«Вежа», — подумал я, обращаясь к ней мысленно. — «Что скажешь?»
«Носитель, он говорит правду наполовину. Страх заставляет его раскрывать часть, но не все. Ранг „Староста“ позволяет запросить анализ его слов за 300 очков влияния. Подтвердите».
Я хмыкнул. Триста очков — не так много. Я глянул на вора — он сидел у мачты, опустив голову, и выглядел жалко. Нет, пока подожду. Пусть посидит, попотеет. Утро покажет, что с ним делать.
Я вернулся к штурвалу, хлопнув Гарри по плечу:
— Держи курс, парень. Тортуга ждет.
Он кивнул, а я отправился в свою каюту. Ночь была тихой, но эта тишина обманчива.
Глава 5
Рассвет только-только тронул небо, когда «Принцесса Карибов» скользнула в гавань Тортуги. Я стоял у штурвала, щурясь на горизонт, где первые лучи солнца золотили грязные воды порта. Ветер стих, паруса чуть обвисли, но корабль мой шел ровно, будто знал, что здесь нам дадут передышку. Тортуга встретила нас шумом и вонью.
Крики пьяных матросов доносились с пирсов, звон монет смешивался с бранью, а запах рома и рыбы пропитал воздух так, что я чувствовал его на языке. Я вдохнул поглубже, ощущая, как соленый привкус моря мешается с этой портовой дрянью, и ухмыльнулся. Вот оно — сердце пиратского мира, грязное, живое и чертовски опасное.
Я тут уже второй раз, но только сейчас могу оценить все прелести. Теперь-то я могу зайти в город и ознакомиться с местными «достопримечательностями».
Я глянул на палубу. Моя команда в пятьдесят три головореза, уже просыпалась: кто потягивался, кто чесал затылок, глядя на берег с голодным блеском в глазах.
Стив подошел ко мне, скрестив руки, и кивнул на Тортугу:
— Приплыли, капитан. Что дальше?
— Отдых, — буркнул я, хлопнув его по плечу. — Но с умом. Раздай каждому по три дублона, — я передал мешочек с золотом, — пусть гуляют, пьют, баб снимают, но чтоб к утру были на ногах. Напьются до потери пульса — вышвырну за борт. Ясно?
Он хмыкнул, будто ждал чего-то такого, и взял протянутый мешочек. Я смотрел, как он раздает монеты и как матросы оживают, хватая добычу.
Тортуга — это не только ром и девки, это место, где можно найти союзников, выведать тайны или нарваться на нож в спину. Мне нужно было первое, а последнее я оставлю Роджерсу, когда доберусь до его шеи.
Я спустился на пирс, когда «Принцесса» пришвартовалась. Стив остался с Сэмом и Джеком на корабле. Доски под ногами скрипели, скользкие от рыбьей чешуи и пролитого рома. Вокруг бурлила жизнь: торговцы орали, предлагая тухлятину под видом свежака, шлюхи подмигивали из-под выцветших навесов, а пара пьяных пиратов дралась у бочки, пока третий тырил их кошель. Я ухмыльнулся, вдыхая этот хаос. Тортуга была как море — дикая, непредсказуемая, но я умел с ней договариваться. Сзади хлопнул люк — Стив с Сэмом проверяли трюм, а у мачты сидел тот вор. Я бросил на него взгляд — он пялился на берег, будто мечтал слинять, но канаты держали крепко. Пусть сидит.
Команда начала спускаться на берег. Они разбрелись, как тараканы. Я крикнул им вслед:
— К утру чтоб были живы, засранцы!
Они загудели, кто-то отсалютовал саблей. Город раскинулся передо мной — деревянные лачуги жались друг к другу, таверны мигали тусклыми фонарями, а над всем этим висел дым от жаровен и труб. Я прикинул, что делать дальше. Роджерс далеко, а у меня есть ящик Дрейка и клочок карты, что обещает Эльдорадо. Но карта — не полная. Где-то тут, в этом гадюшнике, могут быть следы остальных частей. Тортуга — место, где тайны продают за ром или вырезают из глотки. Я собирался их купить. Пока.
