Русско-литовский город Вильно начинался со Старого города с веерообразным планом, выросшего в долине реки Нярис возле Верхнего и Нижнего замков (последний до нынешних дней не сохранился). В русских летописях он упоминался уже в 12-м веке. Около 1240 года литовский князь Миндовг стал объединять литовские племена, а заодно и присоединять к ним раздробленные русские княжества. Его дело продолжил Гедимин (1316–1341), с 1323 года Вильно уже являлся столицей Великого князя русского и литовского Гедимина и Литовской Руси[3]. Здесь мирно соседствовали русские, литовцы, поляки. При князе Ольгерде (1345–1377) литовцы массово принимали православие. Но пришедший ему на смену князь Ягайло остальных литовцев стал крестить в католики. В 1387 году он заложил католический храм Святого Станислава. Однако при этом он встретил сопротивление князя Витовта (1392–1430), который сделал Вильно своей резиденцией. При них к литовским землям добавились земли Белой, Красной (Червонной) и Чёрной Руси, а также у татар был отвоёван Киев. Витовт и его преемник, брат Сигизмунд I, открыто стремились сделать город центром всего русского. Официальным языком Великого княжества Литовского, Русского и Жамойского[4], существовавшего с 13-го века по 1795 год, был русский. Влечение к русскому языку, православию и образу жизни удостоверяет и тот факт, что первая книга, изданная в Вильно в 1525 году белорусским просветителем Франциском Скориной, была книга «Апостол» на русском языке.
Начиная с 1385 года между Польшей и Литвой было составлено несколько уний. Литовская шляхта стала перенимать польский образ жизни, язык, культуру, православные шляхтичи стали переходить в католичество. В Литве появилось крепостное право (на несколько веков раньше, чем в России), при этом православные русские крестьяне стали крепостными – частной собственностью литовской полонизированной шляхты, перешедшей в католичество. В 1469 году Казимир Ягеллон ввёл запрет на строительство православных храмов. Это вызывало большое недовольство среди угнетаемых православных и приводило к восстаниям. Они обращались к России за помощью. Последовавший в 1530 году большой пожар, а затем в 1533 году массовый мор, выкосивший треть населения, были расценены населением как плата за отказ от православия.
В 1558 году началась Ливонская война, в которой Россия выступила на стороне притесняемых православных граждан. Литовская сторона, спасаясь от полного разгрома, была вынуждена в 1569 году подписать Люблинскую унию с Польшей, с которой они объединялись в единое государство – Речь Посполитую. При этом литовцы полностью теряли свою государственность и подчинялись внутренней и внешней политике Польши.
С 1795 года, после третьего раздела Польши, Литва вновь вернулась к России. Павел I основал в Вильно кадетский корпус, а Александр I в 1801 году снял с города долг государству и открыл Виленский университет. В 1819 году здесь было отменено крепостное право, это было намного раньше, чем во всей остальной России (в 1861 году). Остзейские немцы, потомки рыцарей, которых было немало в остзейских губерниях, делали карьеру в Российской империи, занимая чиновничьи посты на всех уровнях.
По переписи населения 1897 года в Вильно проживало 154 532 человека. Из них: 61 847 (40 %) – евреи, 47 795 (30,9 %) – поляки, 30 967 (20,1 %) – русские, 6514 (4,2 %) – белорусы, 3238 (2,1 %) – литовцы и 4117 (2,7 %) – остальные[5]. Так что назвать Вильно литовским городом можно было с очень большой натяжкой.
Варя готовилась к встрече с Польшей. Здесь ей предстояло жить, может быть, до конца дней своих. Никто не мог наперёд уверенно сказать, что ожидает девушку в новой стране и как сложится там её судьба. Данута предложила ей поехать с ней в Варшаву, а Варя не стала раздумывать – хозяйка ей нравилась, искать новое место хлопотно, а так уже есть работа и не надо бегать в её поисках. Пожалуй, это и было главным в принятии Варей решения – не хотелось снова уныло бродить по улицам, заходить в богатые дома, заглядывать в глаза людям, заискивать и просить какого-нибудь заработка.
И всё же, несмотря на всё это, ехать в Польшу было боязко. Отношения России с Польшей всегда были непростыми. Поляки издавна пытались покорить русских, но сами оказались в плену собственных воинственных нападений на Россию – они стали её частью, их подчинили себе те, кого они пытались уничтожить.
Во времена Ливонской войны Иван Грозный был втянут в войну с польско-литовской коалицией, выступив в защиту угнетённых православных. В 1563 году русскими войсками был взят Полоцк. Это стало русской победой, а польский король Сигизмунд II Август Бездетный заключил Люблинскую унию о союзе Польши и Литвы – для совместных действий против России. После периода бескоролевья (1572–1573), когда пресёкся род Ягеллонов, к власти пришёл Стефан Баторий, который подписал перемирие в войне между Польшей и Россией.
Тем временем Швеция тоже поглядывала в сторону России и далеко не с мирными целями. В 1580 году шведский король Юхан III составил план захвата и расчленения России, чтобы прекратить само существование этого государства. Он хотел взять Карелию, город Корелы, Ижорскую землю, Кольский полуостров, побережье Белого моря и Северной Двины. Польская шляхта настаивала на создании польско-шведской коалиции против России. Это стало возможным, когда польский (1587–1632) король Сигизмунд III Ваза стал ещё и шведским монархом (1592–1599). Но внутренние и внешние причины помешали врагам осуществить агрессию в конце 16-го века.
Новая попытка была предпринята, когда после смерти Ивана Грозного началась смута на Руси. Старшего сына Ивана он сгубил сам, второй, Фёдор, страдал слабоумием, младшего, Дмитрия, убили в Угличе тайно подосланные Борисом Годуновым люди. Впрочем, это лишь одна из версий. Согласно другим версиям он умер либо от эпилепсии, либо от несчастного случая. Эта загадочная смерть привела к затяжному политическому кризису в стране, связанному с тем, что прямого наследника Рюриковичей не осталось. Было и такое предположение, что царевич уцелел и до поры до времени таился от врагов. Через некоторое время Григорий Отрепьев[6] под именем убиенного царевича Дмитрия, вошедший в историю как Лжедмитрий I, предъявил права на русский престол. В этом ему активно помогали поляки, надеясь таким образом влиять на политику России. Они вторглись под предлогом помощи самозванцу, а затем прямо выказали свои намерения – покорение Московского государства. Со Лжедмитрием на русский престол вступила и его жена, дочь сандомирского воеводы Марина Мнишек[7] – честолюбивая полька вышла за него замуж ради короны. Отрепьев обещал полякам (и своему тестю Ю. Мнишеку) в обмен на их поддержку отдать Польше западные районы России, повсеместно ввести католичество, а также поддержать Речь Посполитую в её борьбе со Швецией, с которой к тому времени уже успели поссориться. Но, встав на престол, Лжедмитрий отказался от своих обещаний.
В Москве самозванцев заподозрили в обмане: молодая чета привезла на Русь вилки. До этого здесь знали только ложки. К тому же, русский государь и его супруга категорически отказывались посещать русскую баню, что было неслыханно для Руси и привычно для любого европейского двора. Сопоставив дьявольские рогатины и отказ царя посещать баню – явные признаки того, что он не является православным и не может быть потомком Ивана Грозного, народ засомневался в новом царе. В 1606 году он был убит во время антипольского восстания в Москве. Марине удалось бежать неузнанной. Это был крах первой попытки польской агрессии.
В 1608 году военные силы польско-литовских магнатов устроили новый поход на Москву во главе со Лжедмитрием II. Марине Мнишек очень хотелось быть царицей, а поскольку Лжедмитрий выдавал себя не только за царевича Дмитрия, но и за Лжедмитрия I, то ей пришлось тайно обвенчаться с новым Лжедмитрием. Поляки стояли военным лагерем в Тушино, отсюда появилось прозвище Лжедмитрия II – Тушинский вор. Василию Шуйскому удалось заключить перемирие: они обещали отпустить всех поляков, захваченных в Москве в 1606 году, что и сделали, а Сигизмунд III Ваза обязался убрать свои войска. Но он не только не выполнил свою часть договора, но и привёл дополнительный отряд. Поляки захватили значительную часть европейской части России. На захваченной территории они устроили массовые грабежи, насилие, огромные денежные и натуральные реквизиции, что вызвало сопротивление местного населения. Опираясь на национально-освободительное движение, новгородец М. В. Скопин-Шуйский со своим войском очистили русскую землю от поляков. Тушинский лагерь распался, Лжедмитрий II бежал в Калугу, Марина спаслась бегством в гусарском платье. Дальнейшая её судьба плачевна: она была поймана и заточена в Круглой башне Коломенского Кремля, которая с той поры зовётся Маринкиной башней. Её трёхлетний сын был предан смерти. То ли она умерла там с тоски, то ли была казнена, а только прокляла она род Романовых и пожелала, чтоб они вымерли все насильственной смертью до последнего ребёнка.
Неудача Лжедмитрия II, продолжающаяся смута в Московском государстве и внутренняя стабилизация в Речи Посполитой привели к новому витку открытой агрессии против России, которую одобрил сам Папа Павел V. В 1609 году началась осада Смоленска. Швеция помогла русским войскам своими отрядами, было заключено соглашение о том, что они предоставляют войска в обмен на город Корелу (хотя население города воспротивилось этому). Прежние сторонники Лжедмитрия II во главе с Салтыковым заключили договор с Сигизмундом III, согласно которому его сын Владислав признавался русским царём в обмен на снятие осады Смоленска. Однако польский король вновь обманул, а шведские наёмники предали, что привело к разгрому русских войск под Клушином, падению правления Шуйского и появлению нового правительства – Семибоярщины. Польские войска под командованием гетмана Гонсевского вошли в Москву. Они устроили кровавую резню, только 17 марта 1611 года в одном Китай-городе было вырезано более семи тысяч москвичей. Кровавое хозяйничанье поляков, навязывание чужих порядков вызвало новый подъём национально-освободительной борьбы. Первая попытка ополчения потерпела крах, в том же году пал Смоленск после двух лет осады. И тогда в Нижнем Новгороде создаётся второе ополчение купцом Кузьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским. Кузьма Минин провозгласил: «Заложим жён и детей, но спасём Русскую Землю от захватчиков!» По домам в те дни забирали женщин и детей, а мужья и отцы доставали кубышки и выкупали своих родных деньгами и драгоценностями – так собрали средства на народное ополчение, которое 26 октября