать ее в нелегкой подковерной борьбе с главным врачом. Когда понадобится, милый друг Сережа подтвердит, что заведующий первым реанимационным отделением творил, что ему вздумается, при полном попустительстве главного врача и его заместителя по аэр.
Ольга Никитична была очень серьезным человеком, не склонным к шуткам даже в быту, не говоря уже о работе. Но, тем не менее, в ее кабинете над столом висел шуточный плакатик с изображением горящей лампочки и надписью: «Светлые личности — самые радиоактивные». Чем сильнее нравился Ольге Никитичне человек, тем настороженнее она к нему относилась. Данилов ей нравился, даже очень, в иной ситуации можно было бы позволить себе влюбиться в него, уж больно штучный экземпляр и, вдобавок, бука, а Ольга Никитична любила суровых мужчин. Но то в иной воображаемой ситуации, а в нынешней реальной Данилов Ольгу Никитичну раздражал. Хорошо, что он не держится за свое заведование, потому что долго ему на этом посту не усидеть — слетит вместе с главным.
Юлиан Трианонов
** апреля 2020 года.
«Добрый день, кукусики мои дорогие!
Заботятся ли о вас ваши начальники так, как заботится о своих сотрудниках наш глубокоуважаемый Минотавр?
Со вчерашнего дня в Двух Крендельках работаетЧрезвычайная и ПолномочнаяКомиссия по проверке соблюдения сотрудниками на рабочем месте правил личной безопасности, длинное название которой сразу же сократили до Комбеза. Возглавляет Комбез Мальвина, самая умная девочка в Больнице Двух Крендельков, правая рука Минотавра и начальник всей больничной медицины.
Если вы, кукусики мои наивные, подумали, что члены Комбеза будут ходить по Двум Кренделькам и подвязывать сотрудникам завязочки на комбинезонах, утирать им сопли и проверять, правильно ли надеты очки, то вы сильно ошиблись. У членов столь ответственного органа нет времени на подобные пустяки. Да и вообще не царское это дело — коров доить. Комбез создавался совершенно с иной целью…
Как известно, все медики, словившие на фронтах Первой мировой коронавирусной войны ковидное заражение, имеют право на великие компенсации и всякие прочие плюшки. Оно и верно — те, кто со шприцами и ларингоскопами наперевес борются с подлым интервентом, должны знать, что в случае чего, ни они сами, ни их родственники не будут нуждаться. Крепкий тыл и уверенность в завтрашнем дне — залог победы! Вы согласны с этим, кукусики мои? Предполагаю, что согласны. А тот, кто не согласен, пусть отписывается и топает читать то, что пишет в Фейсбуке Минотавр.
Компенсации компенсациями, но не все так просто. У некоторых сотрудников, недальновидных и легкомысленных, но при всем том алчных, может возникнуть искушение заразиться коронанвирусной инфекцией ради обещанных плюшек. Дело-то недолгое и нетрудное. Сними на пару-тройку секунд в Зоне очки, да потри глаза, не сменив перчатки после осмотра пациента — и дело сделано. Дождись окончания инкубационного периода и предъявляй свои справедливые требования.
«Предъявить» не означает «получить».
Каждый случай заражения подлым коронавирусом при исполнении служебных обязанностей будет рассматриваться Комбезом. Заслуживает ли претендент обещанных плюшек или нет? А может он заразился по своей вине, по небрежности, а то и намеренно? Давайте разберемся…
А уж разбираться Мальвина умеет, поверьте знающему человеку. Мимо нее мышь не прошмыгнет незамеченной, и муха не пролетит. Одному ли мне кажется, что всякий дерзнувший истребовать положенных ему плюшек, будет немедленно изобличен в несоблюдении предписанных правил и отправлен восвояси? Наверное, не только мне. Особенно с учетом того факта, что великие премии за экономию заработной платы и прочих выплат, получает не только главный врач, но и его заместители по медицинской части и финансовой работе.
Странно, конечно, получается, кукусики мои любопытные. Когда в 2016 году на ремонт неработающего пищеблока было потрачено пятнадцать лямов, ни у кого из больничной администрации это не вызвало негодования, несмотря на то, что якобы отремонтированный пищеблок, не работает до сих пор — питание больница получает со стороны. Но как только речь заходит о выплатах сотрудникам, Минотавр и его приспешники сразу же начинают проявлять великую рачительность, если не сказать — голимое скопидомство. Но я лично этому совершенно не удивляюсь, поскольку понимаю, что сотрудник не принесет Минотавру в клювике часть полученных им выплат, в отличие от подрядчиков, лихо освоивших пятнадцать лямов (причем — только на бумаге, кто не верит, тот может полюбоваться на руины пищеблока, в которых впору апокалиптические фильмы снимать).
А еще Минотавр издал приказ «ни шагу назад!», согласно которому любой сотрудник, оформивший в этот сложный период больничный лист, лишается всех премий — и месячной, и квартальной, и годовой. И это, скажу я вам, кукусики мои любопытные, абсолютно правильно. На премии може рассчитывать лишь тот, кто отвоевал свое на передовой от звонка до звонка. Сачкам и симулянтам — фигу с маслом, а не премии!
И попробуй только кто вякни, в смысле — попытайся выразить недовольство. Искусство увольнения по инициативе администрации в Двух Крендельках освоено на высочайшем уровне. «Мама дорогая» сказать не успеешь, как вылетишь на улицу впереди собственного визга. А потом нигде в Москве на работу не устроишься, ну разве что кассиром в супермаркет (туда же всех без разбору берут).
Мне часто пишут в личку: «дорогой наш Юлиан, ну почему же вы продолжаете работать в Двух Крендельках, почему не найдете себе лучшего места?». Эх… Нашел бы — давно ушел бы, да что-то вот не нахожу. Ладно, давайте не будем о грустном. Вот вам анекдот в одну фразу: «Если школы будут закрыты долго, родители найдут вакцину от коронавируса раньше ученых».