"Я не имел в виду, что это буквально", - говорит Роберт. "Ради Бога".
"Пили-пили". Уэйн смотрит на остальных и показывает Роберту большой палец вверх. "Мистер Поэтик здесь. Что-что!"
"Давайте постараемся не быть критичными", - вмешивается Амайя.
Джерри наклоняется ближе и похлопывает Роберта по плечу. "Я понимаю, о чем ты, Роберт. Иногда в моей квартире становится так тихо, что я не знаю, чем себя занять".
"Иногда я включаю телевизор, - говорит Роберт, - но там никогда нет ничего, что я хотел бы посмотреть. Мне неинтересно это реалити-шоу".
"Я не смотрю телевизор, - говорит Джерри, - у меня его нет уже много лет".
" Нет телевизора?" Уэйн качает головой в недоумении. "Это безумие, приятель".
"Мы с Мирой всегда предпочитали настольные игры, прослушивание пластинок или уютно устроившись с хорошей книгой".
"Вы все еще занимаетесь этим?" спросила Амайя.
"Нет". Он тяжело вздыхает. "Сейчас я хожу в гастроном, беру сэндвич и соленый огурец, а может, и суп".
"И вы находите, что это помогает?"
"Ничего не помогает". Его глаза наполняются слезами. "Простите", - говорит он, прочищая горло.
Амайя поднимает с пола коробку салфеток и протягивает ему. "Это совершенно нормально, что ты чувствуешь эти эмоции прямо сейчас, так что давай, разреши себе их испытать".
Неожиданно в разговор вступает Уэйн. "Для Уэйна утро - самый отстойный день".
Амайя поворачивается к нему. "Почему утро такое трудное, Уэйн?"
"Всегда есть несколько секунд, когда я думаю - может, это был сон или еще какая-нибудь хрень, - но потом понимаю, что это не так, и ее все равно нет и она никогда не вернется". Он пожимает плечами, выглядя почти скучающим. "Ненавижу это".
Дождь брызжет в окна.
Роберт начинает рассказывать о прогулках, которые они с женой совершали каждый вечер после ужина. Он рассказывает эту историю с пустым лицом, монотонно.
"А ты?" спрашивает Уэйн, когда рассказ окончен, но его вопрос обращен к Гордону. "Почему ты никогда ничего не говоришь?"
"Давайте вспомним, - говорит Амайя, - мы все согласились соблюдать правила. Одно из них гласит, что никто не должен говорить, если не хочет. Когда и если Гордон захочет внести свой вклад или поделиться, он это сделает. Но до тех пор он имеет полное право слушать и наблюдать с уважением и молча".
"Все в порядке", - говорит Уэйн, откидываясь в кресле, как наказанный подросток. "Я просто говорю, что все остальные говорят, а он никогда не говорит, так что иногда это выглядит как осуждение и прочее дерьмо".
Амайя терпеливо улыбается и подмигивает Гордону. "Я уверена, что Гордон не является ни тем, ни другим, и он не хочет быть таким. Давайте продолжим и поговорим о..."
"Сколько тебе лет, сынок?" Гордон спрашивает Уэйна. Его руки наконец перестали дрожать, он снова согрелся, и голова прояснилась.
Уэйн отвечает не сразу. Кажется, он искренне удивлен тем, что Гордон вообще с ним заговорил. "Тридцать два", - наконец говорит он.
"Тебе было два, когда мы с Кэти поженились".
"Хорошо." Уэйн пожимает плечами. "И что?"
"Значит, я был женат почти столько же, сколько ты живешь. Я забыл больше боли, горя и потерь, чем ты когда-либо узнаешь".
"Давайте помнить, что у каждого свой опыт", - говорит Амайя. "Это не соревнование".
"Да, это не соревнование", - говорит Уэйн. "Так что не сердитесь на меня. Я просто говорю..."
"Как умерла твоя жена?" спрашивает Гордон.
Прежде чем ответить, Уэйн смотрит на остальных, как бы желая убедиться, что не он один слышит вопросы. "Это что, интервью или что-то в этом роде?"
"Вы хотели, чтобы я рассказал, не так ли?"
Роберт молчит, но легкая улыбка едва заметно прорезает его стоическое выражение лица.
"Ну, - быстро говорит Амайя, - возможно, Уэйну не совсем комфортно, когда его расспрашивают подобным образом, Гордон. Возможно, ты мог бы попробовать..."
"Как она умерла, Уэйн?" настаивает Гордон.
"Автокатастрофа, ублюдок". Уэйн садится, затем наклоняется вперед почти угрожающе. Почти, но не совсем. "Как умерла твоя жена?"
"Ладно, - говорит Амайя, - давайте все успокоимся. В этой группе не принято противостоять друг другу. Гордон, мы все ценим то, что ты решил прийти сюда сегодня, но, очевидно, твои вопросы или то, как ты их задаешь, расстраивают Уэйна. Почему бы нам не поговорить об этом? Уэйн, не выходя из себя, расскажите нам, что вы чувствуете из-за этих вопросов Гордона?
"Они заставляют меня чувствовать, что он издевается надо мной и не уважает меня, когда я ничего ему не сделал... черт... я даже не знаю тебя, чувак".
"Говорите о чувстве неуважения. Что это значит для тебя? Что вы чувствуете, когда думаете, что вас не уважают?"
"Я чувствую себя так, будто хочу отломать ногу в его старой заднице. Вот как чувствует себя Уэйн".
Амайя подняла тонкий палец. "Посмотри на меня, пожалуйста, Уэйн, не на Гордона".
Он смотрит.
