Джинни закрыла глаза, вспоминая распухшее и багровое от побоев лицо Ансона.
– Да. Он пострадал из-за меня и моего брата.
– А еще пытался скрыть улики ради вас, – заметил Куин.
– Это была моя идея. Я его попросила.
– Я вас не осуждаю, – сказал Куин тоном, указывающим на обратное. – Я не знал, что вы с Дотри близкие друзья.
– А мы и не друзья, он просто выручил меня вчера.
– Ну да, дрался, прятал улики, укрывался от пуль…
– Что? – Джинни изумленно приподнялась. – В него стреляли?
– А вы думали, к вам в дом вломилась парочка безобидных лунатиков?
– Я не знаю, кто они такие и что им нужно.
– Вы ведь умная женщина. Подумайте.
Куин повесил трубку, прежде чем она успела ответить.
Джинни убрала телефон и повернулась к Дэнни – он по-прежнему мирно спал. Раньше она считала, что пьянство – это худшее из зол, а ведь алкоголь не запрещен законом. Но наркотики?
В дверь тихо постучали. Она подняла голову, ожидая, что войдет медсестра, но вошел Ансон, неся в руке спортивную сумку Дэнни.
– Зачем ты вернулся? – сказала Джинни. – Ты должен быть дома в постели.
– Я не мог спать. – Ансон взял стул и сел рядом. – Я привез вам одежду. Кстати, пока я здесь, ты могла бы отдохнуть.
– Можно подумать, я смогу спать.
– А ты попробуй. Его продержат здесь три дня, и ты собираешься три дня бодрствовать?
Джинни знала, что он прав, однако разговор с Куином вызвал у нее новый всплеск адреналина.
– Куин сказал, что взломщики стреляли в тебя.
– Они промазали, – беспечно отмахнулся Ансон, но от ее взгляда не укрылось напряжение его плеч и желваки на скулах.
– Это недопустимо. Недопустимо, чтобы ты рисковал жизнью ради нас с Дэнни. – Джинни покачала головой. – Поезжай домой, ты не обязан решать наши проблемы.
– Они меня избили и едва не пристрелили, теперь это моя проблема.
– Отправляйся домой и забудь об этом. У тебя собственные проблемы на работе.
Ансон переменился в лице, но она не смогла уловить эмоцию, на миг исказившую его черты. В его темных глазах, как в зеркале, отражались ее собственные страхи и тревоги.
– Я ума не приложу, как мне доказать свою невиновность. Я истощил все идеи. Мне необходимо развлечься.
– Хорошенькое развлечение – играть в салочки с пулями.
– Ой, да ладно. Этот мазила все равно не имел шансов.
– Ну и шутки у тебя! Я бы никогда себе не простила, если бы с тобой случилось что-то страшное.
– Ничего страшного не случилось, – сказал Ансон и накрыл своей теплой ладонью ее ладонь, которая невольно перевернулась, и их пальцы переплелись.
– Куин знает, что ты уничтожил наркотики.
– Да, они нашли пакет, там оставалось немного. Извини. Куин забрал его, чтобы передать в лабораторию для анализа.
– Ты не виноват. Я не должна была просить тебя ехать ко мне домой. И теперь я, можно сказать, уволена.
Джинни выпустила его руку и схватилась за свой ноющий от тревоги живот.
– Ничего подобного, – уверенно возразил Ансон – слишком уверенно для человека, который и сам отстранен от работы.
– Не знаю, что мне делать с Дэнни, – сказала Джинни. – Если он теперь еще и наркоман…
– Да, кстати… – Ансон подпер кулаками подбородок и сказал, глядя в кафельный больничный пол: – Я беседовал с нашим экспертом по борьбе с наркотрафиком, Калебом Купером…
Джинни постаралась припомнить, как выглядит этот Калеб Купер. Он, кажется, из новеньких – рыжий веснушчатый весельчак. Она видела его, но не знала, чем он занимается.
– Я и не знала, что у нас есть такой эксперт.
– Куин решил, что полезно будет держать в штате человека, имевшего дело с наркоторговлей. Раньше Купер служил в полиции Бермингема. Ну так вот, он сказал, что количество, которое я смыл в унитаз, не похоже на чей-то личный запас. Там было слишком много – граммов двести, если не больше.
Джинни закрыла глаза. Это не просто наркомания, это кое-что похуже.
– Купер считает, что Дэнни торгует наркотиками?
– Торгует либо перевозит. Скорее всего, его используют в качестве посредника.
– У него даже нет машины. Как он может перевозить наркотики?
– Этот вопрос мы должны задать Дэнни, когда он протрезвеет. – Ансон поднял голову и взглянул на нее. – Думаешь, он тебе признается?
Она понятия не имела. Раньше они с Дэнни были очень близки, во всем поддерживая друг друга, поскольку на мать особой надежды не было, а отец, точнее, отцы их давно бросили. Но смерть матери – какой бы она ни была – стала для них большим ударом. Все переменилось. Дэнни начал отдаляться. Она несколько месяцев не догадывалась, что он пьет, не говоря уж о том, что принимает наркотики.
– Ладно, отложим это на завтра, – предложил Ансон таким мягким и ласковым тоном, что на глазах у Джинни выступили слезы. Она сердито заморгала, прогоняя их обратно и ненавидя себя за слабость. Она не может позволить себе быть слабой, ранимой, если собирается бороться за жизнь Дэнни.
