Допрос в трюме оставил меня с пустыми руками и кучей вопросов. Филипп и Маргарет — два упрямых осла, которые скорее сгниют в цепях, чем скажут что-то полезное. Но слова Марго про этого Кромвеля и эта ее холодная уверенность — «игры другого порядка». Может, и правда я влез не туда, только вот правил этой игры я пока не понимал.
Я провел рукой по волосам — густым, темным, как в молодости.
— Стив! — крикнул я.
Боцман появился почти мгновенно, его тяжелые шаги загрохотали по палубе. Он остановился передо мной, и буркнул:
— Чего надо, капитан?
— Пленных проверил? — спросил я, глядя ему в глаза.
— Да, сидят крепко, — кивнул он. — Филипп все матерится, Маргарет молчит, как рыба. Охрана на месте.
— Хорошо, — бросил я. — Пусть сидят. И скажи Гарри, чтоб не сбавлял ход. Нам надо быть в Портобелло как можно скорее.
Стив кивнул и полез обратно.
Портобелло — испанский город, полный золота. Я знал, что там меня не встретят с распростертыми объятиями, особенно с моим двойным флагом — французским и пиратским. Но если третья часть карты там, я ее найду. Не хотелось бы в гроб этот лезть. Да и как его посреди моря найти?
Корабль слегка накренился — ветер крепчал. За размышлениями я не заметил, как ночь уже вступила в свои права. Звезды сверкали над головой, а море шумело, как живое. Я подошел к Гарри, который стоял у штурвала, и хлопнул его по плечу.
— Как дела, старина?
— Идем ровно, капитан, — ответил он. — Если ветер не стихнет, через пять дней увидим Портобелло.
— Отлично, — кивнул я. — Держи так.
Я отошел к борту, вдохнул поглубже и посмотрел вперед, туда, где чернота моря сливалась с небом. В Портобелло решится многое — может, даже все.
Ветер дул ровно, корабль уверенно шел на юг, к Портобелло. Пять дней пути — не так много, но достаточно, чтобы нервы начали сдавать.
На следующий день я чувствовал себя как выжатый лимон. Я вышел из капитанской каюты и решил пройтись по кораблю, проверить, как дела у команды, а заодно отвлечься от мрачных мыслей. Но тут началось такое, что я чуть не пожалел о своем решении.
Сначала я услышал громкий, металлический грохот, будто кто-то уронил пушку. Я рванул к камбузу, откуда доносились звуки, и застал картину, достойную таверны на Тортуге. Наш юнга Пит Шустрый стоял посреди хаоса с перепачканным лицом и виноватым видом, а рядом валялся опрокинутый котел. Каша — если это вообще можно было так назвать — растекалась по палубе жирной лужей, а запах горелого бил в нос похлеще порохового дыма. Рядом стоял канонир Джек Гром, который размахивал черпаком и орал на Пита, будто тот поджег корабль.
— Ты что творишь, щенок? — ревел Джек, тыча черпаком в юнгу. — Это ж не еда, а отрава! Я лучше порох жрать буду, чем твою бурду!
Красный как рак Пит пытался оправдаться, вытирая рукавом лицо:
— Я не виноват, Джек! Оно само сгорело! Я только отвернулся, а тут — бац! И котел на пол!
Я шагнул вперед, стукнул крюком по доскам, чтобы привлечь внимание:
— Что за бардак тут у вас?
Джек обернулся ко мне, бросил черпак на стол и буркнул:
— Да какой еще бардак, капитан? Это наказание, а не камбуз! Меня за то, что рома на ночь хряпнул, сюда загнали, а Пита — за то, что он канат плохо закрепил. Вот и готовим теперь. Только толку-то?
Я нахмурился, глядя на них. Проштрафившиеся матросы на камбузе — это, конечно, не новость. На пиратских кораблях так часто делали: косяк сделал — иди кашу варить. Но чтоб такой бардак устроить — это уже перебор.
Я вдохнул поглубже:
— А кто вас вообще сюда отправил? Стив, что ли?
— Ага, он самый, — кивнул Пит, понурив голову. — Сказал, чтоб мы отработали, пока нормального кока не найдем.
Я скрипнул зубами. Готовка на корабле стала настоящей головной болью. Если бы только Ли пошел тогда со мной. Он умел из солонины и сухарей сделать почти пир, а эти двое…
Я посмотрел на лужу каши и покачал головой. Надо что-то менять. Еда — это не только брюхо набить, это настроение команды. А с таким настроением мы до Портобелло либо взбунтуемся, либо передохнем от голода.
— Ладно, — бросил я. — Уберите тут все. И чтоб завтра я не видел такого. Джек, ты за старшего, следи за этим обормотом. А я поговорю со Стивом.
Я развернулся и пошел искать боцмана. Стив отдавал команды матросам, которые подтягивали паруса. Я хлопнул его по плечу, он обернулся, вытирая пот со лба.
— Стив, какого черта ты творишь? — начал я без предисловий. — Ты зачем Джека с Питом на камбуз засунул? Они там котел уронили, всю палубу загадили, а еда — как подошва горелая!
Он почесал затылок, глядя на меня с легкой ухмылкой.
— А что делать, капитан? У нас кока нет, а эти двое напортачили. Джек с ромом чуть всю команду не споил, а Пит канат чуть не упустил в море. Пусть отрабатывают. Или мне готовить? Я ж травану тут всех.
