ил:
— Имя у меня есть, кстати. Томас Редвуд. Зови так, а не «стариком».
— Доктор Крюк, — представился я.
Старик Томас кивнул.
— Так что скажешь, Томас Редвуд? Сможешь сделать мне бриг быстрее ветра?
Он вернулся к верстаку, взял стамеску и провел пальцем по лезвию.
— Сделаю, — буркнул он. — Но не за день и не за два. Пригони корабль сюда завтра, посмотрю, что с ним можно сотворить. А пока вали, не мешай. У меня тут еще дела.
Я кивнул. Томас Редвуд.
Я повернулся к выходу, откинув парусину, и шагнул наружу. Закат уже догорал, окрашивая небо в темно-фиолетовый, а порт вдали гудел. Сквиббс мог подставить меня на главной верфи, но здесь, в этом забытом углу, я нашел того, кто не боится его. «Принцесса» получит свою скорость. Надо только вернуться на корабль и дать Стиву приказ готовить бриг к перегонке.
Я вышел из ангара Томаса Редвуда. Порт вдали шумел — гомон торговцев смешивался с пьяными выкриками и скрипом канатов, — но здесь, в заброшенной части верфи, царила тишина, нарушаемая только плеском волн да редким стуком молотка изнутри. Я постоял с минуту, глядя на «Принцессу», которая покачивалась у причала, едва различимая в полумраке. Ее силуэт казался мне живым — корабль ждал перемен.
Я зашагал обратно к кораблю, обдумывая дальнейшие действия. Надо было перегнать «Принцессу» сюда завтра, как сказал старик, и подогнать пару рук — Стива с Сэмом, может, еще кого из команды. Материалы — другая головная боль. Если главная верфь бойкотирует меня из-за Сквиббса, придется искать доски и парусину где-то еще. Может, в портовых лавках или у контрабандистов. Дублоны у меня были — не густо, но хватит, чтобы купить самое нужное. Я ускорил шаг. Ботинки вязли в мокром песке у кромки воды. В голове уже складывался список: дерево, смола, гвозди, паруса. И время, которого у меня почти не оставалось.
На палубе «Принцессы» было тихо — команда разбрелась кто куда, одни спали в гамаках, другие играли в кости. Стив встретил меня у борта, скрестив руки, с видом человека, который все держит под контролем.
— Ну что, капитан? — буркнул он, кивая в сторону верфи. — Нашел кого искал?
— Нашел, — ответил я, переваливаясь через перила. — Старик один, Томас Редвуд. Завтра перегоняем «Принцессу» к нему, в заброшенную часть порта. Готовь людей, Стив. Я тебя с Сэмом возьму — помогать будете.
Он кивнул, не задавая лишних вопросов и я прошел к штурвалу, бросив взгляд на горизонт. Тьма сгущалась. Я провел рукой по дереву штурвала, ощущая его шершавость под пальцами. Завтра начнем.
Утро пришло с криками чаек и запахом жареной рыбы. Я вылез из гамака, где спал на палубе, размял шею и спустился к команде. Сэм уже суетился у канатов, а Стив отдавал приказы, чтобы снять якорь. Я коротко объяснил, что мы идем к Редвуду, и через час «Принцесса» медленно поползла вдоль берега, к той самой заброшенной верфи. Когда мы пришвартовались у старого пирса, я снова увидел ангар — в дневном свете он выглядел еще более обшарпанным, но стук молотка внутри не умолкал. Старик уже работал.
Я спрыгнул на пирс, махнув Стиву и Сэму следовать за мной. Мы вошли в ангар, и Томас Редвуд поднял голову от верстака. На этот раз он был не один — рядом лежала груда досок, а на полу валялся топор. Он вытирал пот с лица тряпкой, глядя на нас с легким прищуром.
— Пригнал, значит, — сказал он, кивая в сторону «Принцессы». — Хороший бриг. Старый, но крепкий. Чего с ним хочешь?
