Я медленно кивнул, пытаясь уловить подтекст. Англичане? Роджерс.
Но почему губернатор говорит об этом именно сейчас? Что-то не сходилось.
— Понимаю, — сказал я. — Англичане — враги. Роджерс в том числе. Я и без того не прочь отправить его на дно.
— Хорошо, — он слегка улыбнулся. — Рад, что мы на одной волне. Но это не все, о чем я хотел поговорить.
Я напрягся. Вот оно. Сейчас он скажет про Изабеллу, и начнется черт знает что. Я уже приготовился отбиваться — словами, а если придется, то и крюком. Но он вдруг сменил тему, и это сбило меня с толку.
— Что ты знаешь о Френсисе Дрейке? — спросил он, глядя на меня так, будто пытался заглянуть мне в голову.
Я моргнул. Дрейк? Это что, проверка? Или он на что-то намекает? Я знал про Дрейка ровно столько, сколько мог вспомнить из книг 21 века да из того, что сам раскопал здесь. Пират, герой для англичан, кошмар для испанцев. Ограбил половину Карибского моря, нашел какие-то сокровища, а потом умер где-то в море.
— Немного, — ответил я осторожно. — Знаю, что он был пиратом, потом капером у англичан. Грабил испанцев, разбогател. Умер где-то. А что?
Губернатор покачал головой, будто я сказал что-то не то. Откинулся назад, сложил руки на груди и медленно заговорил, будто рассказывал историю, которую сам слышал сто раз.
— Не совсем так, Крюк. Френсис Дрейк умер 28 января 1596 года. От дизентерии. Это случилось недалеко от берегов Панамы, во время очередной экспедиции. Его тело положили в свинцовый гроб и опустили в воду близ Портобело. Точное место никто не знает. До сих пор.
Я слушал и не понимал, к чему он клонит. Дрейк, дизентерия, гроб — и что? Я врач, я знаю, что такое дизентерия, и уж точно не горю желанием копаться в старых гробах, где эта зараза могла остаться. Но губернатор явно к чему-то вел.
— Есть подозрение, — продолжил он, понизив голос, — что в том гробу не только его кости. Там может быть часть карты, которая указывает на Эльдорадо.
Эльдорадо. Опять это слово, которое крутится вокруг меня с тех пор, как я нашел первый кусок карты на Монито. Но искать гроб на дне моря? Это безумие. И опасно. Я открыл было рот, чтобы возразить, но он поднял руку, останавливая меня.
— Пока не говори ничего, Крюк. Просто подумай. Это все, что я хотел сказать. Пока.
Он встал, отряхнул плащ, будто в моей каюте было пыльно и направился к двери. Я смотрел ему в спину, пытаясь уложить в голове то, что он сказал. Гроб Дрейка. Эльдорадо. И что дальше?
Губернатор Жан-Филипп де Лонвийе замер у двери моей каюты. Я смотрел на него.
Он повернулся ко мне, заложил руки за спину и заговорил снова, будто продолжая мысль, которую я еще не успел переварить.
— Ты ведь понимаешь, Крюк, — сказал он жестче, — что это не просто золото. Эльдорадо — это больше, чем сундуки с дублонами или камнями, которые ты нашел на Монито. Это сила. Тайна, за которой охотились испанцы, англичане, да и мы, французы, не прочь ее заполучить. Дрейк знал что-то, чего не знал никто другой. И если карта в его гробу — это ключ, то ты можешь стать тем, кто его повернет.
Сила. Тайна. Ключ. Слова красивые, но я слишком долго жил среди пиратов, чтобы верить в сказки без оглядки. Да, я нашел два куска карты Дрейка. И да, я видел на них джунгли, пирамиды, озеро, о котором говорил Кит. Но гроб на дне моря? Свинцовый ящик, набитый костями и, возможно, дизентерией? Это не то, о чем мечтает даже самый отчаянный пират.
Я врач, я знаю, что такое инфекции. В 2025 году мы бы надели маски, перчатки и обработали все антисептиками, прежде чем лезть в такую авантюру. А тут — 17 век и у меня только ром да крюк вместо инструментов. Нет уж, спасибо.
— Сила — это хорошо, — сказал я, стараясь не выдавать раздражение. — Но я не ныряльщик, господин губернатор. И не охотник за гробами. Если карта там, то как ее достать? И что, если это просто слухи? Дрейк умер почти шестьдесят лет назад. Кто знает, что там на дне осталось.
Он посмотрел на меня, прищурившись. Кажется он ждал этого вопроса. Шагнул обратно к столу и сел, сложив руки перед собой. Его пальцы были длинные, тонкие, с аккуратными ногтями — не то что мои загрубевшие.
— Ты прав, Крюк. Это не просто. И да, это может быть пустышкой. Но подумай вот о чем. Дрейк был не дурак. Он грабил испанцев, топил их корабли, находил золото там, где другие видели только волны. И он умер с этой тайной. Если карта в гробу, то она не просто бумажка — это то, что он хотел спрятать от всех. Даже от своих. А ты, с твоим умом и… — он сделал паузу, будто подбирая слово, — необычным опытом, можешь это разгадать.
Я хмыкнул. Необычный опыт. Это он про что? Это было странно.
— Допустим, — сказал я, оттолкнувшись от стены и шагнув ближе к столу. — Допустим, я соглашусь. Как это сделать? Нырять у Портобело? Там наверняка глубина, течение, акулы. И даже если найду гроб, как его открыть, не заразив всю команду? Я доктор, я знаю, что дизентерия — не шутка.
Он кивнул, будто соглашаясь. Я вдруг понял, что он не просто предлагает. Он испытывает меня. Хочет посмотреть, как далеко я готов зайти. И это мне не понравилось.
