– Письмо пришло? – спросил Гуров. – Оно у вас?
– Письмо пришло в тот же день, – подтвердил Бардин. – Знаете, эти мрази решили еще и поглумиться. Впрочем, чего ждать от ненормальных? Они нарисовали на конверте кролика – как в журнале «Плейбой», видели, наверное? Текст был написан печатными буквами от руки… Впрочем, вы можете сами убедиться.
Он открыл сейф за своей спиной и достал оттуда тонкую пачку писем в длинных белых конвертах без обратного адреса. На каждом конверте розовым фломастером был нарисован игривый кролик с блудливыми раскосыми глазами. Изображение было исполнено легкими уверенными штрихами – рисовал человек, явно не лишенный таланта.
– У меня в службе безопасности есть специалисты, – добавил Бардин. – Они снимали с этих бумажек отпечатки пальцев. Бесполезно. Отпечатки все разные. Мне сказали, что они женские и принадлежат, скорее всего, работникам почты. Бандиты, судя по всему, действовали в перчатках.
– Отпечатки пальцев-то вам зачем? – удивился Гуров.
– У меня есть знакомые в вашем ведомстве, – усмехнулся Бардин. – Им не составило бы труда проверить отпечатки в базе данных. Если бы я знал, кому они принадлежат…
– Собственного говоря, я знаю, кому они могли бы принадлежать, – заметил Гуров. – Нам известно, кто составлял костяк банды. Но это пока ничего нам не дало. Кстати, Вельяминов тоже знал этих людей, но ничего вам не сказал. Вот такие дела.
Гуров просмотрел письма. Они отличались лаконичностью и конкретностью, но не отличались разнообразием. Первое гласило: «Тебе дочь – нам 5 000 000. Готовь капусту. В ментовку не ходи – сделка сорвется». В последнем было сказано: «Твоя дочь надеется, что бабки ты собрал. Жди указаний».
Гуров поднял глаза на Бардина:
– Указания еще не поступали?
– Пока нет, – сказал Бардин. – Был, правда, еще один звонок после первого письма. Мне сказали, что меченые купюры будут означать смерть Ларисы. Но меня это уже не волновало. Я вообще не собирался готовить никаких купюр. Я не верю, что Лариса жива, – это я уже говорил.
– Что же вы предполагали делать?
– Мои люди пытались выйти на их след. Одного мы даже прихватили, но тут вмешались вы, и все пошло прахом. Но, в конце концов, у меня всегда оставался шанс – я собирался разделаться с ними при передаче денег.
– А если Лариса все-таки жива? – в упор спросил Гуров.
Бардин не произнес ни одного слова – только лицо его сделалось каменным.
– Значит, наличных у вас под рукой нет, – констатировал Гуров после короткой паузы. – Это нехорошо, Владимир Дмитриевич! Кто знает, как пойдет дальше дело. Вы бы все-таки приготовили деньги. Хотя бы какую-то часть.
– Ну что ж, выбора у меня, похоже, не осталось. Придется подчиниться, – пожал плечами Бардин. – Я умываю руки. Но, может быть, хотя бы посвятите меня в свои планы?
– С удовольствием посвящу, как только появится что-то конкретное, – любезно сказал Гуров. – Пока мы бродим как бы в тумане. Маячат впереди какие-то тени, но что они означают, мы пока не знаем. У нас большая надежда на вашу помощь. Если вы будете разумны, рано или поздно мы выйдем на след банды… Письма эти я у вас забираю – наши эксперты с ними поработают, возможно, обнаружат что-то интересное.
– А чего вы от меня хотите?
– Чтобы вы немедленно извещали нас, как только получите от преступников очередное сообщение, – сказал Гуров. – В остальном ведите себя как обычно. Кстати, на вашем месте я бы оказал серьезную помощь вдове вашего служащего Старикова. В сущности, вы напрямую виновны в его смерти, и негоже оставлять женщину один на один с ее проблемами.
– Он был профессионалом, – сквозь зубы ответил Бардин. – Во всяком случае, хотел, чтобы его считали таковым. Если он не справился с какой-то шпаной, то чьи это проблемы? Но я учту ваше пожелание. Собственно, никто не собирался оставлять его вдову без помощи – просто мне не хотелось лишний раз привлекать ваше внимание. Теперь этот момент неактуален, и все необходимое будет сделано.
– Я очень рад этому. На этом, пожалуй, можно и закончить наш разговор. Вот мой телефонный номер – связывайтесь со мной в любое время суток. И приготовьте деньги. Возможно, не всю сумму, но чемодан должен быть большим – чтобы со стороны казалось, что все деньги на месте.
– Я уже сказал, что все сделаю, – ответил Бардин и после некоторой запинки спросил: – Но в случае если… если мы их возьмем, вы дадите мне возможность остаться с их главарем с глазу на глаз? Согласитесь, я имею на это некоторое право.
Гуров покачал головой и сказал укоризненно:
– Когда в твоих руках такой огромный финансовый механизм, ты не имеешь права быть слабым – это ваши слова, Владимир Дмитриевич! Ваша просьба – признак слабости. Естественной слабости, я согласен, но это ничего не меняет. Попытайтесь побороть в себе эту слабость. Это будет лучший выход, поверьте моему опыту!
