Он упал на колени, пытаясь дотянуться до моих сапог, но один из пиратов грубо оттолкнул его.
Воришка сломался окончательно. Перед нами был не отчаянный боец, а жалкий, перепуганный трус, готовый на все, лишь бы сохранить свою никчемную жизнь.
Я посмотрел на Моргана. Тот молча покачал головой. Его лицо было суровым и непреклонным. Пираты вокруг тоже не выказывали ни малейшего сочувствия. Предательство и убийство из-за угла — это то, чего они не прощали. Никогда. И я их понимал.
Жалкие всхлипы Кита повисли в затхлом воздухе склада. Мои пираты смотрели на него с нескрываемым омерзением. Даже те, кто поначалу, возможно, и испытывал к нему какую-то толику мальчишеской симпатии, теперь отводили глаза. Предательство, да еще и убийство из-за угла за горсть золота — такое не прощалось. Здесь, в нашем жестоком мире, где доверие ценилось дороже любых сокровищ, его поступок был равносилен смертному приговору, который он сам себе и подписал.
Пощады не будет. Я это понял сразу, как только он выложил всю свою грязную историю. Не потому, что я был кровожаден, нет. Просто законы нашего братства, законы Вольной Компании, которую мы только-только начали строить, требовали этого. Если я сейчас проявлю слабость, если позволю этому червю уползти, то какой пример я подам остальным? Какой авторитет будет у Совета Капитанов, если мы будем миловать тех, кто плюет на наши устои? Нет, такие вещи нужно пресекать на корню, жестко и показательно.
— Поднимите его, — приказал я своим людям. — И приведите в чувство. Нам предстоит серьезный разговор. Морган, Стив, распорядитесь, чтобы сюда немедленно явились все капитаны, входящие в Совет. Прямо сюда, на этот склад. Дело не терпит отлагательств.
Пока Кита кое-как ставили на ноги, обливая водой из ближайшей бочки, и он, давясь кашлем и соплями, пытался сфокусировать взгляд, я отошел в сторону, обдумывая предстоящую процедуру. Это должен был быть не самосуд, а именно суд. Суд по законам, которые мы сами для себя установили.
Вскоре в склад начали стекаться капитаны. Первым, как всегда шумный и внушительный, появился Рок Бразилец, его рыжая борода топорщилась, а единственный глаз сверкал недобрым огнем. За ним подтянулся элегантный, но с хищной улыбкой Франсуа Пикар, поправляя кружева на манжетах. Следом вошли мрачный и немногословный Томас Тью и португалец де Васконселлос, чье лицо всегда хранило выражение легкой меланхолии, даже когда он отправлял на тот свет очередной испанский галеон. Прибыли и другие — те, кто составлял костяк нашей Вольной Компании, те, кто поверил мне и моим планам.
Они с удивлением оглядывали непривычную обстановку — грязный, полутемный склад вместо просторной каюты на «Морском Вороне» или зала в губернаторском дворце. Но увидев меня, Моргана и Стива, а также бледного, трясущегося Кита, окруженного моими людьми, они сразу поняли, что дело серьезное.
Когда все собрались, я шагнул вперед. Факелы, воткнутые в стены, отбрасывали на наши лица пляшущие тени, создавая гнетущую атмосферу.
— Джентльмены, — начал я, обводя взглядом собравшихся. — Прошу прощения за столь внезапный и, скажем так, неофициальный сбор. Но обстоятельства того требуют. Перед вами Кит, бывший член моей команды. — Я указал на воришку, который съежился под тяжелыми взглядами капитанов. — Этот человек совершил несколько преступлений, которые, на мой взгляд, требуют немедленного разбирательства Советом.
Я коротко, без лишних эмоций, изложил суть дела. Рассказал о краже фрагментов карты Дрейка, которая поставила под угрозу всю нашу экспедицию. Рассказал о его попытке продать эти фрагменты англичанам. И, наконец, рассказал о том, как он, по его собственному признанию, убил пленного английского офицера Рида, получив за это плату от неизвестного лица.
Во время моего рассказа Кит снова начал всхлипывать, бормоча что-то о своей глупости и молодости, но его уже никто не слушал. Лица капитанов становились все более суровыми. В их глазах читалось холодное осуждение.
— Итак, джентльмены, — закончил я. — Перед нами классический случай: предательство товарищей по оружию, воровство общего достояния и убийство. Пусть даже убийство врага, но совершенное из-за угла, за деньги, что само по себе является поступком, недостойным члена Вольной Компании. Каков будет ваш вердикт, джентльмены удачи?
Я посмотрел на них, ожидая ответа. В наступившей тишине было слышно только прерывистое дыхание Кита и треск факелов. Капитаны переглядывались, но совещались они недолго. Их лица были непроницаемы, но я видел, что решение уже созрело. Пиратский кодекс, хоть и неписаный в большинстве своем, был суров, но в их понимании справедлив. И за такие проступки, как предательство и воровство внутри братства, наказание было только одно.
Первым тишину нарушил Рок Бразилец. Он шагнул вперед, его огромная фигура почти заслонила свет от факела.
— Смерть! — проревел он, и его голос эхом прокатился под сводами склада. — Таким нет места среди нас! Он предал наше доверие, он поставил под удар всех нас! Только смерть!
