– С этим никаких проблем, – солгал Дэниел. – Я сам командный игрок. А это было лишь досадное недоразумение.
Президент улыбнулся.
– Да. – Он встал. – Что ж, спасибо за то, что заглянули ко мне.
Дэниел тоже встал и протянул руку.
– Спасибо за то, что приняли меня.
– Мы вам позвоним, – сказал У. Л. Уильямс (Бад), пожимая Дэниелу руку.
Но тот понимал, что никто ему не позвонит. Он совершил страшную глупость и провалил испытание. Из здания Дэниел выходил, чувствуя опустошение и раздражение, и его настроение еще больше ухудшилось, когда он спускался вниз на лифте, так как до него вдруг дошло, что он впустую потратил пять долларов на парковку.
«Назвался груздем, полезай в кузов», – решил Дэниел. Он приехал в центр города и уже потратил пятерку, так почему бы не спустить еще несколько долларов? Приехав в «Макдоналдс», Дэниел накупил себе нездоровой высококалорийной еды, стремясь загасить горечь разочарования.
Домой он возвратился к полудню и как раз успел застать по кабельному каналу старый вестерн Джона Форда[1]. Дэниел сидел в кресле перед телевизором, но не мог сосредоточить внимание на фильме и вместо этого размышлял о своих тщетных усилиях найти работу. На экране герой Джона Уэйна скакал на лошади по пустынным пескам перед величественными красными скалами, и Дэниел гадал, каково было бы жить в Аризоне. Сейчас рынок труда на Западе переживал бум, и Дэниел в который уже раз подумал о том, что, наверное, будет лучше сняться с места и последовать за солнцем, вместо того чтобы торчать в этом убогом доме и ждать у моря погоды.
По крайней мере, он не был шовинистом и не держал на Марго зла за то, что она приносила домой деньги. Дэниел был признателен жене, что у нее имелась постоянная работа, и у него не было никаких заскоков насчет того, что именно ему надлежит быть главным кормильцем семьи. Они с Марго не соперничали между собой, а были командой, один за всех и все за одного, и Дэниел гордился успехами жены. И все же он сам не мог жить без работы. Он не был творческой натурой, художником, писателем или музыкантом, и ему было нечем занять свободное время. Дело было даже не в деньгах: в первую очередь Дэниелу хотелось развеять чувство собственной бесполезности.
Зазвонил телефон. Это была Марго. Дэниел начисто забыл о том, что обещал ей позвонить. Быстро извинившись, он вкратце обрисовал жене то, как прошло утро.
– Значит, все выглядит неважно, да? – вздохнула та.
– Я не тешу себя напрасными надеждами.
– Не бери в голову, – сказала Марго. – Что-нибудь обязательно подвернется.
– Точно.
– Ты сегодня занят?
– Ага, – презрительно фыркнул Дэниел. – Дел по горло.
– Мне нужно, чтобы ты сходил в магазин и купил гамбургеров и говяжьего фарша. Я забыла дома кредитную карточку, а наличных у меня с собой нет.
– У меня тоже нет наличных.
– Моя карточка или на комоде, или в ванной на раковине.
– На раковине?
– Избавь меня от нравоучений.
– Извини.
– На обратном пути я заберу Тони.
– Я могу забрать его сам.
– Тебе это предстоит завтра. Мы поменяемся машинами.
Дэниел все понял.
– Тони стесняется «Бьюика»?
– Он ничего не сказал, но, думаю, стесняется. Ты же знаешь, какие подростки в этом возрасте. Они всего стесняются.
– Особенно своих родителей.
– Особенно своих родителей, – рассмеявшись, согласилась Марго. В трубке послышался какой-то шум, голоса. – Обожди секундочку, – сказала она. Последовала пауза, в течение которой жена вполголоса говорила с какой-то другой женщиной. – Мне нужно бежать, – наконец сказала Марго в трубку. – У нас тут чрезвычайная ситуация. Не забудь сходить в магазин.
– Не забуду. Я тебя люблю.
– И я тебя. Пока.
Положив трубку, Дэниел выключил телевизор и прошел через кухню в коридор. Без звуков телевизора в доме воцарилась тишина, неуютная тишина, и Дэниел тотчас же начал насвистывать какую-то глупую мелодию, чтобы создать хоть какой-нибудь шум.
Войдя в спальню, он ощутил смутное беспокойство; это чувство усилилось, когда он прошел мимо трюмо и приблизился к узкой двери, ведущей в ванную. Ощущение было странным, Дэниел узнал его не сразу, и ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что это страх. Не рациональный страх физической опасности, который он иногда испытывал в зрелом возрасте, а безосновательный, беспочвенный, сверхъестественный ужас, обыкновенно ассоциируемый с детством. Это был страх перед букой, страх перед привидением, чувство, с которым Дэниел не сталкивался уже десятилетиями, и, несмотря на то, что почувствовал себя глупо, он обернулся, ожидая увидеть за спиной какую-то фигуру или силуэт, не в силах стряхнуть ощущение, что за ним следят, хотя в комнате никого не было.
Черт побери, откуда все это взялось? Каких-нибудь пару минут назад он говорил по телефону с Марго – совершенно нормальный разговор, о том, чтобы сходить в магазин за продуктами, – и вот теперь его чуть не хватила кондрашка при мысли о том, что нужно пройти через свою собственную спальню!