Глава 11
– Я не совсем понял, чего вы от меня ждете? – сердито сказал Вельяминов. – Ради чего мы уже третий день торчим на жаре в этой тачке? Лучше уж в камере сидеть. Неужели непонятно, что мы зря убиваем время?
– Нам так не кажется, – возразил ему Гуров. – А у тебя сейчас вообще свободного времени море, так что грех жаловаться. И в камере ты еще насидишься, это я тебе обещаю. Так что наслаждайся свободой, пока можно.
Вместе с Крячко они уже третий день вывозили актера в Теплый Стан и, заняв наблюдательный пункт неподалеку от ресторана «Лола», терпеливо ждали, не появится ли возле ресторана какое-нибудь знакомое Вельяминову лицо. Вторая машина с двумя оперативниками из группы Глузского располагалась кварталом дальше. Они должны были при необходимости подстраховать Гурова.
Гуров принял такое решение, когда побывавший в ресторане Крячко доложил ему, что заведение показалось ему достаточно подозрительным, с явным криминальным душком, и не будет ничего удивительного, если его владельцы окажутся связаны с кем-то из банды Мельника.
Гуров сделал запрос в прокуратуру, чтобы получить разрешение на прослушку ресторанного телефона, и таковое разрешение было получено, но оформление его и выполнение задерживалось по техническим причинам, поэтому Гуров, не откладывая дела в долгий ящик, сам взялся за наблюдение. Поручать это кому-то другому он не хотел – актер Вельяминов был человеком себе на уме и с кем-то другим мог выкинуть любое коленце. Но Гурова он побаивался, хотя и при нем иногда бывал чересчур строптив. Полковник полагал, что на самом деле Вельяминов до смерти опасается встречи с кем-то из банды Мельника и всякими способами стремится ее избежать. Впрочем, Гуров убедился, что ресторан «Лола» Вельяминову не знаком, а район Теплого Стана ничего, кроме скуки, у актера не вызывает.
Ресторан был небольшой, всего на тридцать мест, но за три дня через его двери прошла масса народу. Гуров убедился, что Крячко был прав – большая часть посетителей ресторана имела, мягко говоря, сомнительный вид. Некоторые лица Гуров даже узнал – эти люди сидели когда-то напротив его стола и скучными голосами отвечали на его вопросы, после чего многие отправлялись в далекие края, где было холодно и совсем не было ресторанов. Однако сейчас Гурова интересовали не те, кого узнавал он. Ему нужен был человек, которого бы узнал Вельяминов. Но таковой никак не появлялся.
Можно было потрясти хозяина ресторана – толстого мрачного человека, носившего в нормальном мире фамилию Зайцев, а среди друзей-уголовников кличку Санитар. Промышлявший прежде разбоями и вымогательством, этот тяжелый и опасный человек лет пять назад якобы «завязал» и открыл этот ресторан, предусмотрительно записав его на имя своей сожительницы. Сам он делал вид, что работает в этом ресторане подсобным рабочим, но при этом жил в хорошей четырехкомнатной квартире и раскатывал на «Мерседесе». Не самой свежей модели, но все же.
Гуров подозревал, что «Лола», помимо всего прочего, является местом, где преступники устраивают свои сходки и отмечают свои торжества, но трясти Зайцева без крайней нужды ему не хотелось. Если кто-то из банды Мельника здесь бывает, он может насторожиться, и тогда единственный возможный след будет потерян. Гуров терпеливо и неоднократно разъяснял это Вельяминову, призывая того вспомнить наконец про свой гражданский долг и постараться хоть как-то загладить свою вину.
– Мы расспрашивали жену того человека, который был хозяином мобильника, – убеждал Гуров. – Она утверждает, что ее муж никогда даже не упоминал о таком ресторане. Он никогда не был связан с уголовниками и вообще не любил застолий и шумных компаний. Все свободное время проводил с семьей. Все остальные номера имеют к этому человеку самое непосредственное отношение. А этот – нет. Значит, этот звонок сделал Сергеев. Значит, здесь его знают. Кстати, Сергеев никогда не говорил тебе про «Лолу»? Может, предлагал зайти как-нибудь?
– Я тоже не любитель застолий, – ворчливо ответил на это Вельяминов. – Особенно в таких дешевых забегаловках. И Сергеева я терпеть не мог. С какой стати я стал бы с ним по ресторанам таскаться?
– Ну, под его диктовку ты делал и кое-что посерьезнее, – заметил Гуров. – И вообще выбрось из головы, будто тебе удастся выйти из этой истории незамаранным. Только полная откровенность даст тебе какой-то шанс. Не забывай об этом.
– Хотел бы я забыть! – мрачно отозвался Вельяминов.
Ресторан «Лола» оказался довольно бойким местом – сюда шли с самого утра. Сначала потрепанные, диковатого вида личности с похмельной жаждой во взгляде. Эти не задерживались – приняв на грудь двести граммов дешевого пойла у стойки, они убирались от греха подальше, потому что за порядком в ресторане следили двое угрюмых вышибал с пудовыми кулаками, которые к потрепанным личностям относились далеко не по-братски и при малейшем шуме вышвыривали виновника за дверь, совершенно при этом не церемонясь. К обеду появлялись люди попристойнее. Как правило, они приходили по двое или по трое, заказывали обед и, неторопливо закусывая, вели какие-то долгие переговоры, очень ревниво относясь к тем, кто пытал