В последнее время все чаще приходится сталкиваться с целесообразным использованием писателями-реалистами приемов, распространенных в литературе, весьма далекой от реализма. И, как подчеркнул Чингиз Айтматов, это отнюдь не затемняет «социально-нравственного реалистического содержания, воплощаемого нередко в «необычной» форме — гротеска, притчи, мифа». Прозаики социалистических стран не остались равнодушны к художественным открытиям литературы XX столетия, которую они, в свою очередь, существенно обогатили собственным творчеством. Для них, однако, важна не самодовлеющая «современность» формы, а современность мышления.
Альфонз Беднар сумел синтезировать в своем творчестве традиции, берущие начало не только в словацкой, но и в зарубежной литературе. По образованию он филолог, много времени отдал переводу произведений иностранных — преимущественно английских и американских прозаиков. Еще Вольтер говорил: «Кто хочет переводить, тому надлежит выбрать автора, как выбирают друга, чтобы его вкус соответствовал вашему». Словацкий писатель выбрал себе в «друзья» Д. Дефо и Ч. Диккенса, Б. Шоу и Д. Голсуорси, А. Конан Дойля и М. Твена, Д. Лондона и Э. Хемингуэя.
На близкое знакомство Беднара с западноевропейской и американской литературой давно обратила внимание критика, у него находили «хемингуэевские» мастерство композиции и подтекст в диалогах, «фолкнеровские» эпический размах и склонность к сложной инструментовке, повторяемость мотивов, любовь к деталям. Вместе с тем отмечалось и воздействие ряда крупнейших отечественных художников слова на творчество автора «Громового зуба». Но главное — Беднар подлинно самобытный талант, который «брал свое» у «друзей» и «знакомцев» по отечественной и зарубежной, классической и современной прозе.
Литературный «багаж» Беднара весьма обширен и разнообразен. Помимо перечисленных произведений, надо упомянуть еще книгу путевых зарисовок «Греческий натюрморт» (1958), где он предстает тонким наблюдателем, размышляющим о прошлом и настоящем Эллады, ее культуре. На фоне греческих пейзажей вдумчивый читатель без труда разглядит и автопортрет писателя. Получили признание также фильмы, снятые по его сценариям: «Солнце в сети», «Орган», «Три дочери», «Гений» и другие.
«Литература является акцией против несовершенства человека» — с этим высказыванием Бертольта Брехта прямо перекликаются слова А. Беднара:
«Каждая книга должна быть полемичной, она должна полемизировать с непорядками в мире, в человеческих отношениях, в искусстве, литературе и так далее. Зачем нужна книга? Помимо всего прочего, и для этого… Обратить внимание не только на общественные нарушения и аномалии, но прежде всего на аномалии и диспропорции в человеке».
Вот почему столь важное место в творчестве словацкого писателя занимают гротескно-сатирические произведения, разоблачающие современное мещанство.
В 60-е годы Беднар опубликовал в периодике два цикла новелл (первые двенадцать из них сложились в самостоятельную книжку «Балкон оказался высоковато», 1968), которые легли потом в основу тома «За чашами смолы» (1978). Центральной фигурой здесь выступает ведущий сотрудник ФНИИИОЖИТа (Филиала Научно-исследовательского института по изучению и организации жизни и труда) Михал …ский. Он занимается в своем мифическом учреждении совершенно бесполезной и бессмысленной деятельностью, но подводит «научный» базис под необходимость «убивать время» таким образом.
Беднаровская сатира страстно обличает современного обывателя, паразитирующего в социалистическом обществе, — не просто приспособившегося, но пытающегося даже навязать ему свои представления об идеальном устройстве жизни. Она высмеивает спесивую ограниченность, воинствующее себялюбие, неуемную погоню за материальными благами, ведущую к деградации личности. Это тип убийцы не только времени, но и лучших человеческих качеств в себе. Абсурдность такого бытия словацкий мастер прозы сумел воплотить в весьма оригинальной форме. Его антигерой Михал …ский периодически погружается в необычные сны, в которых видит себя преображенным в кого-нибудь из представителей животного мира: то в собаку, то в лягушку, то в улитку. При этом, трансформируясь внешне, он всегда продолжает сохранять свое «человеческое» сознание — сознание ведущего сотрудника ФНИИИОЖИТа — и в каждом новом обличье поступает в соответствии со своей истинной натурой. Такой прием позволил автору обнажить низменные, буквально животные инстинкты, удовлетворению которых подчинено все существование этого «мещанина в социализме», к какой бы искусной мимикрии он ни прибегал.
В книге «За чашами смолы», куда вошла история Михала …ского, выясняется, что столь донимавшие его фантасмагории насылал на него не кто иной, как один из слуг Люцифера. Беднар обратился тут к известной народной сказке о черте, который похитил у бедного дровосека последний кусок хлеба, — сам князь Ада ужаснулся тогда его поступку и повелел своему подопечному целый год за это находиться у бедняка в услужении. И вот волею писательской фантазии тот самый зловредный фольклорный нечистый из пекла, прошедший трудовое перевоспитание, нашел теперь более подходящие объекты для своих козней: после Михала …ского он принимается за его бывших однокашников. Книга построена как «отчет» черта перед высокой коллегией в Аду, в ходе которого ему дозволяется время от времени пропустить по чаше тамошнего излюбленного напитка — смолы.
