О’Брайн как-то странно посмотрел на него.
— Браки полны неожиданностей, — философски заметила Мэдж. — Зачастую все получается не так, как предполагаешь. Как и вообще все в жизни.
— Да-да, — закивал Мейн, — совсем не так.
Крайтон с задумчивым видом вертел в руках красивое румяное яблоко.
— Люди часто получают от жизни не то, на что рассчитывают, и становятся не тем, кем хотят… Я хотела стать актрисой, — сказала Мэдж, — но не судьба.
— Почему же? Внешние данные у вас для этого есть, — любезно заметил О’Брайн.
—Спасибо. — Она улыбнулась. — У меня не хватает таланта, чтобы выступать на большой сцене, а прозябать в провинциальных театрах — участь незавидная.
— Из кого бы получился прекрасный актер, так это из Клемента, — сказал Крайтон. — У него в этом плане большие способности.
— У меня? — изумился Клемент. — С чего вы взяли, дядя?
— Мне так кажется, — сухо ответил Крайтон.
Миссис Бойл стон жеманно рассмеялась.
— Ох уж эти мужчины! Мечтать об актерской славе — удел женщины, мужчинам подавай войну, финансы, на худой конец, скачки.
— А я никогда не хотела стать актрисой, — сказала Пат. — Выйти на сцену, когда все на тебя смотрят, — это ужасно.
— Вы чересчур застенчивы. — В голосе Коринны Бойлстон прозвучали покровительственные нотки: — Такая взрослая девушка не должна всего стесняться.
— Я не стесняюсь, — возразила Пат, краснея, — только не люблю, когда на меня все смотрят.
— Вы привыкли бы.
— У Пат в этом нет никакой необходимости, — сказал Крайтон. Обед закончился, он встал. — Пойдемте, Аллан, вы мне нужны.
После обеда Мейн, к удовольствию Бэрриджа, исчез необыкновенно быстро, и Пат не успела подойти к нему после того, как Крайтон ушел. Сам Бэрридж поговорил немного с Клементом и Мэдж (остальные разошлись). Клемент был рассеян и пару раз ответил невпопад. Затем Бэрридж тоже ушел в свою комнату. Час спустя к нему заглянул взволнованный Мейн, держа под мышкой огромный фолиант.
— Мне надо с вами посоветоваться.
«Почему его привлекают крупные вещи?» — подумал Бэрридж. — «Большой зонт, большая книга…»
Мейн уселся в кресло и положил фолиант на колени.
— По поводу этой книги, — продолжил он, любовно поглаживая переплет. — Понимаете, я обнаружил здесь в библиотеке это редкое издание, о котором мечтал много лет. Как вы думаете, мистер Крайтон согласится продать ее?
— Что это?
— Медицинский трактат, итальянское издание прошлого века. — Глаза Мейна возбужденно сверкали. — Я давно слышал о нем, но достать никак не мог. Посмотрите, какие иллюстрации! Как он сюда попал?
— Случайно, должно быть. Вряд ли эта книга здесь кому-либо нужна.
— Вот-вот, им она все равно не нужна! — обрадовался Мейн. — Как вы думаете, удобно попросить мистера Крайтона продать ее? Это большая редкость… Вдруг он по какой-то причине дорожит ею? — Мейн поник. — Получится, будто я пользуюсь создавшимся положением. Мне будет очень неловко…
Бэрридж не ожидал от него такой щепетильности.
— Сначала поговорите об этой книге вообще, но не говорите, что она вам нужна, — посоветовал он. — Если станет ясно, что мистер Крайтон ее не ценит, тогда спросите, не продаст ли он ее.
— Не умею я такие вещи делать, — уныло сказал Мейн, а потом с внезапным воодушевлением заявил: — У вас это получилось бы гораздо лучше!
Однако Бэрридж не разделял его точку зрения, и Мейн, тяжело вздыхая и любовно поглаживая, увы, не свое сокровище, удалился.
Перед ужином Бэрридж спросил, осматривал ли он Крайтона вторично, как собирался. Мейн ответил утвердительно.
— А про книгу спросили?
— Пока нет.
Последними в столовой появились Крайтон и адвокат. Входя, Крайтон сказал своему спутнику:
— Закончим завтра утром, я что-то устал.
Ужин прошел гладко и скучно. Около десяти Бэрридж, чувствуя, что днем выспался и теперь заснет не скоро, направился в библиотеку, надеясь отыскать там что-либо занимательное, и, покопавшись на полках, выбрал детективный роман. На обратном пути он издали услышал сердитый голос Крайтона и, завернув за угол, увидел того в коридоре перед открытой дверью соседней с его спальней комнаты, на пороге которой стоял О’Брайн. За что Крайтон распекал своего секретаря, Бэрридж не понял: увидев его, Крайтон замолчал и последним, что Бэрридж слышал, было:
…хотя я запретил вам здесь находиться!
Через час Бэрридж убедился, что выбранная книга на редкость неинтересна, и, досадуя, что взял только одну, снова направился в библиотеку, чтобы взять другую. Когда он проходил мимо гостиной, его окликнул сидевший там с газетой в руках адвокат:
— Мистер Бэрридж, я вижу , вам не спится. Не развлечься ли нам картишками?
— Вдвоем?
— Все обитатели этого дома прекрасно играют в бридж, но, пожалуй, они уже спят… Кто-то идет, слышите? — Хамфри выглянул в коридор. — Мисс Бойлстон, составьте нам компанию.
— С удовольствием, — ответила Мэдж. — А чем вы занимаетесь?
