От удара колени прогрессора подогнулись, и он свалился на каменные плиты, прямо под ноги Мовсию. Тот нахмурился.
— Это лишнее… Ты, что? Ты не понял, что он не с ними?
— А я что спорю, что ли?
Иркон, засунув меч в ножны, наклонился над купцом, проверяя, не перестарался ли. Подняв глаза на Императора, улыбнулся, блеснув зубами.
— Живой. Тут главное знать куда. Ни выше, ни ниже.
— А зачем тогда?
— Ты, что забыл? — с трудом втягивая и выдыхая воздух, сказал Хранитель Печати. — Все равно мы же собирались расспросить его об Островах Счастья…
… Несколько минут после того, как бесчувственное тело прогрессора утащили ворвавшиеся в зал стражники, Главный Администратор ходил вокруг стола, не решаясь ничего предпринимать. Мысли скакали, как перепуганные скунсы. Все, что случилось, оборачивалось каскадом минусов.
Упершись взглядом в далекий, четко прорисованный горизонт, он прикидывал, что теперь делать. Если час назад у него была уверенность в том, что Александр Алексеевич в обмен на золото добьется соглашения, то теперь у него не осталось ни человека при Императорском дворе, ни золота, ни договора.
Он почувствовал себя шахматистом, у которого в разгар партии обманом или хитростью отобрали все тяжелые фигуры, а игра тем временем шла дальше, свои чередом. Хочешь — не хочешь, а играй… Ошеломление, только что накрывшее его с головой схлынуло, освобождая руки и голову для действий и мыслей. Теперь, пока ещё инициатива у них, главное не потерять Александра Алексеевича… Ай да Император!
— Бой!
— Слушаю товарищ директор.
— Отследи перемещения Никулина. Частота личного маячка известна?
— Известна.
— Исполняй.
От огорчения он выдохнул сквозь сжатые губы.
«Все-таки теория относительности права, — подумал он. — Если событие долгое время не происходит, то вероятность его наступления от этого только увеличивается». Никто не назвал бы его работу простой и легкой. При организации заповедников случалось всякое. Случались конфликты, эпидемии, стихийные бедствия… Но такого еще ни у кого не происходило.
В основе характера любого вождя лежала изрядная доля корыстолюбия, что решало все проблемы. Никто из них не решался резать курицу, несущую золотые яйца.
Необычность происшедшего толкала под локоть, призывая сделать что-нибудь необдуманное, но он сдерживал себя.
Нельзя сказать, что такой поворот событий оказался уж и вовсе неожиданным. Похоже, что и сам прогрессор что-то предчувствовал, раз просил двое суток ничего не предпринимать. Реально оценивая свои силы, за это время Никулин рассчитывал или утрясти все недоразумения или освободиться самостоятельно.
Игорь Григорьевич несколько раз прошелся от стены до стены.
«Двое суток… — подумал он. — А что дальше? Что потом?»
Быть руководителем, значит уметь предвидеть.
Нужен совет.
Совет знающего человека.
Он даже знал кого именно.
Игорь Григорьевич сделал еще несколько шагов, понимая, что хочет он этого или нет, а жизнь поворачивается так, что придется принимать решение, от которого через двое суток будет зависеть жизнь другого человека.
«Да что там „двое суток“? Уже зависит…»
— Бой! Где капитан Мак-Кафли?
— У себя, — мгновенно отозвался информцентр. — В своей каюте.
— На «АВЕСе»?
— На станции.
Главный Администратор еще несколько раз прошелся по каюте, приводя мысли в порядок. Двое суток. Сорок восемь часов. Не зря же, наверное, Шура попросил именно столько времени… Профессионал. Знает, что говорит… Однако кто его знает, как это все повернется. Надежда — это великолепно, но Уверенность куда как удобнее.
— Если я кому-то понадоблюсь, то я у него….
Он не успел взяться за дверную ручку, как дверь распахнулась сама собой. Брат Пуфайя сунулся на встречу, но, уловив его движение, заколебался и шагнул назад, в келью.
«Все волнуются» — мрачно подумал Черет. — «Все… Ни у кого сердце не на месте!»
Монах покачал головой и, ухватив за руку, повел к креслу. Видно, что разговор с Мовсием дался Старшему Брату не легко. Тот еле шел, но нетерпение грызло Среднего Брата и он, на ходу заглядывая в глаза, спрашивал:
— Ты его видел? Он говорил с тобой? Говорил? Что сказал?
Не отвечая, Старший Брат Черет отодвинул его, уселся, прикрыв глаза. Здесь, в святом месте, в Твердыне Веры, страх отпускал, душа оттаивала.
— Он задумался… — наконец сказал он. — Не думаю, что он испугался, но он задумался…
Брат Пуфайя пошел в пляс, стараясь наступать только на синие квадраты мозаичного пола. Он слыл мастером Синей Пляски, приносящей удачу.
— Слава Кархе! Он вразумил его!
— Не думаю, — устало сказал Черет. — До этого ещё далеко, но он задумался…
Средний Брат уловил колебание в голосе Старшего Брата и замер с поднятой ногой. Внимательно глядя вниз, опустил ногу на синий квадрат.
