Я слегка нажал на последнее слово, давая ей понять, что не намерен продолжать эту тему. К счастью, она, кажется, поняла намек.
— Да, конечно, — пробормотала она, отводя взгляд. — Вы правы.
Воцарилась неловкая пауза. Чтобы заполнить тишину, Анри решил сменить тему.
— Марго, — обратился он к дочери, — ты совсем как твоя мать. Такая же дотошная.
Он посмотрел на нее с нежностью, которую я до сих пор не замечал в его взгляде. Маргарет смягчилась под этим взглядом.
— Мама была очень умной женщиной, — тихо проговорила она. — Вы всегда говорили, что она могла видеть людей насквозь.
Анри кивнул, и на его лице появилась грустная улыбка.
— Да, она была особенной, — прошептал он. — Ее проницательность часто спасала нас от многих неприятностей.
Он замолчал на мгновение, словно погрузившись в воспоминания. Затем, словно очнувшись, он достал из-под рубашки небольшой круглый медальон, висевший на тонкой цепочке.
— Я всегда ношу его с собой, — сказал он мне, открывая медальон. — Это все, что у меня от нее осталось.
Внутри медальона я увидел небольшой рисунок, изображавший молодую женщину с темными волосами и выразительными глазами. Она действительно была очень похожа на Маргарет, но в ее взгляде чувствовалась какая-то особая уверенность.
— Она была прекрасна, не правда ли? — спросил Анри.
— Она очень красивая, — согласился я.
— Но я ее совсем не помню. — прошептала Маргарет. — Я была слишком маленькой, когда она умерла.
— Я знаю, — вздохнул Анри. — Но я всегда старался рассказывать тебе о ней. Хотел, чтобы ты знала, какой она была особенной.
Он закрыл медальон и снова повесил на шею. Затем посмотрел на Маргарет.
— Ты унаследовала от нее многое. Ее красоту, ее ум, ее проницательность. Я уверен, что ты станешь такой же замечательной женщиной, как и она.
Маргарет покраснела и опустила глаза.
— Вы слишком добры ко мне, отец, — пробормотала она.
— Я просто говорю правду.
На мгновение воцарилась тишина. Я почувствовал себя лишним в этой компании и немного отошел в сторону, чтобы дать им возможность побыть наедине.
Мой взгляд случайно упал на мачту. В полумраке я заметил одинокую фигуру, сидящую на самом верху. Присмотревшись, я узнал Сэма, юнгу. Он сидел там, сгорбившись, и смотрел вдаль, на бескрайнее море.
Вся команда уже давно храпела в объятиях Морфея, щедро сдобренных ромом, а он, бедняга, сидел тут, в одиночестве. Видимо, ему не досталось ни капли этого «социально-психологического климата». Не поделились, значит.
Я слегка кашлянул, чтобы привлечь внимание Анри.
— Кстати, Анри, — небрежно начал я, повернувшись к нему, — вы, наверное, еще не знаете. Мы захватили в плен капитана Франсуа Олоне.
Лицо Анри слегка исказилось от удивления. Он замер, будто пытаясь переварить услышанное. Затем бросил быстрый взгляд на Маргарет, словно ища у нее подтверждение моих слов. Маргарет, в свою очередь, опустила глаза, стараясь не встречаться с его взглядом.
— Олоне? — переспросил Анри, стараясь не выдать волнение. — Франсуа? Вы уверены?
— Абсолютно, — подтвердил я. — Он сейчас находится в трюме. Думаю, капитан Роджерс будет очень рад пообщаться со своим старым «другом».
Я намеренно выделил слово «друг», давая Анри понять, что мне известна их связь. Моя цель была проста: посмотреть на его реакцию. Нужно узнать все об Анри. Карта, принадлежавшая де Бошану, была мне жизненно необходима.
Анри снова посмотрел на Маргарет, и на этот раз в его взгляде я заметил явное беспокойство. Он словно пытался прочитать в ее глазах ответ на вопрос, который не решался задать вслух.
— Это… это неожиданно, — пробормотал он, отводя взгляд. — Я знал Франсуа… Мы были… в хороших отношениях.
— В хороших отношениях с пиратом, захватывающим торговые суда? — удивленно приподнял я бровь. — Интересно.
— Он не всегда был пиратом, — возразил Анри. — Когда-то он был… уважаемым человеком. Но обстоятельства вынудили его… изменить свой путь.
— Обстоятельства? — переспросил я, усмехнувшись. — Это как оправдание для грабежа и убийств?
— Я не оправдываю его поступки, — отрезал Анри. — Я просто пытаюсь объяснить, что не все так однозначно, как кажется на первый взгляд.
Я промолчал, внимательно наблюдая за ним. Он явно нервничал, его руки слегка дрожали, а голос звучал напряженно.
— В любом случае, — продолжил Анри, — мне жаль, что так вышло. Франсуа был… хорошим человеком. В глубине души.
— А вы знали, что он пытался захватить наш корабль? — спросил я, стараясь говорить как можно более спокойно.
Анри снова посмотрел на Маргарет, и на этот раз в его взгляде промелькнуло разочарование.
— Франсуа… совершил ошибку, — медленно произнес он, подбирая слова. — Но он не заслуживает… жестокой участи.
— Жестокой участи? — усмехнулся я. — Он напал на нас! Он пытался убить команду! Какую участь он заслуживает, по-вашему? Почетный эскорт до ближайшего острова с полным кошельком?
