— Лево на борт! Держать так! — отменив предыдущий приказ, крикнул я во всю мощь своих легких. — Рулевой, держать курс! Подставить под удар корму левого борта! Артиллеристы левого борта, канониры — в укрытие! Всем на палубе — лечь! Немедленно! Приготовиться к удару!
Команда, услышав четкий, пусть и кажущийся самоубийственным приказ, немного пришла в себя от первоначального шока. Дисциплина взяла верх над паникой. Матросы бросились на доски палубы, прячась за толстым фальшбортом, массивными основаниями мачт, чугунными телами орудий. Рулевой, напрягая все мускулы, изо всех сил налег на огромное колесо штурвала, пытаясь выполнить последний, отчаянный маневр. «Морской ворон», скрипя всеми своими деревянными и металлическими сочленениями, медленно, мучительно медленно начал отворачивать свою массивную, окованную броней корму навстречу ревущему огненному монстру.
Я остался стоять на капитанском мостике, вцепившись в поручень так, что побелели пальцы. Я должен был видеть все до самого конца, контролировать ситуацию, насколько это возможно. Горящий английский флагман был уже в каком-то жалком кабельтове от нас, может, чуть больше. Нестерпимый жар бил в лицо, заставляя щуриться, дышать было тяжело, воздух был наполнен запахом гари, горящей смолы и чего-то еще, тошнотворно-сладкого — вероятно, горелого человеческого мяса. Я видел огромные языки пламени, жадно лижущие обугленные борта вражеского корабля, раскаленные докрасна, бесполезные теперь пушки в его портах, обломки мачт и реев, торчащие из огненного месива. Это было поистине апокалиптическое, завораживающее и одновременно ужасающее зрелище.
Удар! Он оказался не таким оглушительным и резким, как я ожидал, скорее долгим, скользящим, скрежещущим. Корма «Морского ворона» содрогнулась всем своим существом от чудовищного столкновения с многотонной пылающей массой. Раздался оглушительный треск ломающегося дерева — наших и вражеских конструкций, душераздирающий скрежет рвущегося металла — обшивки, креплений, возможно, даже броневых плит. Наш корабль резко накренился на правый борт, палуба угрожающе ушла из-под ног. Я едва удержался, чтобы не полететь кубарем. Горящие обломки с английского корабля — куски дерева, обрывки парусов, какие-то непонятные предметы — дождем посыпались на нашу палубу, сея огонь и панику.
Брандер, чиркнув по нашей корме своей пылающей бочиной, пронесся дальше, потеряв часть своей инерции, но его адская миссия была выполнена частично — он зацепил нас, оставив свой смертельный поцелуй. Пламя мгновенно перекинулось на наш левый борт в районе юта. Ярко вспыхнула просмоленная обшивка, затлели, а потом занялись огнем брошенные на палубе канаты, загорелись несколько ящиков с неизвестным содержимым.
— Пожар! Капитан, пожар на юте! Левый борт горит! — закричали снизу, с палубы.
— Тушить! Всем тушить немедленно! Помпы качать! Багры, топоры — в дело! — рявкнул Стив, уже вскочивший на ноги и с присущей ему энергией начавший организовывать команды пожаротушения. Матросы, оправившись от удара, с ведрами, баграми и топорами бросились к очагам возгорания. Заскрипели корабельные помпы, подавая на палубу струи забортной воды. Вежа, следуя моим предыдущим инструкциям, активировала внутреннюю систему пожаротушения в кормовых отсеках, и из специальных отверстий в переборках повалил плотный, удушливый сероватый газ, который я приказал разработать и установить на «Вороне» на случай подобных ситуаций — одна из моих «инноваций» из будущего.
Я, спотыкаясь на накренившейся палубе, бросился к левому борту, чтобы лично оценить масштабы повреждений. Картина была удручающей, но не катастрофической. Корма левого борта была сильно разбита, часть толстой обшивки сорвана или проломлена, виднелись глубокие задиры на металле броневого пояса. Но броня, будь она проклята и благословенна одновременно, броня Вежи — выдержала! Она не позволила огню проникнуть глубоко внутрь корпуса, не дала пламени добраться до крюйт-камеры и пороховых погребов, взрыв которых стал бы для нас концом. Удар действительно пришелся по касательной, в самую защищенную часть корабля, как и рассчитала система. Мы уцелели. Отделались сильным испугом, серьезным пожаром, который еще предстояло потушить, и значительными, но, по всей видимости, не фатальными повреждениями кормовой части.
Пылающий английский флагман, тем временем, пронесся мимо нас и продолжал свой неуправляемый, предсмертный дрейф в сторону центра бухты, постепенно замедляясь и все больше погружаясь в воду кормой. Было совершенно ясно, что его агония продлится недолго. В любой момент он мог либо взорваться с оглушительным грохотом, либо просто тихо уйти под воду, унося с собой свои тайны и трупы своей команды.
Я перевел дыхание, чувствуя, как бешено колотится сердце. Пронесло. Нас действительно пронесло. Кокс почти достал нас своим последним, отчаянным ударом, но его дьявольский гамбит провалился. Мы были живы, «Морской ворон», хоть и раненый, оставался на плаву и, после тушения пожара и минимального ремонта, был все еще вполне боеспособен.