Я провел рукой по бандане, ощущая, как ветер треплет густые, черные волосы.
Стив, увидев, что я все еще стою на пирсе, повернулся ко мне, вытирая руки о штаны, и кивнул на жулика:
— Что с этим гадом, капитан? Сидит тихо, но глазенки бегают. Не доверяю я ему.
— И не надо, — ответил я, прищурившись. — Пусть сидит под твоим глазом. Если шевельнется — бей. Он мне еще пригодится.
Он кивнул. Таверны манили светом и шумом и я решил, что пора ступить на эту землю. Не для рома — хотя я бы не отказался, — а для дела. Карта Дрейка жгла мне карман. Кто-то здесь знает больше, чем говорит. Я поправил крюк на поясе.
Я шагал по пирсу Тортуги, а шум порта бьет в уши, словно прибой. Солнце уже поднялось выше, заливая гавань золотом, но здесь свет казался грязным, смешанным с дымом и пылью.
Матросы с моего корабля. Я не спешил за ними. Ром — это хорошо, но мне нужен был не ром, а люди. Те, кто знает больше, чем болтает за кружкой, те, кто может стать моим козырем против Роджерса или подсказать, где искать остатки карты Дрейка. Я поправил бандану, вдохнул соленый воздух, пропитанный вонью рыбы, и двинулся к таверне «Пьяный Кракен» — ближайшей грязной дыре.
Внутри было тесно и душно. Дым от трубок висел под потолком, как туман, а запах рома, пота и жареного мяса забивал ноздри. Я протолкался к стойке, лавируя между пьяными моряками, которые орали песни или дрались за монету. Хозяин — жирный тип с красным носом — плеснул мне рома в мятый стакан, не спрашивая и я кивнул, бросив ему дублон. Напиток обжег горло и я оглядел зал. Тут было все, что нужно Тортуге: пираты с саблями, шлюхи с усталыми глазами, торговцы с хитрыми рожами. Я прикинул, с кого начать, когда заметил парня у дальнего стола.
Он был молод — лет двадцать с небольшим, — но держался так, будто уже командовал кораблем. Высокий, худощавый, с острым взглядом и дерзкой улыбкой. Темные волосы падали на лоб, а ловкие руки с длинными пальцами — играли с ножом. Он сидел один, но вокруг него крутились люди — кто-то хлопал по плечу, кто-то подливал ром, а он только кивал, не теряя этой своей ухмылки. Я прищурился. Этот парень был не простым пьянчугой.
Этот пират явно был местным авторитетом. Хотя возраст меня и смущал. Но его уверенность и то, с какой опаской на него смотрели окружающие, выдавали в нем хозяина положения.
Я взял стакан и двинулся к нему, пнув стул какого-то матроса, который встал на пути. Тот заворчал, но, увидев мой крюк, заткнулся и отвалил. Парень заметил меня, когда я подошел. Он откинулся на стуле, скрестив руки, и кивнул на место напротив:
— Садись, если не боишься, что я тебя обчищу.
Я хмыкнул, садясь без спросу, и поставил стакан на стол.
— Боялся бы — не пришел. Ты кто такой, малец, что сидишь тут, как король?
Он звонко рассмеялся, ему, видимо, нравится эта игра.
— Генри Морган, — сказал он, ткнув себя в грудь. — Слыхал, небось?
Я чуть челюсть не уронил. То есть как? Я только зашел в первый же кабак и наткнулся на легендарного Генри Моргана. Это какая-то шутка что ли? Хотя, если так прикинуть, Когда там Морган вовсю буйствовал? В 1680-х? Не помню.
— Не, не слыхал, — хмыкнул я.
