Слабый голос Де Бошана донесся из комнаты:
— Пусть войдет, Марго. Послушаем, что скажет.
Она нехотя распахнула дверь, и я шагнул внутрь. Комната была тесной, с низким потолком и единственным окном, выходящим на море. Анри сидел у стола, опираясь на трость. Он устало смотрел на меня.
— Доктор Крюк, — начал он, кивнув. — Не ожидал вас увидеть так скоро. Что привело вас сюда?
Я сделал шаг вперед. Спина чувствовала злой взгляд Маргарет. Момент был решающим. Карта, сокровища, долг — все зависело от того, как я сыграю сейчас.
— Анри, — я сел напротив него. — У меня есть кое-что, что вас заинтересует. И думаю, это может помочь нам обоим.
Он прищурился, ожидая продолжения. Пора доставать куски карты и начинать игру.
Маргарет стояла у двери, скрестив руки, и смотрела на меня так, будто я был крысой, что пробралась в их каюту за куском сыра. Она не простит мне Олоне, но сейчас мне нужен был Анри. Карта — вот что важно. Три куска уже лежали в моем кармане, а четвертый, я был уверен, прятался где-то у старика.
Он настороженно прищурился.
— Говори, доктор, — прохрипел он. — Что у тебя?
Я достал из кармана три клочка бумаги и аккуратно разложил их на столе. Линии, берега, красный крестик.
Да-а! Я увидел в этом взгляде, что я победил. Это были козырные карты.
Анри замер, его взгляд впился в обрывки, как в потерянное сокровище. Он узнал их. Я видел это по тому, как дрогнула его рука.
— Откуда это у тебя? — спросил он шепотом.
— Долгая история, — уклончиво ответил я, пожав плечами. — Скажем так, судьба свела меня с людьми, которые знали больше, чем говорили. Я знаю, что у вас есть еще одна.
Маргарет шагнула вперед, гневно сверкая глазами.
— Ты думаешь, мы просто отдадим тебе все? — выпалила она. — После того, как ты позволил сдать Франсуа властям? Ты предал нас, Крюк!
— Маргарет, — тихо одернул ее Анри, подняв руку. — Дай ему сказать.
Я выдержал паузу.
— Я не предавал вас, — сказал я Анри. — Я пытался убедить Роджерса отпустить Олоне, но он ненавидит его, как чуму. Я сделал, что мог, Анри. А не обещал большего. И теперь я здесь, чтобы предложить сделку.
— Какую сделку?
— Четверть золота с сокровищ, — сказал я, следя за его реакцией. — Ты даешь мне последний кусок карты, и четверть того, что мы найдем, твоя.
Я намеренно перешел на ты. Пусть прочувствует важность момента.
Мысленно я ухмыльнулся. Четверть золота — звучит щедро, но я сказал только про золото. Если там будут камни, жемчуг, серебро — все это останется мне. Ловушка была тонкой, но старик, ослепленный надеждой, мог ее не заметить.
Анри задумался, глядя на три куска перед ним. Его пальцы нервно подрагивали. Я ждал, затаив дыхание. Ну же, старик, давай, соглашайся!
— Ты лжешь! — вдруг крикнула Маргарет, шагнув к столу. — Ты думаешь только о себе, Крюк! Франсуа гниет в тюрьме, а ты торгуешься с моим отцом, как скупщик краденого! Ты не доктор, ты пират!
— Марго, хватит! — рявкнул Анри, ударив тростью по полу.
Она резко замолчала. Кажется я правильно понял мотивы Анри. Он жаден до золота. Он даже дочь свою «продал», чтобы с долгами расплатиться. И он согласится на мои условия. Я уверен. Вон как дочь окоротил — она аж задохнулась от обиды, проглотив еще несколько предложений, который она явно хотела выплеснуть.
Старик повернулся ко мне и тяжело вздохнул.
— Она права в одном, Крюк. Ты не тот, за кого себя выдаешь. Но я устал. Устал терять людей, устал от этого всего. Если ты обещаешь четверть золота, я поверю тебе.
Он открыл медальон, дрожащими пальцами вытащил из-под портрета жены маленький клочок бумаги и положил его на стол. Последний кусок карты.
Я едва сдержал улыбку — внутри все ликовало.
— Это все, что у меня есть, — сказал он тихо. — Я надеялся найти эти сокровища… Но, видно, судьба распорядилась иначе.
— Ты не пожалеешь, Анри, — сказал я искренне. — Я найду их. И четверть будет твоей.
Маргарет фыркнула, развернулась и вышла, хлопнув дверью так, что стены задрожали. Анри проводил ее грустным взглядом, но не остановил. Я понимал ее ярость — Олоне был ей дорог, а я стал для нее предателем. Но главное карта была у меня.
— Она не простит тебя, — тихо сказал Анри, глядя на дверь. — И меня, наверное, тоже.
— Она сильная, — ответил я, собирая куски карты. — Со временем поймет.
Да что мне — крестить с ней детей что ли?
Я сложил четыре фрагмента вместе, соединяя рваные края. Линии сливались, образуя очертания острова — круглого, с изогнутым берегом и красным крестиком на северо-западе. Я вгляделся в него, перебирая в памяти карты Карибов. Барбадос? Тобаго? Нет, не то. Остров был незнакомым.
— Ты знаешь, где это? — спросил Анри, заметив мое замешательство.
— Пока нет, — признался я, хмурясь. — Но найду.
Четыре куска были моими, но загадка оставалась.
«В глазах святого Бернара» — слова умирающего матроса крутились в голове.