Его слова поддержал Франсуа Пикар, коротко и отрывисто:
— Согласен. Предателей нужно вешать. Без разговоров.
Томас Тью молча кивнул, его лицо не выражало никаких эмоций. Де Васконселлос вздохнул, словно сожалея о чем-то, но потом твердо произнес:
— Это единственный выход. Иначе мы никогда не сможем доверять друг другу.
Остальные капитаны тоже высказались в том же духе. Кто-то более эмоционально, кто-то сдержанно, но суть была одна. Приговор был единогласным.
Кит, услышав это, издал какой-то булькающий звук и обмяк в руках державших его пиратов. Кажется, он потерял сознание. Или сделал вид. Впрочем, это уже не имело значения.
Я посмотрел на своих капитанов. Их лица были серьезны, но в них не было ни тени сомнения. Они вынесли свой вердикт.
Рассвет над Портобелло занимался неохотно, серый и промозглый. Низкие тучи цеплялись за крыши домов, роняя мелкую, противную изморось. Город еще спал, но на главной площади уже кипела работа. Несколько моих плотников, угрюмые и молчаливые, наспех сколачивали виселицу. Стук молотков гулко разносился по пустынной площади, нарушая утреннюю тишину. Зрелище было не из приятных, но необходимое. Сегодня Вольная Компания должна была преподать жестокий, но важный урок.
Кита привели незадолго до того, как первые лучи солнца попытались пробиться сквозь плотную пелену облаков. Он выглядел ужасно. Ночь, проведенная в сыром каземате под охраной, не пошла ему на пользу. Лицо осунулось, под глазами залегли темные круги, а сами глаза затравленно метались по сторонам, ища хотя бы намек на спасение. Но спасения не было. Его судьба была решена еще вчера вечером, на том импровизированном суде в портовом складе.
Площадь постепенно заполнялась народом. Мои пираты, привлеченные необычным утренним оживлением, стекались со всех сторон. Они стояли небольшими группами, переговариваясь вполголоса, их лица были серьезны и сосредоточены. Кто-то курил, кто-то просто молча наблюдал за приготовлениями. Чувствовалось напряжение, висевшее в воздухе. Казни в нашем пиратском братстве случались нечасто, но когда случались, то всегда производили сильное впечатление.
Когда виселица была готова — грубое, но прочное сооружение из свежесрубленных бревен, — я поднялся на небольшой помост, сколоченный рядом. Морган и Стив встали по обе стороны от меня. Остальные капитаны Вольной Компании расположились чуть поодаль, их присутствие подчеркивало официальность происходящего.
Кита подвели к виселице двое моих самых рослых матросов. Он уже не сопротивлялся, ноги его подкашивались, и если бы не крепкие руки конвоиров, он бы, наверное, просто свалился на землю. Он что-то бормотал себе под нос, то ли молитвы, то ли проклятия, но его уже никто не слушал. Палач, мрачный детина с лицом, изрытым оспой, уже накинул ему на шею петлю.
На площади воцарилась тишина. Сотни глаз были устремлены на помост. Я обвел взглядом толпу. В этих глазах я видел разное: любопытство, страх, осуждение, а у кого-то, возможно, и скрытое сочувствие. Но я должен был донести до каждого, что предательство в наших рядах карается беспощадно.
— Братья! — мой голос, усиленный Вежей, разнесся над притихшей толпой, заставив вздрогнуть даже самых бывалых морских волков. — Сегодня мы собрались здесь не для праздника. Сегодня мы собрались, чтобы свершить правосудие. Перед вами — предатель!
Я указал на Кита, который стоял с опущенной головой, мелко дрожа.
— Этот человек, — продолжал я, стараясь, чтобы каждое слово звучало веско и убедительно, — был одним из нас. Он ел с нами за одним столом, пил с нами ром, делил тяготы и радости нашего ремесла. Мы доверяли ему. А он — он плюнул нам в душу! Он украл у нас всех, попытавшись продать врагу то, что принадлежит Вольной Компании по праву! Он убил нашего союзника, хоть и пленного, но все же союзника, ради собственной наживы, продав свою совесть за горсть презренного металла!
Я сделал паузу, давая своим словам дойти до сознания каждого. Толпа молчала, внимая каждому моему слову.
— Запомните этот день! — продолжал я, повышая голос. — Запомните этого человека! И запомните главное: мы — Вольная Компания! Мы — братство свободных людей, объединенных общей целью, общей мечтой! Мы сильны только нашим единством и нашим доверием друг к другу! Любой, кто посмеет поднять руку на брата, любой, кто попытается украсть у своих, любой, кто предаст наши общие интересы, — закончит так же!
Я снова указал на виселицу.
— Другого пути у нас нет! Если мы хотим выжить в этом жестоком мире, если мы хотим добиться своей цели, если мы хотим, чтобы с нами считались, — мы должны быть едины! И мы должны быть беспощадны к тем, кто пытается разрушить это единство изнутри!
Я обвел взглядом лица пиратов. Кажется, мои слова произвели должный эффект. В их глазах я видел не страх, а скорее понимание и суровую решимость. Они поняли, что я не шучу. Что Вольная Компания — это не просто сборище удальцов, а серьезная организация со своими законами и правилами.