"Мы здесь не угрожаем. Никогда. И мы не насмехаемся. Ты знаешь правила, Уэйн, и, похоже, сегодня ты намерен их нарушить".
"Это не угроза", - говорит Уэйн, снова откидываясь назад. "Ты спросил меня, что я чувствую. Я ответил тебе. Я никогда не говорил, что сделаю это по-настоящему".
"Почему бы тебе не попробовать?" Гордон встает. "Давай. Попробуй".
Уэйн смеется. "Усади свою костлявую задницу, старик Ривер".
"Гордон, - говорит Амайя, тоже вставая, - давай успокоимся, хорошо?"
Гордон поднимает пальто и шляпу. "Прошу прощения за беспокойство", - говорит он, поворачиваясь к двери. "Мне не следовало приходить".
"Гордон, ты не должен уходить", - говорит Амайя. "Мы обсуждаем такие серьезные вопросы, а у вас у всех нервы на пределе, и вы должны быть в некотором роде..."
"Думаю, он должен ответить на мой вопрос", - говорит Уэйн. " Ты спросил меня, как умерла моя старушка, и я рассказал тебе. А как умерла твоя?"
Гордон смотрит на него.
Кровь вспыхивает - брызжет - течет, как вода, стремительно разбиваясь о скалы, увлекая за собой все на своем пути. Они тонут... они все тонут в ней... пробуют ее на вкус, когда она покрывает их рты и устремляется в горло, такая липкая, кислая и металлическая... заполняет их ноздри, когда они пытаются дышать... их глаза, уши... их тела пропитаны ею, наполнены ею... тонут... задыхаются в крови...
"Почему бы тебе не оставить его в покое, Уэйн?" неожиданно говорит Роберт.
Уэйн поворачивается к нему. "Почему бы тебе не держаться подальше от него?"
Джерри нервно почесывает щетину на подбородке, его лицо искажается в гримасу. "Эта агрессия заставляет меня чувствовать себя очень неловко".
" Меня тоже, Джерри". Амайя слегка смеется, явно пытаясь остудить ситуацию. Очень деликатно она встает между Гордоном и Уэйном. "Очевидно, что сегодня ситуация накалена до предела - и это нормально, пока мы остаемся в рамках правил, - но я думаю, что пока нам стоит остановиться. Давайте пойдем домой и подумаем о тех чувствах, которые мы сегодня здесь испытали. Пожалуйста, будьте осторожны, на улице очень скверно. Спасибо всем за то, что пришли, и я надеюсь увидеть вас на следующей неделе, хорошо?
Еще один удар дождя бьет по окнам. Гордон выглядывает наружу.
За мутными стеклами, затянутыми проволокой, стоит темная фигура и наблюдает за ними с улицы. На фигуре черная свободная одежда и капюшон, плотно надвинутый на голову, скрывающий все детали и черты лица. Гордон даже не может с уверенностью сказать, мужчина это или женщина, хотя по одному только размеру догадывается, что это женщина.
" И Гордон, - говорит Амайя, осторожно касаясь его локтя, - не мог бы ты остаться на минутку, пожалуйста? Я бы хотела поговорить с тобой о некоторых вещах наедине".
Ее прикосновение заставляет его отвернуться от окна и посмотреть на нее. Она улыбается своей привычной, упоительно теплой улыбкой, ее глаза яркие и красивые. "Да", - тихо говорит он, - "хорошо".
"Теперь у него проблемы, пес", - смеется Уэйн, игриво подталкивая Джерри локтем.
Роберт с отвращением качает головой, формально пожимает всем руку на прощание, затем поворачивается и уходит. Уэйн и Джерри следуют за ним, но Уэйн обязательно провожает взглядом Гордона, когда тот уходит, и на его лице появляется мудрая ухмылка. Когда он доходит до двери, то театрально машет ему на прощание.
Когда за ними закрывается дверь, Гордон оглядывается на окна.
Фигура исчезла. Нет... не исчезла... просто отдалилась. Там, едва различимая на другой стороне улицы, она стоит на тротуаре. Неподвижно... смотрит...
"Что-то не так?" спрашивает Амайя, проследив за его взглядом. "Ты выглядишь так, будто увидел призрака".
Фигура медленно удаляется, исчезая под дождем.
"Мне показалось, что за нами кто-то наблюдает", - говорит он ей.
Она делает несколько шагов ближе к окнам. "Человек на другой стороне улицы в толстовке с капюшоном?"
Вы тоже его видели?
"Да".
"Он уже ушел". Амайя закрывает жалюзи на окнах, затем снова поворачивается к Гордону. "Здесь много потерянных душ, Гордон. Некоторые ближе, чем другие".
Он кивает, хотя и не совсем понимает, что она имеет в виду. "Доктор Адамс, я хочу извиниться за свое поведение, я..."
"Нет необходимости извиняться. Временами Уэйн может быть довольно... ну, скажем так, непростым". Она идет через комнату к бару. "Я просто хотела поговорить с вами несколько минут, наедине и без помех. Не хотите ли выпить чашечку кофе?"
"Нет, спасибо".
"Надеюсь, вы не возражаете, если я выпью одну".
"Нисколько".
Амайя наливает себе чашку и добавляет немного сахара. "Когда вы только пришли в группу, в ваших документах было написано, что вы уже встречались с доктором Спайрсом. Я знаю Карла, он очень хороший". Она помешивает кофе пластиковой ложечкой. "Надеюсь, вы не сочтете это навязчивым, но не могли бы вы рассказать мне, почему вы решили перестать ходить к нему и попробовать групповую терапию?"
Гордон замирает, пытаясь придумать ответ.