— Скорость, — в который раз повторил я, подходя ближе.
Он хмыкнул, бросил тряпку на верстак и прошелся к выходу, хромая сильнее, чем вчера. Мы вышли следом, и он остановился у пирса, оглядывая «Принцессу». Его глаза скользили по кораблю, как у врача по больному, и я заметил, как он что-то бормотал себе под нос, будто прикидывал размеры и вес.
— Скорость, — протянул он, поворачиваясь ко мне. — Можно. Паруса поменять — раз. Корпус обстругать, убрать лишнее — два. Но это не день работы, Крюк. И не два. Доски нужны, парусина, люди. У меня вот только эти руки, — он показал свои ладони, мозолистые и узловатые. — А у тебя что?
— У меня есть они, — ответил я, кивнув на парней за спиной. — И дублоны на материалы. На главной верфи не куплю, но в порту найду, где взять. Ты только скажи, что нужно и начинай.
Томас кивнул. Он вернулся в ангар, сел на табурет и взял в руки карандаш, начав черкать что-то на куске доски. Я подошел ближе, глядя, как он рисует — грубый набросок корпуса, мачт, парусов. Его пальцы двигались уверенно, несмотря на возраст. Мне кажется, он не просто плотник. Этот старик знал корабли так, как я знал скальпель и швы.
— Скорость — это не только паруса, — сказал он, не поднимая глаз. — Это баланс. Убери с корпуса лишний вес, но не переборщи, а то киль опрокинет. Паруса новые — да, но легкие, не тяжелые, как у этих лодырей с верфи ставят. Я могу сделать. Но ты пойми, Крюк, меня тут не жалуют. Выживают. Работы не дают, чтоб я на пенсию ушел. А я не уйду. Пока дышу — строю.
Я слушал внимательно. В его словах сквозит что-то большее, чем просто жалоба. Гордость, упрямство, может, даже вызов. Он был как старый корабль — потрепанный, но крепкий, и сдаваться не собирался. Я невольно зауважал его за это. Сквиббс и его шайка могли травить меня, но Томас Редвуд плевал на их игры, как я плевал на их насмешки.
— Почему не уйдешь? — спросил я, скрестив руки. — Пенсия — это покой. А ты тут один, против всех.
Он поднял голову, и его светлые глаза блеснули на солнце.
— Покой? — переспросил он, усмехнувшись. — Покой для мертвецов, Крюк. Я корабли строю с пятнадцати лет. Мой отец строил, и его отец тоже. Это не работа, это жизнь. Они хотят меня выгнать, потому что я дешевле беру, лучше делаю. Но пока руки держат молоток, я тут останусь. А ты мне нравишься. Упрямый, как я. Так что давай свой бриг, посмотрим, что с ним сотворить.
Стив и Сэм переглянулись за моей спиной, явно впечатленные стариком, и я махнул им рукой.
— Идите к кораблю, — сказал я. — Приготовьте все, что Томас скажет. А я пока подумаю, где материалы взять.
Старик вернулся к своему наброску, бормоча что-то про доски и смолу. Этот человек мог дать «Принцессе» новую жизнь.
Я стоял у пирса, прислонившись к стене ангара, и смотрел, как Томас Редвуд орудует на «Принцессе». Он хромал вдоль борта, тыкая пальцем в старые канаты и бормоча что-то про баланс, пока Стив таскает доски, а Сэм возится с веревками. Солнце жгло спину, и пот стекал под бандану, но я не замечал жары. Старик был хорош, спору нет, но даже его руки не могли сотворить чудо за пару дней. Без материалов, без помощников мы застрянем тут надолго. А мне нужно скорее уйти отсюда. Желательно на Тортугу. Роджерс тогда не заходил в этот город, значит боится. А враг моего врага — мой друг.
И тут меня осенило — Вежа. Она ведь предлагала все сделать за очки влияния. А можно за них купить материалы или что-то иное?