«В XX веке, — как писал М. Бахтин, — происходит новое и мощное возрождение гротеска… Картина развития новейшего гротеска довольно сложна и противоречива. Но в общем можно выделить две линии этого развития. Первая линия — модернистский гротеск… Вторая линия — реалистический гротеск (Томас Манн, Бертольт Брехт, Пабло Неруда и др.), он связан с традициями гротескного реализма и народной культурой…»
Ярким образцом именно реалистического гротеска стал еще один роман Беднара — «Горсть мелочи» (часть I — 1970; часть II — 1974), где затронуто немало злободневных вопросов этического плана. Книга тоже занятна по форме — семейные и иные неурядицы доктора Йозефа Каменицкого увидены здесь глазами собаки. Столь же тщательно, как его хозяин изучает насекомых (он крупный специалист в этой области), пес Флип ведет наблюдения на семьей своего «шефа» — сначала одной, потом другой. Хотя в быту все зовут пса Флипом, но у него есть и другое, «благородное» имя: в родословной он значится как Дагоберт из Чечевичного (что же касается литературной родословной пса, то, хоть это и кажется на первый взгляд «противоестественным», восходит она, думается, к коту — знаменитому гофмановскому Мурру). Внимательному четвероногому зрителю ежедневно перед ним разыгрывающейся «человеческой комедии» открывается очень многое. Он приходит к такому, например, заключению: в «людской своре», которая его окружает, мало кто говорит, что думает. И это далеко не единственный из пороков, которые замечены Флипом в среде нынешних мещан и которые бичуются в памфлетном романе «Горсть мелочи».
Альфонз Беднар — прирожденный эпик, но он редко довольствуется классическими формами. «Поиски жанра» были продолжены им в книге «Дом 4, корпус «Б», вышедшей в 1977 году в качестве первого тома десятитомного собрания его сочинений. Писатель предпринял смелый эксперимент, объединив в цельное произведение новеллы, создававшиеся им на протяжении двух десятков лет.
Объединение рассказов в подобные циклы отражает примечательную тенденцию к достижению большей эпичности средствами «малых» форм, которая отчетливо проявилась за последние годы в литературе социалистических стран. Назовем, к примеру, «Пороховой букварь» болгарского прозаика Й. Радичкова или «Мгновение» югославского писателя А. Исаковича.
У Беднара получилась интересная книга, обладающая определенными чертами романа. Новеллы, составившие в доработанном и переделанном виде «Дом 4, корпус «Б», выдержаны в различной стилевой манере, и каждая из них сохраняет самостоятельное значение, но, переплетаясь, они образуют новое качество. Эксперимент словацкого писателя следует признать удачным.
На примере нескольких семей (и представителей разных поколений этих семей), которые живут в одном из домов сегодняшней Братиславы на вымышленной Смарагдовой (Изумрудной) улице, Беднар сумел поднять много важных вопросов, связанных с недавним прошлым, настоящим и будущим Словакии. То, что происходит под крышей этого дома, отражает социальные процессы, идущие в современном чехословацком обществе. Писатель исследует взаимоотношения между отдельными людьми (которые развиваются порой весьма драматично) и связи, складывающиеся между человеком и коллективом. Как обычно, в центре внимания Беднара — проблемы нравственного характера.
В первой новелле-главе автор знакомит нас со стариком Йозефом Мико. Ему уже под восемьдесят, и он многое повидал на своем веку, в том числе и обе мировые войны. («Войны оставляют раны на деревьях, зданиях и на людях», — размышляет герой рассказа «Там стоит сто лип»). Но старый Мико живет не только воспоминаниями, он с интересом присматривается к окружающим. «После этой войны молодежь пошла уж больно долговязая», — замечает он про себя, глядя на живущую с ним в одном доме молодежь: художницу Теру Бакайову и выпускника средней школы, потом студента Олдриха Файтака по прозвищу Файоло.
У юности свои дела, заботы и переживания. Мысли Файоло, например, заняты не столько школой, сколько шестнадцатилетней соседкой Белой Блажейовой. Его робко проявляющаяся первая любовь описывается в новеллах «Вклад Файоло», «Золотые ворота», «Понтонный день». Но затем эта детская влюбленность в Белу вытесняется у Файоло более серьезным чувством к Кларе, внучке старого Мико («Данушка и Даная»). В завершающем книгу психологическом этюде «Двадцать семь визитных карточек» Клара Микова предстает тонко чувствующей девушкой, способной понять душевную муку изнывающего от одиночества Петера Жалмана — человека, к несчастью которого оказался причастен ее собственный отец.