Дэниел понимал, что это иррационально, глупо, но чувство не уходило, даже после того как он нашел кредитную карточку Марго на полочке рядом с раковиной, вместе со щеткой для волос, даже после того как он поспешно покинул спальню и вернулся в коридор.
И только когда Дэниел наконец выскочил из дома, оказался на крыльце и запер за собой дверь, паника прошла и он смог спокойно вздохнуть.
Стресс.
Наверное, он сам не отдавал себе отчет в том, как страстно желает получить это место в «Каттинг эдж».
Или это, или в течение последних пяти минут в доме завелись призраки.
Может быть, Марго умерла.
Или Тони.
Дэниел решительно прогнал из головы эти мысли. Вот прямой путь к мании преследования. Навязчивому неврозу. Никаких призраков не бывает, есть только чересчур активное воображение, которое, пробыв в коме последние двадцать лет, не решило внезапно объявить о своем существовании.
Стресс.
Несомненно, всему виною стресс.
Тем не менее Дэниел вздохнул спокойнее, когда оказался в машине, на пути к продовольственному магазину, а дом остался позади.
После ужина он сидел вместе с Тони за столом на кухне, помогая сыну делать уроки, а Марго мыла посуду.
Наконец сын расправился с домашним заданием и спросил, можно ли ему посмотреть телевизор.
– Только до половины девятого, – предупредил его Дэниел. – Затем нужно лечь спать. Завтра утром школа.
– Но, папа…
– Никаких но!
Тони выскользнул в гостиную.
– В следующем году мы будем разрешать ему не ложиться спать до девяти, – сказала Марго.
– Если он будет хорошо учиться.
Марго улыбнулась:
– Наверное, ты даже представить себе не мог, что с годами превратишься в своего отца, ведь так?
Отодвинув стул, Дэниел подошел к раковине, положил руки жене на плечо и чмокнул ее в правое ушко.
– Я люблю тебя, миссис Андерсон.
– Знаю.
– Разве ты не должна была ответить: «И я тебя тоже люблю»?
– Действия говорят громче слов. – Она понизила голос. – Я собиралась продемонстрировать тебе это чуть позже.
– Вот за что я тебя люблю, – просиял Дэниел.
Снаружи донесся рев двигателя «Чарджера» без глушителя – громоподобный раскат, от которого содрогнулась земля, набравший крещендо и быстро затихнувший.
– Приехал твой брат. – Дэниел вернулся за стол.
– Будь с ним повежливее.
– Я всегда вежлив с ним.
– Брайан тебя уважает.
– Спорим, что он обязательно упомянет о том, что я до сих пор без работы?
Выглянув в окно, Марго снова занялась посудой, делая вид, будто не знает о том, что здесь кто-то есть.
– Замолчи!
Постучав в дверь, Брайан прошел на кухню и, кивнув сестре, сел за стол.
– Ну как, дружище, нашел работу?
– Нет.
– У меня есть одна наводка. Может, ничего и не выгорит, но у одного моего кореша брат диск-жокей. Знаешь, вечеринки, танцы и прочее дерьмо. Так вот, он ищет чувака, который помогал бы ему таскать аппаратуру. Оплата сдельная, вкалывать в основном по ночам, но это что-то. Если повезет, можно даже получать на чай.
– Я так не думаю, – покачал головой Дэниел.
– Ты что, парень? Потаскать колонки, поторчать, послушать музыку, получить за это «бабки»… Работенка непыльная.
– Танцевальная музыка действует на меня угнетающе.
– Если хочешь действительно угнетающей музыки, послушай «Бич бойз». Самая угнетающая музыка на свете, черт побери. Я от нее просто балдею!
Возможность устроиться на работу оказалась забыта, как только Брайан заговорил о музыке, перечисляя в хронологическом порядке все свои пристрастия за последние двадцать лет. Что и к лучшему. Брайан был парень неплохой, но с причудами, и разговоры о так называемых «вакансиях» он заводил только для того, чтобы вбить Дэниелу в голову, что он работает, а тот – нет. Брайан был на шесть лет старше Марго, на пять лет старше Дэниела, и хотя он по-своему любил и поддерживал сестру, втайне его раздражало то, что и у Марго, и у Дэниела более респектабельная, лучше оплачиваемая работа. Поэтому с тех самых пор как Дэниела выставили на улицу, Брайан был на седьмом небе от счастья.
Было уже одиннадцать, когда он наконец ушел, напоследок схватив сестру за талию и крутанув ее. Дэниел и Марго вышли на крыльцо проводить его, и Брайан, уезжая, разбудил своей машиной половину соседей.
Дэниел закрыл дверь, запер замок, и Марго его поцеловала.
– Спасибо.
– Ну, как-никак он родственник, – криво усмехнулся Дэниел.
– Ты был выше всяческих похвал. Готов получить вознаграждение?
– Жду не дождусь весь вечер.
– Только дай я сначала посмотрю, спит ли Тони.
Марго заглянула в комнату сына, а Дэниел, убедившись в том, что наружные двери заперты, погасил свет и направился в спальню. Марго уже стояла перед зеркалом и распускала волосы. Дэниел запер за собой дверь и прошел в комнату. Бросив взгляд на узкую дверь в ванную, он увидел темноту, тень. Его снова охватило смутное беспокойство, ощущение того, что что-то не так, и он, быстро пройдя к ванной, зажег свет и с удовлетворением отметил, что все в порядке.