Я закатил глаза. Стив был прав, но его правота меня только сильнее злила. Без кока мы как без рук, а проштрафившихся на камбузе держать — это все равно что крысу склад охранять поставить. Я вздохнул и сказал:
— Надо найти кого-то нормального. В Портобелло завербуем кока, надо еще камбуз подправить. Чтоб очаг не дымил, а котлы не падали. А пока следи, чтоб эти клоуны корабль не спалили.
— Будет сделано, — слишком бодро кивнул Стив и вернулся к своим делам.
Я отошел к борту, прислонился к нему и стал смотреть на воду. Солнце уже почти село и море потемнело, отражая последние красные полосы. Хаос на камбузе немного отвлек меня от тяжелых мыслей, даже заставил ухмыльнуться. Пит с его виноватой рожей и Джек с черпаком — это было почти смешно. Но смех быстро улетучился, когда я вспомнил про Кромвеля.
Матросы работали слаженно, паруса держали ветер. Гарри у штурвала что-то напевал себе под нос, а Стив гонял новичков, чтоб не ленились. Все было под контролем, но я чувствовал некое беспокойство. Портобелло приближалось, а с ним — новые беды. Или новые шансы. Я пошел к своей каюте, решив, что пора хоть немного поспать. Завтра будет новый день.
Я проснулся на своей кровати в каюте, когда первые лучи солнца пробились через щели. Корабль слегка покачивался, волны шлепали о борт, а где-то наверху скрипели канаты. Пять дней пути до Портобелло — я отсчитывал их в голове и вот он, последний. Я потянулся и провел рукой по лицу. Ни седины, ни морщин, только сила в теле, которой у меня не было даже в тридцать. Я встал, накинул куртку, прицепил крюк к поясу и вышел на палубу, готовый встретить этот день.
Воздух был свежий. Солнце поднималось над горизонтом, заливая море золотом, а ветер крепчал, наполняя паруса. Команда уже была на ногах: Гарри стоял у штурвала, Морган гонял матросов, проверяя канаты, а Пит с виноватым видом после вчерашнего, теребил какую-то веревку. Я подошел к борту и бросил взгляд вперед. Там, вдали, уже маячила тонкая полоска земли — Портобелло.
— Гарри! — крикнул я, повернувшись к рулевому. — Сколько еще до берега?
Он прищурился, глядя на горизонт, и ответил, не отрываясь от штурвала:
— Склянок семь-восемь, капитан, если ветер не стихнет. К полудню будем на месте.
— Хорошо, — кивнул я. — Держи курс ровно. И скажи Джеку, чтоб подготовил пушки — на всякий случай.
Гарри ухмыльнулся и крикнул что-то канониру, а я остался глядеть на приближающуюся землю.
Портобелло — испанский порт. Мой двойной флаг — французский и пиратский «веселый Роджер» — мог сыграть со мной злую шутку. Франция и Испания вроде бы не воевали сейчас, но в этих водах правила менялись быстрее, чем погода.
Еще и цель у меня непростая. Я должен был найти третью часть карты Дрейка. Но как? Испанцы не любили чужаков, особенно таких, как я — с отсутствующей репутацией и каперским свидетельством.
Я спустился к Моргану, который уже отдавал команды канонирам. Вчерашний повар-неудачник Джек Гром, теперь выглядел куда увереннее, проверяя фитили у пушек. Я хлопнул Моргана по плечу и сказал:
— Генри, чтоб все было наготове. Если испанцы решат нас встретить свинцом, я хочу ответить тем же.
— Не вопрос, капитан, — кивнул он. — Пушки заряжены, команда на местах. Только бы эти чертовы испанцы не начали палить сразу.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — буркнул я. — Но с ними никогда не угадаешь.
Я вернулся к борту, достал подзорную трубу и приставил ее к глазу. Портобелло приближался: уже виднелись очертания крепости, белые стены домов и мачты кораблей в гавани. Вот он, город, следующий шаг к сокровищам Дрейка.
Часы тянулись медленно. Солнце поднялось выше, жара начинала давить, а команда работала молча, словно тоже ощущала, что впереди нас ждет что-то серьезное. Я то и дело хватался за трубу, проверяя, не появился ли кто на горизонте. Один раз мне показалось, что вдали мелькнули черные паруса — «Гроза Морей», корабль Роджерса, — но это оказался просто торговый бриг. Нервы были на пределе.
Наконец, ближе к полудню, Портобелло вырос перед нами во всей своей величественной красе. Солнце стояло высоко, его лучи отражались от волн, как золотые стрелы, а на горизонте четко вырисовывались очертания крепости Сан-Фелипе. Она возвышалась над гаванью, как каменный страж, а ее мощные стены и башни казались неприступными. Пушки, направленные в сторону моря, напоминали о том, что это место — не просто порт, а твердыня испанской власти в Новом Свете. В гавани покачивались на волнах галеоны и шхуны.
Я убрал подзорную трубу. Сжав крюк покрепче, я повернулся к Стиву, который стоял рядом, ожидая приказа.
— Поднимай флаги, — бросил я. — Пусть видят, с кем имеют дело.
Стив кивнул и быстро отдал распоряжение матросам. Через минуту два флага затрепетали на мачте, развеваясь на теплом карибском ветру. Синий с золотыми лилиями — символ французской короны, и черный с черепом — наш собственный знак. Сочетание, которое должно было заставить испанцев задуматься.
Я прищурился, глядя на приближающийся берег. Ну, испанцы, как вы меня встретите? С распростертыми объятиями или с мушкетами наизготовку?