– Во-первых, Фарах, вам, возможно, немного обидно, что Эйми задала мне такой важный и глубокий вопрос, хотя вы обе, очевидно, никогда его не обсуждали.
– Ни в коем случае. Я удивилась, вот и все. Она знает, что у меня самой было два плановых кесаревых сечения, и она никогда не спрашивала меня о судьбе.
– Не принимайте это на свой счет, она была захвачена моментом. Но думаю, она вскоре обязательно заговорила бы с вами на эту тему. – Рини обращает свое внимание на Эйми. – Вам не кажется, что она слишком замкнутая?
– Да, она такая, но мне нравится открывать ее, – говорит Эйми с улыбкой в голосе.
Я чувствую, что краснею, и почесываю шею, стараясь скрыть пятна, выступающие на коже.
– Вы говорите обо всем на свете и, несмотря на ваши различия, всегда готовы выслушать и услышать друг друга. Вы всегда на связи, – добавляет Рини.
– Так это не из-за «Маргариты»? – смеется Эйми.
– Эйми, как вы упомянули, Раки могут побудить Дев расслабиться и настроиться на поток своей интуиции, в то время как Девы предлагают Ракам заземление, которое им не в тягость.
– Это так похоже на нас, – улыбается Эйми.
Рини выключает ноутбук и смотрит на часы:
– Мне нужно достать поющую чашу и подготовиться к общей встрече.
– О, и это все? – разочарованно вздыхает Эйми. – Вы раздразнили наше любопытство.
– Она же сказала, что это будет кусочек сеанса, – говорю я в защиту Рини.
Рини закрывает папку, решительно отодвигает свое кресло от стола и замирает.
– Да, все так, но я не могу уйти, не объяснив вашу синастрию[4] Северного и Южного узлов. Это важно для лучших подруг. – (Я жду пояснения, поскольку единственные узлы, которые мне известны, – часть иммунной системы в форме боба.) – Северный узел символизирует дальнейшую траекторию этой жизни. Он указывает на черты характера или энергию, которые человеку необходимы для выполнения миссии его души. Южный узел символизирует то, что некоторые люди называют кармой прошлых жизней. Опыт, знания и багаж, с которыми каждый из нас родился.
– У нас они одинаковые?
– Нет, они противоположные. Вот почему невероятно, что вы нашли друг друга.
– Почему? – спрашивает Эйми.
У меня в горле застрял тот же вопрос.
– Северный узел Фарах – это ваш Южный узел, а ваш Северный узел – это Южный узел Фарах. Можно сказать и по-другому: вы приносите в эту жизнь то, чему ей нужно научиться, а она – то, чему нужно научиться вам. Не у каждого из нас есть такой наставник.
– Дружба – это союз родственных душ. – Эйми берет меня за руку, и я пытаюсь улыбнуться.
– Спасибо вам, дамы, – произносит Рини, вставая.
– За что? – уточняет Эйми.
– Вы дали мне шанс нарушить мои правила. Это было здорово.
Рини открывает дверь, и мы слышим голоса Иден и Рика. Эйми мрачнеет. Она ненавидит их обоих, Рика-банкира и Иден – велнес-инфлюенсера. По-моему, они ничего и подходят друг другу, но Эйми отталкивает их способ зарабатывать и тратить. По словам Эйми, носить одежду от Александра Маккуина, обувь от Стеллы Маккартни и сумки «Клоэ» просто отвратительно. Рини уводит жертв моды на экскурсию по дому, оставляя нас с Эйми наедине.
На данный момент единственные два человека, которых не будет в начале этого уик-энда, – наши мужья.
– Давай посмотрим, в какие неприятности мы можем вляпаться, – шепчет Эйми.
Она выбегает из кабинета, и я следую за ней, заставляя себя произнести что-нибудь привычное. Такое, что сказала бы прежняя я. Нормальная я. Я, которая никогда не слышала ничего из того, чем поделилась Рини.
– Может, нам стоит подняться и занять лучшие номера? – придумываю я наконец.
– Они уже распределены, – возражает Эйми.
Мы стоим бок о бок, любуясь видом за великолепными окнами от пола до потолка. На заднем дворе Марго кладет голову на плечо Теда, оба сидят рядом в креслах «Адирондак». Закрыв глаза, они нежатся в лучах теплого вечернего солнца. Это так мило. Я редко вижу Марго с ее мужем. Обычно мне приходится созерцать другую пару с участием Марго – ее и Адама, брата и сестру. Психологи – а на последнем курсе в университете я изучала эту дисциплину – еще не придумали названия для разлада между такими людьми, даже если они и брат с сестрой.
Мысли о Марго ненадолго отвлекают меня, но потом слова астролога вновь начинают звучать в моей голове. Вы говорите обо всем на свете и, несмотря на ваши различия, всегда готовы выслушать и услышать друг друга. Вы всегда на связи.
Так и было на протяжении большей части нашей долгой дружбы. Но в последнее время, несмотря на то что сказала Рини, я храню молчание. Сдерживаюсь. Вот простой пример. Эйми сказала, что инцидент с Беккетом напугал меня, и я согласилась, но не обмолвилась о причинах. Я больше не могу игнорировать импульсивность Беккета, особенно из-за других особенностей его поведения, от которых мы с Джо старательно отмахиваемся: сын постоянно отвлекается и что-то теряет, склонен к нервным срывам, с трудом концентрирует на чем-то внимание. Такие черты характера свойственны любому маленькому ребенку. «Особенно мальчику», – утверждает Джо. Тогда почему у меня такое чувство, будто я упускаю что-то, что находится прямо у меня перед носом?