Морган не удивился. Значит просто зазнайка. Молодость — она такая.
— А ты кто такой? — приподнимая бровь, спросил будущий легендарный пират.
— Доктор Крюк. Слыхал, небось? — с издевкой спросил я, возвращая его же вопрос.
— Слыхал, конечно, — удивил меня Морган. — Говорят, ты с Монито золота натаскал столько, что корабль твой чуть не потонул.
Я прищурился, глядя ему в глаза. Да быть того не может. Сколько времени прошло? Меньше месяца с тех пор? Как так-то? Слухи уже гуляли, да еще так приукрашенные.
— Может, и я, — ответил я, отпивая ром. — А ты что, за золотом пришел? Или за байками?
Морган наклонился ближе, ухмылка его стала шире.
— За делом. Слыхал, ты с Роджерсом не дружишь. У меня с ним тоже… эм… есть разногласия. Возьмешь к себе? У меня руки быстрые, голова светлая, а саблей я махаю не лучше твоего крюка. Возьмешь?
Я откинулся на спинку стула, разглядывая его. Молодой, дерзкий, с такой харизмой, что даже пьяные вокруг него затихали, слушая. В нем было что-то — искра, что могла разгореться в пожар, если направить. Я вспомнил себя в его годы — судовой врач, еще не битый жизнью, но уже жадный до приключений. Только я попал в море по воле шторма, а этот сам лезет в бурю. Опасный тип, подумал я, но полезный.
Но меня пугало одно: я только зашел в кабак и этот альфач сходу просится ко мне в команду? Ну подстава же. Чистой воды подстава. Или может он так внедряется во вражеские команды и захватывает их?
— Испытательный срок, — сказал я наконец, стукнув стаканом по столу. — Докажешь, что не пустобрех, — будешь в экипаже. А пока пей со мной, расскажи, что умеешь.
Я решил рискнуть. Ну кто бы отказался от такого шанса — взять в команду пиратского корабля самого Генри Моргана.
Он кивнул, подливая нам обоим рома из кувшина, и заговорил. Голос его был резкий. Он рассказывал, как сбежал из Уэльса, как плавал на шхуне, что грабила испанцев, как мечтает стать капитаном. Амбиции его жгли и я слушал, ухмыляясь в стакан. Парень был зеленый, но смелый, а смелость в нашем деле — половина победы. Я рассказал ему пару историй — про Монито, про схватку с Роджерсом, приукрасив так, чтоб глаза его загорелись еще ярче. А они загорелись.
— А знаешь, — сказал он вдруг, понизив голос, — я тут не только ром пью. Знакомых имею. Дочку губернатора, Изабеллу, например. Уроки танцев ей давал, когда она скучала в своем особняке.
Я замер, не подавая вида, но в голове щелкнуло. Дочка губернатора? Это уже не просто ром и байки — это ниточка, что могла потянуть к чему-то большему.
— Интересно, — буркнул я, допивая ром. — И что она за птица, эта Изабелла?
Морган ухмыльнулся, будто знал, что зацепил меня.
— Увидишь сам. Пойдем, познакомлю. Только не пугай ее своим крюком — она девка с характером, но нежная.
Я растерянно посмотрел на него. Он что шутит? Или это такая попытка ограбления? Я кивнул. Мы встали, бросив монеты на стол, и двинулись к выходу.
Я шагал за Генри Морганом по кривым улочкам Тортуги. Шум кабаков становился громче — пьяные голоса, звон стаканов, визг шлюх. Морган уверенно шел впереди, как будто знал каждый камень в этом гадюшнике. Он будто подначивал поспешить, а я держал шаг, но не торопился — не хотел показаться мальчишкой, который бежит за первым попавшимся крючком. Крюк мой, кстати, болтался у пояса, слегка позвякивая, и я поймал себя на том, что поглаживаю его рукоять. Привычка, выработанная за то время, что я провел среди пиратов, — держать оружие под рукой.