— Пока ничем, но собираемся играть в карты. Найти бы четвертого для бриджа! О, кажется, еще кто-то идет, нам везет. — В гостиную, привлеченная голосами, заглянула Пат. — Мисс Крайтон, именно вы-то нам и нужны, — сказал Хамфри, беря ее за руку и подводя к креслу. — Вы нам просто необходимы.
— Для чего? — с детским любопытством спросила Пат.
— Для бриджа. Умоляю вас, не отказывайтесь. Я знаю, что вы отлично играете.
— Во-первых, не отлично, а так себе, а во-вторых, я хотела попросить у О’Брайна одну пластинку и послушать, — обстоятельно ответила Пат.
— Он, наверное, уже спит, — сказал Хамфри. — Оставайтесь лучше с нами.
— Раньше двенадцати он не ложится, — возразила Пат и посмотрела на часы, — а сейчас ровно одиннадцать.
— Если вы нас покинете, мы не сможем сыграть в бридж. Садитесь, как раз будете четвертой, — настаивал адвокат.
Склонив голову на плечо, Пат посмотрела на него, потом на Мэдж и сказала:
— Я согласна, давайте поиграем.
Играли они до без двадцати двенадцать, после чего разошлись по своим комнатам. За окнами по-прежнему лил дождь.
Глава 4
Без десяти девять Бэрридж зашел к Мейну.
— Доброе утро. Вы идете завтракать?
— Я… я не пойду, — сказал Мейн, вжимаясь в кресло.
— Почему?
— А почему я должен идти? — вопросом на вопрос ответил Мейн.
— Предпочитаете завтракать в одиночестве?
— Я не хочу есть, — едва слышно произнес Мейн.
— Вам разонравилась здешняя кухня? Вчера она вас вполне устраивала. Ваше отсутствие за столом привлечет внимание, и мне… — Бэрридж не закончил, удивленный и встревоженный странным поведением Мейна — тот с открытым ртом подскочил, как ужаленный, а затем безмолвно рухнул обратно в кресло.
Мейн был явно не расположен продолжать разговор, и Бэрридж вышел, однако не успел отойти от двери, как из комнаты выскочил Мейн, сказал: «Я передумал» — и пошел вместе с ним. Навстречу им к лестнице (столовая была на первом этаже, а жили они на втором) направлялись Патриция с Клементом, а за ними — О’Брайн. Возле спальни Крайтона топтался лакей.
— В чем дело, Джеймс? — поравнявшись с ним, спросил О’Брайн.
— Мистер Крайтон до сих пор не вызывал меня, сэр. Не знаю, заходить к нему или нет. Он сердится, если я захожу без звонка.
О’Брайн в нерешительности остановился, очевидно, после вчерашнего он тоже предпочитал не соваться к Крайтону.
— Я зайду, — заявила Пат. — На меня дядя не будет сердиться.
Открыв дверь, она шагнула внутрь.
— Его здесь нет, он уже ушел, — сказала она, затем вдруг закричала и метнулась назад. Натолкнувшись в дверях на О’Брайна, Пат судорожно вцепилась в его пиджак, бессвязно повторяя: — Там, там…
О’Брайн быстро, но бережно отстранил Пат и передал ее Клементу, а сам вошел в спальню: постель была не смята, а Джон Крайтон, одетый, лежал на полу смежной комнаты, возле его руки валялся револьвер, а на одежде на левой стороне груди темнело кровавое пятно.
— Уведите отсюда мисс Крайтон, — распорядился О’Брайн.
Клемент без возражений стал спускаться вниз вместе с рыдающей Пат, а Бэрридж подошел к умершему, пощупал его руку и сказал:
— Он умер вечером или в начале ночи.
— Зачем он это сделал! — Темно-рыжие волосы О’Брайна в сочетании с белым как мел лицом выглядели как-то неестественно. — Нелепая теория…
— О чем вы?
— Он был убежден, что надо жить без вмешательства врачей, а если это уже невозможно, то и жить не стоит.
— Выходит, он покончил с собой, потому что был тяжело болен, — констатировал Бэрридж. — Лучше ничего не трогайте до прихода полиции, — сказал он, когда О’Брайн наклонился над телом.
— Нельзя же, чтобы он лежал так, — сказал О’Брайн и, поискав глазами, что бы взять, снял с кровати покрывало и набросил на мертвого. — Это им не помешает…
Когда они вдвоем (Мейн в комнаты не заходил и ждал в коридоре) вышли оттуда, на лестнице, окружив уцепившуюся за перила Пат и растерянного Клемента, уже стояли Мэдж, Коринна Бойлстон и адвокат.
— Мистер Крайтон застрелился, — сказал О’Брайн в ответ на обращенные к нему взгляды.
— А-а, так он покончил с собой, — пробормотал Мейн. — Покончил с собой, значит, — повторил он с каким-то странным выражением то ли облегчения, то ли удовлетворения.
— Он умер?! — в сильном волнении воскликнула Коринна Бойлстон. — Как же так? А как же теперь… — Она оборвала фразу, и на ее лице отразилось искреннее горе. — Все пошло прахом, все насмарку…
Пат стала медленно сползать вниз. Клемент неловко подхватил ее на руки.
— Уведите ее, — резко сказал О’Брайн. — Разве вы не видите, что ей плохо?
Пат открыла глаза.
— Нет-нет, я со всеми, — с трудом выговорила она бескровными губами и встала, держась за Клемента.
— Пойдемте куда-нибудь, — сказал О’Брайн.
Стоявший ниже всех адвокат двинулся к столовой, откуда он только что вышел; остальные последовали за ним. Машинально все расселись по своим местам. Стол был накрыт, но к еде никто не притрагивался, один Мейн взял кусок хлеба и стал крошить его.