Это постыдный секрет, которым я никогда не смогу поделиться с Эйми. И я не знаю, что делать. Я не знаю, относится ли все это к категории «нормально», не знаю, нуждается ли Беккет в коррекции поведения или в медикаментозном вмешательстве, не знаю, как добиться того или иного результата, не травмировав всех участников процесса, поскольку говорю не то и не так, как надо. Я не хочу относиться к сыну как к пациенту, я хочу заботиться о нем как о своем ребенке. Но я не представляю, как это делать. Мой аналитический мозг врача отвергает любые мысли о «нестандартных подходах» к воспитанию.
Я осознаю, что могу потерять Эйми, если буду держаться отстраненно. Беда в том, что скрываю я не только этот свой внутренний монолог о материнстве. Расстояние между нами увеличивается с каждой возможностью поделиться, которую я игнорирую. Маленькая трещина может быстро превратиться в непреодолимую пропасть. Но есть вероятность, может быть даже большая, что если я раскрою свои секреты, то все равно потеряю Эйми. Навсегда.
Рини
Стоя перед камином в передней гостиной, я держу в левой руке деревянный стик, а в правой – маленькую бронзовую поющую чашу. Я с силой прижимаю стик к внешнему краю и двигаю запястьем по кругу, создавая тихое гудение. Некоторые гости останавливаются и оглядываются, чтобы определить источник звука. Я провожу стиком вверх и вниз по окружности чаши, меняя тон с высокого на низкий. Звук все усиливается и усиливается. Наконец, когда все прекратили разговоры, я ударяю по краю чаши. Одиночный резкий звук эхом разносится по комнате.
– Добро пожаловать на астрологический ретрит в «Звездной гавани». Пожалуйста, присаживайтесь на диван, здесь хватит места для всех. – Я жду, пока все не займут свои места.
В центре полукруга, одна, сидит Марго. На ней хлопчатобумажный сарафан с пышной юбкой. Ее руки небрежно засунуты в карманы, но я знаю, что она не чувствует себя непринужденно. Тревога на ее лице заставляет меня начать.
Одетый в хаки и строгую черную рубашку «Бонобо», Тед устроился рядом со своим более ярким коллегой Риком в текстурированной рубашке верблюжьего цвета на пуговицах, которая больше подошла бы диджею. Рик по-хозяйски обнимает свою жену Иден, которая расслабляется в «Лулулемоне» с головы до ног. Эйми и Фарах, откинувшиеся на мягкие кремовые подушки спинки дивана, расположились правее, бокалы с вином опасно покачиваются в их руках.
– Насколько я вижу, не хватает еще двоих. Может, начнем чуть позже? Я предпочитаю подождать, пока не соберется вся компания, – объявляю я.
– Мне не терпится начать. Мы можем ввести Адама и Джо в курс дела, когда они приедут, – говорит Марго.
– Мы предпочитаем придерживаться графика, – добавляет Тед.
Глаза Марго светятся, как мне кажется, благодарностью за поддержку мужа. По ее гороскопу я знаю: хотя она любит командовать, ей трудно постоять за себя.
– Конечно. – Игнорируя укол раздражения, я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце. – Бери, что досталось, и будь доволен. Другими словами, нет смысла притворяться или искажать свою сущность.
– Но как мы узнаем, какие части нас самих определяются нашей идентичностью, а какие – выбором? – спрашивает Иден.
– Иден, позвольте мне привести пример взаимосвязи между вашей судьбой и вашей свободной волей. Ваш второй дом находится в Раке, и это означает, что вам суждено иметь нетрадиционные источники дохода.
Рик качает головой:
– Вы так говорите, поскольку знаете, что она основательница метода Иден Митчелл. Крутой инструктор по фитнесу и блестящий, глубоко мыслящий коуч!
– Велнес-инфлюенсер, – поправляет Иден.
– Рик, вашим вторым домом управляет Лев, – говорю я. – С детских лет вы мечтали о больших деньгах и успехе. Это напрямую связано с вашим чувством безопасности и самоуважения.
– Я инвестиционный банкир, – усмехается он. – Без риска в этом деле не обойтись.
Марго прочищает горло и повышает голос:
– Рик, мы здесь не для того, чтобы Рини доказывала тебе, что она мастер своего дела. Будь добр, умерь прыть и позволь ей продолжить объяснения.
Я киваю. Марго думает, что, вмешавшись, она спасла положение, но не понимает того, что в каждой группе первая встреча проходит в особом ритме. Скептик бросает мне вызов, а тип А[5] возвращает все в нужное русло. Я излагаю свою первоначальную точку зрения, обращаясь к Иден:
– Иден, когда вы родились, как я уже упоминала, было предрешено, что вы сможете зарабатывать только нетрадиционно. На момент вашего рождения не существовало профессии «велнес-инфлюенсер». Не было возможности работать на дому. Не существовало онлайн-сообществ в социальных сетях. А даже если что-то подобное и существовало, вы могли стать барменшей, которая решила бы продавать крафт-боксы для коктейлей онлайн, и это вполне удовлетворило бы вашу судьбу. Физические нагрузки и правильное питание – то, чем вы заинтересовались.