— Он молод, — возразил Анри, не слышав моей иронии. — Он импульсивен. Он сбился с пути. Но в нем есть хорошие качества. Я знаю это.
Я молча наблюдал за ним. В голосе бывшего губернатора звучала симпатия.
— Вы очень к нему привязаны, Анри, — констатировал я. — Настолько, что готовы закрыть глаза на его преступления?
— Я чувствую ответственность за него, — признался Анри, избегая моего взгляда. — Я помог ему в трудную минуту. И я не могу просто так отвернуться от него.
— Вы хотите его освободить? — прямо спросил я, не видя смысла тянуть кота за хвост.
Анри вздрогнул.
— Я не знаю, — пробормотал он. — Но я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Он мне как сын.
Вот оно что. Как сын, значит.
— Я понимаю, — я вздохнул. — Но поймите и вы, Анри. Роджерс не отпустит его просто так. Он его ненавидит. У них совсем недавно была целая битва, сражение. И если вы попытаетесь ему помочь, вы навлечете на себя гнев капитана.
— Я готов рискнуть, — упрямо заявил Анри. — Я не могу его бросить.
— Даже если это поставит под угрозу вашу собственную жизнь и жизнь вашей дочери? — спросил я, глядя на Маргарет, которая с ужасом слушала наш разговор.
Анри колебался. В его глазах боролись любовь к «сыну» и ответственность за дочь. И я видел, что эта борьба причиняет ему невыносимую боль. Мне кажется Франсуа для него — ключ к поискам других фрагментов карты. Неужели в жизни этого человека все меряется деньгами?
— Я не знаю, что делать, — прошептал он.
Воспользовавшись его замешательством, я решил перейти в наступление.
— Анри, — сказал я, положив руку ему на плечо. — Я могу вам помочь.
Он поднял на меня вопросительный взгляд. Марго тоже удивленно вскинула брови.
Момент истины. Я мог потребовать карту сейчас же. Но что-то меня останавливало. Не совесть, конечно. Совесть я, кажется, успешно ампутировал еще в прошлой жизни. Дело было в другом.
Я посмотрел на Маргарет. Она стояла рядом с отцом и уже испуганно глядела на нас. Я вспомнил о разговоре с ней, о ее нежелании выходить замуж за семидесятилетнего старика.
Вот в чем загвоздка. Анри де Бошан, как бы он ни любил свою дочь, все равно ставил деньги на первое место. Он был готов отдать ее замуж, чтобы покрыть свои долги, обеспечить ей «благополучие». С чего бы ему вдруг считать жизнь этого пирата равноценной обмену на карту, которая, в его глазах, может принести богатство и счастье для себя родимого?
Нет, требовать карту сейчас было бы ошибкой. И тогда я потеряю возможность повлиять на ситуацию.
Нужно было сыграть тоньше. Нужно было убедить Анри в том, что я действительно хочу помочь Олоне. Нужно завоевать его доверие.
— Анри, — я улыбнулся. — Я вижу, что вы очень переживаете за Франсуа. И я понимаю вас. Но поймите и вы меня. Роджерс не может просто так отпустить пирата, напавшего на его корабль. Но я могу попытаться смягчить его гнев. Я могу поговорить с ним, убедить его пощадить Олоне. Но для этого мне нужна ваша помощь.
Он смотрел на меня с сомнением.
— Что вы хотите? — спросил он.
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все об Олоне, — ответил я. — Что он за человек? Почему он стал пиратом? Что им движет? Чем больше я буду о нем знать, тем больше у меня будет шансов убедить Роджерса в том, что он достоин помилования.
Анри колебался. Я видел, что он сомневается. Но он уже начал верить в мою искренность. И это было главное. Вот у нас теперь есть «общее», тайна, которая позволяет довериться. Психология. Так работает разум.
— Хорошо, — наконец согласился он. — Я расскажу вам все, что знаю о Франсуа. Но вы должны пообещать мне, что сделаете все возможное, чтобы спасти его.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Он протянул мне руку, и я пожал ее в знак согласия. Сделка была заключена. Я получил шанс завоевать доверие Анри и, в конечном итоге, заполучить карту. Ведь если ты знаешь своего противника, то ты можешь предугадывать его действия. А это уже половина успеха в любом деле. А судьба Олоне… Что ж, об этом я подумаю позже.
Анри, поблагодарив меня за участие, увел Маргарет в их каюту. Мы договорились завтра поговорить об Олоне. Я проводил их взглядом, обдумывая наш разговор. Теперь у меня была задача — завоевать доверие старика. И для этого нужно было сыграть роль доброго доктора, сочувствующего и готового помочь даже врагу. Лицемерно, конечно, но что поделать? В этом пиратском мире выживает лишь тот, кто умеет притворяться.
Но прежде, чем начать плести интриги, нужно было решить еще одну проблему — Роджерс. Точнее, Роджерс, Бен и Сквиббс. Держать и дальше их всех в капитанской каюте было неразумно. Роджерсу нужен был отдых, а Бен и Сквиббс, уверен, только и мечтали вырваться из-под его зоркого ока.
«Отдохнуть подальше от капитана» — вот о чём думали эти двое. Сквиббс, так и вовсе, был, наверняка, вне себя от счастья, что я отвлек капитана от его «проступка». Уж я постарался. Поддержав, как мог, этих двоих, я довел их до их кают. Капитан только кивнул, когда я сообщил, что теперь «больным» можно и по своим каютам разойтись.