— Надо показать ему Бегущие Звезды! Мы не можем не воспользоваться таким поводом. Он зрим…
Старший Брат промолчал.
— Так что же наш Император? Что он будет делать?
Старший Брат Черет долго молчал и ответил совсем не так, как ждал Средний Брат Пуфайя.
— Я смотрю, что ты все еще считаешь, происходящее очередной интригой… А ты не боишься, что это, в конце концов, окажется Страшной Правдой?
Первым, что увидел Игорь Григорьевич, открыв дверь в капитанскую каюту, были капитанские ноги. Они, тянулись к двери из-под стола, за которым вполне уютно расположились объемистый кувшин с янтарного цвета жидкостью, тарелка с солеными огурцами и собственно капитан. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
— Не помешаю? — спросил, наконец, Игорь Григорьевич. Состояние раздрая, в котором он находился, то усиливалось, когда он вспоминал о коварстве императора, то уменьшалось, когда он вспоминал послужной список Александра Алексеевича.
— Это как вести себя будете… — неопределенно отозвался Мак-Кафли. Он сделал ногами какое-то движение, словно намеривался вылезти из-за стола, чтоб поприветствовать высокого гостя, но высокий гость махнул рукой и хозяин остался в прежней позе. Его палец коснулся кувшина, и тот тихонько звякнул.
— А может быть, даже поможете…
Гость пожал плечами. Капитан смотрел на него, давая освоиться. Конечно, им приходилось встречаться и раньше, но там обстановка оставалась предельно официальной — Капитан и Главный Администратор…
— Это визит официальный, или нет? Если «да», то я надену мундир и ордена.
Игорь Григорьевич, которого в эту минуту волновали совсем другие вопросы, и сам точно не знал, как можно назвать этот визит и поэтому кивнул не слишком энергично. В движении головы не ощущалось решительности, как только что не было её в движении капитана, когда тот пытался подняться из-за стола.
Мак-Кафли понял его правильно. Серьезных проблем у его гостя хватало, капитан слышал об этом краем уха, но решать их прямо здесь и сейчас тот не будет.
— Пиво? — спросил хозяин, дотрагиваясь до своей кружки.
Гость кивнул, но тут же посмотрел на капитана с тревогой.
— А вам можно?
Не улыбнувшись даже, тот ответил.
— Пока да. До старта еще две недели, а это значит, что в моем распоряжении целая вечность.
Главному Администратору эти четырнадцать дней не показались такой уж отдаленной перспективой, но он осознавал границы своей власти. В его подчинении оставались ученые и сотрудники еще не построенного заповедника, а вот капитан…. Капитан и сам начальствовал над своим немногочисленным экипажем и пока что справлялся со своими задачами. «Неплохо, надо сказать справлялся, — мельком подумал гость, — если сумел доставить нас сюда…» А вслух укоризненно сказал:
— Даже в малых дозах алкоголь…
Капитан величественно махнул рукой, остановив поток слов.
— Ах, Игорёк, Игорёк… Можно я так буду вас называть?
Игорь Григорьевич пожал плечами. Разница в возрасте имелась, но если считать по-честному она была не так велика, чтоб позволила одному стать отцом другого, но капитан иногда к своим собственным годам прибавлял для солидности и световые годы, что сумел налетать и тогда все становилось на место.
— Где вы тут видите малую дозу? Это не малая доза.
Он поднял кружку, с удовольствием посмотрел сквозь нее на свет и отхлебнул.
— Для меня это доза мелкая, минимальнейшая… Про слона и дробину присказку помните?
Гость кивнул.
— Так вот она та дробина…
Он вернул кружку на стол, тыльной стороной вытер губы.
— Не гостеприимно конечно с моей стороны, — начал Мак-Кафли, — но вы зачем тут? Пива выпить, на замки посмотреть или причины, доставившие мне счастье видеть вас менее серьезны?
Про то, что у капитана есть пиво, соленые огурцы к нему и уникальная коллекция древних замков знали все — и экипаж и ученые.
— Ну и поговорить, конечно… — неопределенно сказал гость, глядя на стеклянный кувшин перед капитаном. Капитанское пиво и в самом деле хвалили. Как он ухитрялся его варить — не понято — невесомость все-таки…
— Значит у вас опять неприятности… — бодро заключил Мак-Кафли, показывая, что готов играть на его стороне против неприятностей.
— Вы замечательно осведомлены о моих неприятностях, — несколько раздраженно отозвался на его реплику гость. Сорок восемь часов уже превратились в сорок семь и три четверти.
— Вы приуменьшаете мои таланты, — обиделся капитан. — Это не осведомленность. Это прозорливость и не менее того…
Игорь Григорьевич молчал и капитан пояснил:
— Если Главный Администратор заповедника приходит ко мне не для того чтобы выпить знаменитого на всю Базу пива и попробовать соленых огурчиков, я уж не буду говорить о своей коллекции замков, которая привлекает внимание ничуть не меньше огурцов и пива, то ничем кроме неприятностей это объяснить нельзя. Да и не скажешь, откровенно говоря, по вашему виду, что вы пришли поделиться радостью…