Итак, первый кусок — из бутылочки матроса Джима, второй — от Люка за бой, третий — из медальона Анри, четвертый — из Библии Филиппа.
Анри полез в свои вещи и достал оттуда большую карту Карибского моря. Он разложил карту и пытался найти хоть что-то, похожее на остров с нашими сокровищами.
Я рассматривал сложенную карту и не мог понять, что меня смущает.
Глава 19
Я хмыкнул. Святой Бернар. Монах? Церковь? Нет, не то. Я встал, прошелся по комнате. «Saint Bernard», Бернар… Сенбернар! Собака! Я бросился обратно к столу, вгляделся в карту. Остров — длинный, с изгибом, широкий в середине и сужающийся к концу. Похож на голову собаки, черт возьми. А крестик — там, где глаз. Глаза святого Бернара — это глаз сенбернара на карте, место, где зарыты сокровища.
— Вот оно, — выдохнул я, хлопнув ладонью по столу. — Гениально и просто.
— Что? — спросил Анри.
Я рассмеялся и внутри разгоралось ликование. Остров-собака. Кто бы это ни придумал, он был мастером загадок. Но где он? Я снова перебрал в уме карты Карибов — сотни островов, больших и малых, от Ямайки до Гренадин. Этот не подходил ни под один. Может, он не нанесен на обычные карты? Тайный клочок суши, спрятанный от глаз?
Я рассказал Анри о фразе, которую передал мне матрос перед смертю. Анри посмотрел на карту и согласился, что очертания острова схожи на профиль собаки.
— Но что это дает? — задался вопросом де Бошан.
— Хороший вопрос, — пробурчал я.
Я сел, потирая виски. Карибы — это тысячи миль воды, сотни островов, рифов и мелей. Найти один, да еще без точных координат, — как искать иголку в стоге сена.
«Что скажешь, Вежа? Есть у тебя ответ на это? Что дает мне знание про голову сербернара? И вообще, ты не хочешь вознаградить меня за разгадку?»
«Носитель, ответ на ваш первый вопрос оценивается в 50 000 очков влияния. Касательно последнего вопроса: оповещение системы о наградах и балансе осуществляется только по прямому запросу носителя. За нахождение всех частей карты, начислено 7 000 очков влияния. Ваш баланс: 23 689 очков очков влияния. Рекомендую использовать их для улучшения судна перед экспедицией», — подсказала Вежа.
«Не понял. Я могу за очки влияния улучшать корабль?»
«Очки влияния могут расходоваться на физические предметы принадлежащие носителю и на принятие решений других людей».
«То есть, я могу попросить Роджерса простить долг за определенную сумму „ов“?»
«Теоретически это возможно. Но не рентабельно. Вряд ли есть смысл копить 721 000 очков влияния, проще заработать эти 20 000 дублонов»
«Нормальный у тебя расценки, однако», — я прикинул стоимость 1 дублона в овах, — «Больше 35 очков за один дублон. Это получается, что я ежедневно почти 6 дублонов за омоложение плачу? Кстати, 6 дублонов — это много или мало?»
«Испанский дублон содержит примерно 6,77 грамма чистого золота. Если перевести это в стоимость золота из вашего прошлого-будущего, то 1 дублон стоил 406 долларов. 6 дублонов — это 2 436 долларов».
У меня чуть челюсть не отвалилась. Больше 200 000 рублей в день я плачу за омоложение.
Солнце Сент-Китса уже припекало, пробиваясь сквозь мутное окно «Рыжего Краба». Я сидел за столом напротив Анри, чувствуя, как пот стекает по вискам.
Меня грабят. Причем так нехило.
«Ладно, Вежа, поговорим об этом позже. Нам предстоит серьезный разговор.»
Система промолчала.
Карта лежала передо мной — четыре куска, собранные в единое целое, с очертаниями острова-сенбернара и красным крестиком в «глазу». Анри смотрел на нее с тихой грустью, его пальцы все еще сжимали медальон, из которого он достал третий фрагмент.
Но не успел я открыть рот, как в голове раздался холодный голос Вежи:
«Обнаружен носитель поблизости».
Я замер, рука невольно дернулась к карману, где лежала карта. Носитель? Здесь? Филипп — первая мысль, что мелькнула в голове. Тот худой парень из переулка, который потерял Библию с четвертым куском. Неужели он выследил меня? Я бросил взгляд на Анри, но старик все еще смотрел на карту, погруженный в свои мысли.
— Анри, я…
Скрипнула дверь, прервав меня на полуслове. Я обернулся, и в комнату шагнул Филипп. Худой, в той же рваной рубахе, с настороженным взглядом. Его глаза тут же уперлись в меня, потом скользнули к карте на столе. Он узнал ее. Я почувствовал, как внутри все напряглось, как перед боем.
— Вот ты где, — бросил он. — Это ты украл мою Библию!
Анри вскинул голову, удивленный внезапным вторжением. Я поднялся.
— Спокойно, парень, — сказал я, разведя руками. — Я не крал твою Библию. Я спас тебе жизнь в том переулке, если помнишь. А книга просто валялась в пыли.
— Валялась⁈ — рявкнул он, шагнув ближе. — Там была карта, моя карта! Ты забрал ее, вор!
— Твоя карта? — усмехнулся я. — Она стала моей, когда ты ее потерял. Это закон моря, парень. Кто нашел, тот и взял.
Филипп сжал кулаки, его лицо покраснело от злости. Анри попытался что-то сказать, подняв руку: