Она осторожно, без приключений проникла в кабинет, никто её не заметил. Зайдя в помещение, она опасливо осмотрелась. Массивная мебель, большая библиотека, бумаги на столе… Она подошла к письменному столу и попробовала открыть его многочисленные ящички. Но они были заперты. Малгожата посмотрела разложенные бумаги – ничего интересного она там не нашла. Она крутила головой во все стороны. Надо было найти что-нибудь такое, что можно было бы взять и подкинуть Варе. Уж пан-то Анджей точно никогда не простит ей кражи и вышвырнет её из дому в тот же день. Но что можно взять? На столе стояли письменные приборы, курительная трубка – скорее всего, просто чей-то подарок, потому что пан Анджей курильщиком не был. Что же можно здесь прихватить? Что-нибудь такое, на что может польститься деревенская девка. Как назло, всё вокруг было мужское, что вряд ли могло бы заинтересовать потенциальную грабительницу. Ну хотя бы какой-нибудь золотой портсигар или золотая зажигалка. Ничего подобного не попадалось ей на глаза. Малгоша осторожно прошлась по кабинету, заглянула в разные потаённые, как ей показалось, места, но ничего интересного она так и не нашла. И вдруг в книжном шкафу за рядами книг она обнаружила ещё один ключ. Сравнив его с тем, которым она открыла замок, она поняла, что это ещё один запасной ключ от этой двери. Вот его-то она и возьмёт с собою, сделает с него дубликат, чтоб воспользоваться им в отсутствие пана. Теперь Малгоша поняла, что надо сделать иначе. Она не будет подкидывать вещи Собчака Варе. Она подкинет вещи Вари в этот кабинет – это будет свидетельством того, что приезжая девка тайно проникает в его кабинет и шарит в его бумагах: переписке и документах. Может, она заслана тайной полицией или врагами графа Собчака? Тут даже пани Данута не поможет и не спасёт свою горничную.
Когда Анджей Собчак вернулся из очередной поездки, Данута сдержанно спросила его:
– Где был, милый?
– Я наведывался в наши поместья. У моих предков были ещё усадьбы в разных концах Польши. Но теперь они находятся в Австро-Венгрии[10]. Можешь себе представить, дорогая, что наш великий город Краков отдан австриякам. Как мы, поляки, могли это допустить? Ведь там находится Вавель – символ польской нации!
Краков, лежащий на левом берегу Вислы, в прежние времена был столицей Польши и резиденцией её властителей с первой половины 11-го века (в 1000-м году здесь возникло епископство) и до начала 17-го века. После большого пожара 1595 года король Сигизмунд III решил оставить Краков и переехал в Варшаву, но сохранил город местом коронации. До 18-го века там проходили коронации королевских особ.
На возвышении высотой около 750 футов[11] над уровнем моря расположился Вавель – комплекс архитектурных и исторических памятников. Здесь был Королевский замок, Кафедральный собор святых Станислава и Вацлава[12], королевская усыпальница, где покоились члены королевской семьи, а также епископы, герои и поэты. Здесь нашли последний приют королева Ядвига, Стефан Баторий, Август Сильный, Адам Мицкевич, Юзеф Понятовский и многие другие исторические личности, оставившие след в польской истории[13].
В 1655–1657 годах во времена «шведского потопа» Вавель был разграблен, а в 1702 году во время Северной войны он был сожжён шведами. Когда Австро-Венгерская империя захватила польские земли, то в Вавеле, главном символе польского народа и каждого поляка, была устроена казарма.
– Мы дождёмся, что они в нашем Вавеле сделают конюшню! Нет, с этим надо что-то делать!
Данута рассеянно слушала супруга. Менее всего её сейчас интересовала судьба символа польской нации.
– Почему я всегда одна? Почему тебя никогда нет, когда ты мне нужен?
Пан Анджей удивился. Ещё никто никогда так не встречал его по возвращении домой. Жене не годится так разговаривать с мужем.
– Ты дурно воспитана. Ты не можешь высказывать претензий своему мужу. Я должен обеспечивать семью, чтоб ты ни в чём не нуждалась. Поэтому не надо меня упрекать в том, что я занимаюсь делами нашей семьи. Иначе я буду вынужден наказать тебя за то, что ты повышаешь голос на мужа.
Он взял её за локоть и развернул к себе. Он хотел посмотреть ей в глаза, но она вырвалась.
– Я не хочу сидеть одна целые дни напролёт! Мне даже не с кем словом перемолвиться.
У пана Анджея брови взлетели вверх.
– А как же твоя любимая Варя? Мы привезли её сюда по твоей просьбе, ты хотела её взять с собой, и я согласился. Разве она тебе уже не подходит?
– Есть вещи, которые можно обсуждать только с мужем, а не с подругой, даже самой любимой.
– То есть? Что ты хочешь мне сказать?
– В таком тоне я разговаривать не намерена.
Данута развернулась и хотела выйти из гостиной, но Анджей крепко взял её в объятия. Он прижал её к себе, дождавшись, пока она успокоится, а потом нашёл её губы своими губами…
После примирения Анджей снова спросил:
– Так что стряслось? О чём ты так нетерпеливо хотела со мной поговорить?
– Ничего не стряслось. Просто у нас будет ребёнок.
Казимир Полонский, приятель Анджея Собчака, был любителем замужних дам. Идти под венец в ближайшем и отдалённом будущем он не имел намерений, это была ответственность, которую он брать на себя не собирался, а вот амурные похождения любил. Казимир был искателем грешной любви – он добивался лишь замужних дам. В этом случае даже если случатся последствия – супружеская жизнь избранницы всё покроет. А если роман выплывет наружу и муж узнает, что он рогат, то скандал не выгоден никому, даже самому обманутому благоверному. Именно по этим причинам Казимир совращал чужих жён, никого и ничего не боясь. Говорили, что нет такой женщины, что могла бы устоять перед напором и обаянием Казимира Полонского. И будто бы любовником он был великолепным, и будто бы дамы, вкусив греха с Казимиром, навсегда разочаровывались в своих мужьях. И что чуть ли не все замужние дамы из знатных семей Варшавы побывали в объятиях Полонского.
Дануту он присмотрел себе ещё на первом её балу, когда супруг представил её варшавскому обществу. Её милое смущение, её нездешняя красота, её юное тело сразу привлекли внимание ловеласа. Он не сводил очей с неё, даже когда танцевал с другими и очаровывал их для продолжения романа.
И вот он на пороге их дома. Он ждал, что она будет появляться в свете, однако Данута в отсутствие мужа никуда не выходила. То, что Собчак находился в постоянном отсутствии, было на руку ловцу женских прелестей. Они не только приятельствовали, но и оба занимались тем, что соблазняли панянок, зачастую даже ходили по одним и тем же адресам. Оба были в курсе дел друг друга, и потому Казимир рассудил, что пока Анджей сейчас где-то кого-то искушает, он, Казимир, в это время займётся его женой. Что ж ей даром-то в одиночестве сидеть, красоте её пропадать, когда он, Казимир, может её утешить и приласкать.
Первый раз он посетил Дануту, когда Анджей только-только уехал. Она приняла его, не совсем зная, кто он таков, но по правилам приличия решила принять гостя, чтобы начинать осваиваться в новом краю, обзаводиться знакомствами и вести светскую жизнь. Полонский приложил все усилия, всё своё обаяние, он активно флиртовал с нею, но ничего не вышло. Данута была печальна, думала о своём, потом извинилась и покинула гостиную. Теперь у опытного волокиты взыграл охотничий инстинкт: он должен её покорить! Такого ещё не бывало в его обширном донжуанском прошлом, чтобы какая-нибудь дамочка не клюнула на его ухаживания.
Он снова прибыл в имение Собчаков, но не рассчитал – оказалось, что Анджей уже вернулся из поездки. Ну что ж, решил Казимир, проведаю старого друга.
Они выпили по рюмашке, поговорили о ценах этого года на зерно, обсудили последние светские новости. Наступила тягостная пауза. Говорить было больше не о чем.
– Жена у тебя красивая, – сказал Казимир. – Почему она к нам не выходит?
– Ты это брось, – с подозрением ответил Анджей. – Нечего на мою жену заглядываться.
Казимир ухмыльнулся. Кто, как не его товарищ по гульбе Анджей Собчак, лучше других знает, что ещё ни одна намеченная цель не уходила из его рук. Если уж он запланировал себе какую-нибудь барышню, то она обязательно будет принадлежать ему. И выбора у неё не было. Он, бывалый охотник за женскими сердцами, умел так расставлять силки, что жертва сама оказывалась в них, не зная, что обречена заранее. И никуда графине Собчак не деться, окажется и она в его ловушке любви. Ухмылка гостя не осталась незамеченной для графа Собчака. Ведь они были не только приятелями, но и соперниками по количеству покорённых ими женских сердец.
– У нас, у литовцев, очень поэтичные имена, – рассказывала Данута Варе, – пожалуй, самые красивые и лирические в мире. Вот, например, моё имя означает богиня луны. Мою маму звали Юрате, это переводится как морская дева. А тётю мою звали Раса, это роса. Бабушка у меня была Гражина, что значит прекрасная. Аушра – рассвет, Гинтарас – янтарь, Гедиминас – под защитой Бога, Аидас – эхо, Линас – лён, Одра – буря, Эгле – ель, Лайма – счастье, удача…
Неожиданно в будуар Дануты ворвался Анджей Собчак.
– Вон отсюда! – крикнул он Варе и для пущей убедительности, чтоб долго не раздумывала, схватил её за плечо и вышвырнул из комнаты.
– Что это значит? – возмутилась Данута. Она ещё не видела супруга таким.
– Ну-ка, рассказывай, только всю правду! Полонский был здесь в моё отсутствие?
– Кто такой Полонский?
– Не притворяйся! Говори правду! Был?
– Я не знаю, о ком ты говоришь!
– Казимир! Казимир был здесь?
– Ах, Казимир! Но это же твой друг! Он приезжал справиться, когда ты вернёшься.
– Значит, всё-таки был… Признавайся, что у тебя с ним было?
– Да не было ничего! О чём бы вообще говоришь?
Анджей потихоньку приходил в себя. Чувствуя, как бьётся его сердце, он опустился в кресло, где только что сидела Варя.