— Есть способы, Крюк, — сказал он. — Люди, что умеют нырять. Снаряжение. Но это твое дело. Я не заставляю. Просто подумай. У тебя уже есть две части карты. Третья может быть там, внизу. И если ты ее достанешь… — он замолчал, оставив фразу висеть в воздухе.
Я молчал. Про гроб он говорит впервые. И это меня насторожило. Зачем ему это? Что он хочет на самом деле? Неужели Франция так жаждет Эльдорадо, что готова лезть на дно моря? Или это его личная игра?
— Я подумаю, — осторожно заявил я. — Но мне нужно время.
Он улыбнулся — на этот раз шире. Встал, поправил плащ и кивнул.
— Время у тебя есть. Я уезжаю по делам в Форт-Сен-Пьер, на Мартинику. Зашел напоследок, чтобы рассказать, что думаю.
Я смотрел на него и чувствовал, как внутри меня борются два желания — сказать ему, чтобы шел к черту со своими гробами, и согласиться, потому что Эльдорадо (а точнее тот ящик) манило меня не меньше, чем его. Но я не торопился. Слишком много вопросов. Слишком много риска. Он шагнул к двери, и я пошел за ним, провожая.
Мы вышли на палубу. Команда все еще настороженно смотрела на губернатора.
Я проводил старика. Он дошел до сходен, остановился и обернулся. Я думал, он скажет что-то еще про Дрейка, но он посмотрел мне прямо в глаза и сказал тихо, почти шепотом:
— И еще, Крюк. Не обижай Изабеллу.
Я замер. Он знает. Но как? И почему говорит об этом только сейчас? Я открыл рот, чтобы что-то ответить, но он уже спускался по сходням, не оглядываясь. Я стоял и смотрел ему вслед.
Карета у пирса тронулась, колеса застучали по брусчатке, и вскоре он исчез из виду.
Команда вокруг меня зашевелилась. Морган подошел ближе, прищурившись, и я видел, как его любопытство борется с похмельем.
Гроб на дне моря? Это звучало как безумие даже для пиратов, которые готовы лезть в огонь за дублон. Но Эльдорадо. Я уже держал в руках два куска карты Дрейка, видел эти джунгли и пирамиды, и теперь губернатор подкинул мне третий — в свинцовом ящике, на дне у Портобело. Черт возьми, я не хотел нырять за этим. Но и бросить все просто так не мог.
— Что хотел старик? — спросил Морган, кивая в сторону уехавшей кареты.
Я повернулся к нему, заставил себя расслабить плечи и криво ухмыльнулся.
— Да так, поболтать зашел. О корабле, о жизни. О том, как нам англичан топить.
Генри — сам англичанин. И как я помню из истории, он активно продвигал колониальную политику Англии. Поэтому было странно с ним говорить на эту тему.
Морган хмыкнул, но я видел, что он мне не поверил. Этот парень слишком умен. Стив шагнул ближе, нахмурив брови.
— И все? — спросил он. — А чего он сказал напоследок?
Я покосился на боцмана.
— Ничего особенного, — бросил я, пожав плечами. — Просто пожелал нам удачи.
Стив кивнул, но смотрел на меня так, будто ждал, что я добавлю что-то еще. Я не добавил. Вместо этого повернулся к команде и повысил голос:
— Ладно, хватит глазеть! Работы полно. Надо проверить паруса, пушки, припасы. Шевелитесь!
Губернатор дал мне пищу для размышлений, но я не собирался прыгать в эту авантюру с головой. Надо было подумать. И посмотреть карту.
Но сначала надо было дать приказы, чтобы корабль был готов к любому повороту. Я повернулся к Моргану.
— Генри, ты теперь квартирмейстер. Бери Стива, Кита и остальных. Надо набрать припасов — воды, рома, сухарей. И снарядов для пушек. Не знаю, что нас ждет, но лучше быть готовыми.
Он кивнул и пошел к Стиву. Что бы ни задумал губернатор, я не собирался сидеть на месте. Мы выйдем в море — скоро, может, завтра. Но куда? Портобело?
Глава 14
Солнце стояло высоко над Тортугой, бросая жаркие лучи на пирс, где моя команда таскала бочки с водой, мешки с сухарями и ящики с ромом. Я стоял на палубе «Принцессы Карибов», прислонившись к штурвалу, и смотрел, как Морган орет на матросов, чтобы те шевелились быстрее. Его голос хрипел после вчерашнего. Боцман тащил тяжелый ящик со снарядами.
А я был доволен. Морган проявил себя грамотно — учел рацион команды, набрал помимо того, что я указал, провизию на свой вкус.
Первыми на борт подняли тяжелые бочки с соленой говядиной и свининой. Их аккуратно укладывали в трюм, где они заняли свое место рядом с бочками пресной воды, уже стоящими в ряд. Вода — наше сокровище, ее берегут как зеницу ока, ведь в море она станет дороже золота.
Затем пошли мешки с сухарями — твердыми, как камень, но незаменимыми в долгом плавании. Их грузили осторожно, чтобы не раскрошить драгоценный хлеб. Следом несли бобы и горох, упакованные в холщовые мешки, — они будут основой наших похлебок. Генри лично проверял каждый мешок, щупая его руками, оценивая вес и качество.
На палубу подняли бочонки с соленой рыбой и вяленым мясом. Генри приказал добавить несколько ящиков сушеных фруктов. Лимонный сок и уксус, закупоренные в глиняные кувшины, заняли свое место в кладовой, рядом с бочками рома и вина. Алкоголь — не для веселья, а для того, чтобы смешивать его с водой, когда та начнет портиться.