– Поезжай домой. – Джинни упрямо взглянула в полные тревоги темные глаза Ансона. – Я в порядке.
– Я знаю, что ты в порядке, но домой не поеду. Если я тебе надоел, то я могу выйти в коридор… – сказал Ансон, поднимаясь.
Джинни схватила его за руку:
– Нет, останься.
Он снова сел, не отпуская ее ладонь.
– Всем нам бывает нужна помощь. В этом нет ничего страшного.
Джинни резко убрала руку, но тут же спохватилась и заулыбалась, дабы смягчить этот грубый жест.
– Что ж, если ты остался, нет ли у тебя, например, колоды карт?
– В принципе, – Ансон открыл сумку и вынул оттуда знакомую коробку, – вот что я нашел у тебя в спальне, когда собирал одежду. Коробка потертая, и я решил взять их, потому что ты, видимо, любишь развлечься за картами, и они могут помочь нам убить время.
– Спасибо.
– Мы могли бы сыграть в покер на раздевание.
Джинни искоса взглянула на него. Лукавый блеск в его глазах вызвал у нее что-то вроде внутреннего землетрясения.
– Я просила тебя привезти мне одежду, а не раздевать меня.
– Кстати сказать, я очень плохо играю в карты и в два счета останусь в одних трусах.
– Кстати сказать, моя любимая игра – пасьянс.
– Ой! – Ансон страдальчески сморщился и схватился за сердце.
– Хотя… ты когда-нибудь играл в «оладушек»?
– Да ты любительница азартных игр, как я посмотрю.
– А ты что думал? Все-таки пятикратный чемпион начальной школы Пергатори по игре в «оладушек»!
Джинни, исподтишка наблюдая за реакцией Ансона, открыла коробку и начала раздавать карты – с ловкостью, говорившей о многолетнем картежном опыте. Ансон не без восхищения наблюдал за тем, как летают ее пальцы.
– А ты точно не шулер? – спросил он. – Если вдруг передумаешь, то я не стесняюсь своего тела.
Не успела Джинни выдать очередной остроумный ответ, зазвонил телефон, лежавший в кармане джинсов. Она достала его и взглянула на экран – номер не отражался, как и ранее при звонке Куина.
– Это Куин? – спросил Ансон.
– Наверное. Алло?
Незнакомый голос, грубый, как горный гранит, произнес:
– Когда твой брат проспится, передай ему кое-что от меня.
– Кто это? – тихо и сдавленно спросила Джинни и посмотрела на Ансона. Тот встрепенулся, почувствовав неладное.
– Передай своему братцу, что он покойник.
– Подождите…
Но телефон уже молчал.
Глава 5
Вид у Джинни был крайне утомленный. Она почти не красилась, и та косметика, что была на ней вечером, когда она поехала в «Виски-Роуд-Таверн» за пьяным Дэнни, давно стерлась. На бледном лице под огромными голубыми глазами залегли черные тени, в губах не было ни кровинки, разве что краснела тонкая полоска на нижней губе, которую покусывали ее мелкие белые зубы, пока вокруг сновали агенты «Гейтс». И все-таки, как с удивлением отмечал Ансон, она ухитрялась лучиться, как солнце, сиять, как радуга, и вообще олицетворять все хорошее на свете.
– Я не могу это оплатить, – тихо сказала Джинни и взглянула на Ансона с выражением паники в глазах, – у меня нет таких денег.
– Куин с тебя ничего не возьмет, – заверил ее Ансон, взял за руку и повел в коридор, чтобы не мешать работе специалистов. – Кстати, от меня его парни поехали в «Виски-Роуд», чтобы проверить камеры.
– Значит, все записано на видео? – спросила Джинни, розовея от возбуждения.
– Не все, но кое-что записано. Машина в кадр не попала – не тот угол, но мужик, на которого я налетел, попал, и остальные тоже. Одного Куин знает – это некий Феррис Белландер, старший лейтенант местного отделения «сынов свободы», «Блу Ридж».
– Что? – нахмурилась Джинни. – Это милиция? Не может быть.
– Да, мне тоже не верится. Но, как оказалось, это не первый случай, когда члены «Блу Ридж» горят на торговле наркотиками.
– У нас тут ходит в основном травка и мет, – Джинни с опаской оглянулась, – но то, что ты нашел в комоде у Дэнни, – это что-то другое, верно?
– Контрабанда из Южной Америки.
– Кокаин?
– Скорее героин высокой очистки.
– Кто его тут станет покупать? – скептически поморщилась Джинни. – Вокруг одна беднота.
– Я думаю, его сюда привезли не для продажи, а для хранения.
– Значит, у нас дома склад?
– Похоже. Из Пергатори меньше двадцати миль до Ноксвилла по хорошей дороге, а уж Ноксвилл находится на федеральной трассе, проходящей через Кентукки, Вирджинию, Западный Теннесси, Джорджию, Южную Каролину, Алабаму…
– И далее везде.
Ансон кивнул:
– По словам Куина, он давно ждал, что всплывет нечто подобное. Он считает, что в этом гражданском ополчении действует сеть наркоторговцев. Неслучайно боссы «Блу Ридж» так яростно сопротивляются запрету их организации.
– Патриоты фиговы.
В ответ Ансон стиснул ее руку, думая о том, как бы ему хотелось разобраться с этими бандитами, нарушающими конституционные права и свободы граждан, которые они якобы отстаивают. А вместо того он стоит в стороне и наблюдает.