Глава 2
«Вежа», — позвал я систему. — «Ты тут?»
Ее голос откликнулся мгновенно — спокойный, с легким металлическим эхом.
«Слушаю вас, носитель».
Я открыл глаза, но ничего не изменилось — только волны плескались о пирс да Стив пыхтел где-то на палубе. Вежа оставалась невидимой.
'Слушай. Я тут с кораблем вожусь. Хочу скорость прибавить, а дело ползет, как улитка. Можно же потратить очки влияния на усовершенствование? Так?
Она помолчала секунду, и я почти услышал, как в ее невидимой голове щелкают шестеренки — будто она взвешивала каждое мое слово, прикидывая, что можно мне открыть, а что пока придержать. Потом заговорила.
«Ранг „Староста“ открыт — вы накопили достаточно очков влияния. На данный момент у вас 20 694 „ов“. Новый интерфейс доступен».
Я нахмурился. 20 000 очков? Это было больше, чем я ожидал, но откуда? Я ведь тратил их на регенерацию, на открытие ранга. Что-то произошло, пока я возился с золотом на Монито и бегал от Роджерса.
'Погоди, Вежа. Откуда 20 000? И что за интерфейс? Давай по порядку.
Она снова сделала паузу, короткую, но ощутимую, как будто подбирала слова, чтобы я все понял с первого раза.
«Очки влияния начислены за действия. Первое: вы раскрыли тайну местонахождения клада Фрэнсиса Дрейка. Карта, ящик, разгадка фразы 'В глазах святого Бернара». За это начислено 10 000 очков. Второе: вы смогли удрать от Барталомью Роджерса, перехитрив его на Монито и уведя «Принцессу» из-под носа. Это еще 7 000 очков — побег без боя ценится высоко. Третье: вы разделили клад с Анри, Филиппом и Маргарет без крови, сохранив контроль и избежав бунта. За мирное решение — 5 000 очков. Итого: 22 000 добавлено к тому, что у уже было. А баланс был 2 694 «ов».
Раскрытие тайны, побег, дележка — все, что я считал просто выживанием, Вежа оценила, как шахматную партию.
«Погоди», — перебил я мысленно, прищурившись, хоть она и не могла этого видеть. — 'Ты сказала 22 000. А где остальное? И что с интерфейсом?
«Были и потери. Смерть Ли. Он погиб и это минус 4 000 очков. Итог: из предыдущих запасов и новых начислений у вас было 24 694 'ов», но после штрафа осталось 23 694 «ов». Теперь к интерфейсу. Ранг «Староста» открывает новые инструменты. Это система управления — вкладки, где вы можете тратить очки на улучшения. Личное, команда, корабль. Хотите посмотреть?
Я кивнул сам себе, чувствуя, как внутри все закипает — смесь удивления, гордости и досады. Ли. Его смерть ударила меня сильнее, чем я думал, и Вежа это учла, сняв очки, как судья, выносящий приговор.
Я стиснул зубы, прогоняя тень вины, и сосредоточился на ее словах. Интерфейс. Это звучало как что-то из будущего — моего будущего, где старики вроде меня пялились в экраны, тыкая пальцами в кнопки. Только тут не было экрана — только Вежа и ее фокусы.
«Давай, показывай», — подумал я, выпрямляясь и бросив взгляд на «Принцессу», где Томас все еще возился с мачтами. — «Что за интерфейс такой?»
И тут перед глазами вспыхнуло. Не ослепительно, а мягко. Полупрозрачная панель повисла в воздухе прямо передо мной — на уровне груди, сотканная из тонких лучей. Я моргнул, но она не исчезла. Строчки текста — аккуратные, как в медицинских журналах, которые я читал в прошлой жизни, — и три вкладки: «Личное», «Команда», «Корабль». Они переливались золотисто-фиолетовым. Я протянул руку, но пальцы прошли сквозь нее, задев лишь теплый воздух. Это было нереально — и в то же время знакомо.