И тут, сквозь дым и пламя, я увидел его. Шлюпку Кокса. Она быстро удалялась от горящего, тонущего флагмана, направляясь к выходу из бухты, в сторону открытого моря. Гребцы — их было человек шесть или восемь — изо всех сил налегали на весла, поднимая фонтаны брызг. Сам Кокс сидел на корме, рядом с ним виднелось еще несколько фигур в офицерских мундирах. Они уходили! Этот ублюдок бросил свой корабль, свою команду на верную, мучительную смерть в огне и воде, а сам пытался трусливо спасти свою драгоценную шкуру!
Вся усталость, весь пережитый страх мгновенно испарились без следа, сменившись волной ледяной, всепоглощающей ярости. Нет, Кокс, ты не уйдешь от меня так просто! Ты ответишь за все! За эту подлую засаду, за своих погибших людей, за этот проклятый брандер, который чуть не отправил нас на тот свет! Ты нужен мне живым! Слишком много вопросов у меня накопилось к тебе, слишком много информации ты можешь дать.
— Морган! — заорал я сигнальному матросу, указывая трясущейся от гнева рукой на удаляющуюся шлюпку. — Сигнал Моргану! Немедленно! Перехватить шлюпку с Коксом! Взять его живым! Любой ценой! Повторяю, живым!
Разноцветные сигнальные флаги стремительно взметнулись на рее нашей уцелевшей фок-мачты. Я видел, как «Принцесса Карибов» Моргана, находившаяся ближе всех к выходу из бухты и уже оправившаяся от недавнего боя, немедленно изменила курс и, ловя ветер своими широкими парусами, рванулась наперерез шлюпке Кокса. Морган понял все без лишних слов. Он тоже наверняка жаждал заполучить этого высокопоставленного английского офицера, ответственного за гибель многих наших товарищей.
— Рок! Тью! Де Васконселлос! Эль Мулато! — продолжал я отдавать приказы, восстанавливая контроль над эскадрой. — Занять позиции у выхода из бухты! Сформировать заслон! Отсечь ему все пути к отступлению! Ни одна вражеская лодка, ни одна шлюпка не должна уйти из этой бухты незамеченной!
Пиратские корабли, оправившись от минутного шока, вызванного самоубийственной атакой брандера, начали выполнять приказ, маневрируя и занимая указанные позиции, формируя плотную блокаду у горловины бухты. Теперь ни Кокс, ни кто-либо другой не мог уйти из этой ловушки по морю.
Тем временем Стив, руководивший тушением пожара на корме, доложил, что основные очаги возгорания ликвидированы, но повреждения действительно серьезные. Рулевое управление работало с большими перебоями, перо руля, видимо, было повреждено при столкновении. Левый борт в кормовой части получил несколько значительных пробоин выше и ниже ватерлинии, через которые внутрь корпуса поступала вода, хотя две помпы, работающие на пределе, пока справлялись с откачкой.
— Хорошо, Стив, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. — Пусть люди продолжают проливать водой тлеющие участки и откачивать воду. Заделайте самые крупные пробоины пластырями, чем сможете. Мне нужно на мостик. Мы должны проследить за поимкой Кокса. Этот гад не должен уйти ни при каких обстоятельствах.
Я снова поднес к глазам подзорную трубу. Захватывающая погоня началась. Быстроходная «Принцесса Карибов» Моргана, словно гончая, идущая по следу, стремительно настигала маленькую, утлую шлюпку Кокса. Тот, видя неотвратимость погони, что-то яростно кричал своим гребцам, видимо, подгоняя их, заставляя грести еще быстрее, на пределе человеческих сил. Но тягаться в скорости с фрегатом, идущим под всеми парусами по ветру, было абсолютно бесполезно. Расстояние между ними сокращалось с каждой секундой.
В это же время я заметил краем глаза, как второй английский фрегат, тот самый, что ранее отступил под защиту орудий форта Сантьяго, неожиданно спустил свой боевой флаг — белый английский энсин с красным крестом Святого Георгия. Видимо, его капитан, наблюдая за полным разгромом своего адмирала, бесславным концом флагмана и бегством самого Кокса, окончательно решил, что дальнейшее сопротивление абсолютно бессмысленно и приведет лишь к ненужным жертвам среди его оставшейся команды. Галеон Томаса Тью «Морской Дьявол», находившийся ближе всех к сдавшемуся кораблю, тут же изменил курс и направился к нему, чтобы официально принять капитуляцию и высадить на борт призовую партию для контроля над пленными и предотвращения возможных диверсий. Еще один вражеский корабль выбыл из игры. Битва действительно подходила к концу.
Все мое внимание теперь было приковано к драматической погоне за Коксом. Поймать его было сейчас важнее всего остального. Он был ключом ко многим загадкам, которые мучили меня с момента моего попадания в это время. Он знал о Веже, он служил Кромвелю, он, несомненно, знал о планах англичан в Карибском море и, возможно, во всем мире. И самое главное — каким-то образом у него оказались пропавшие фрагменты карты Дрейка. Я должен был получить эту информацию, выбить ее из него любой ценой.
Погоня разворачивалась на фоне грандиозной декорации — догорающего и медленно тонущего английского флагмана. Густой черный дым от него все еще стлался над водой, закрывая часть бухты, но рев пламени уже стих, сменившись злобным шипением и треском лопающихся от жара конструкций. Корабль погружался все глубже и глубже, вода уже заливала его верхние палубы. В любой момент могли рвануть пороховые погреба, если огонь до них доберется, устроив последний, прощальный фейерверк.