Она остановилась и повернулась к Тиллю. Вот сейчас он видел, как велик риск получить букетом по лицу и не только, но, к счастью, барышне Белокосовой воспитание не позволяло драться, как и выразить свое неудовольствие в грубой форме.
— Да вы не волнуйтесь! – Макар с изяществом ледокола втиснулся между ними, вынуждая обоих отступить как можно дальше. – Я вас не стесню и не объем. Матушка выделила мне денег на расходы, а поспать и на полу могу, я непривередливый.
— У нас вполне хватит комнат с кроватями, — ответила Ярина. – Просто само ваше соседство будет неловким.
— Да я поживу несколько дней и съеду, — сдался он. – Только бы матушку успокоить, что пытался жениться. Потом вернусь к ней, поплачусь, скажу, мол, скалой стоит барышня Белокосова, она и оттает. Вы всего-то шестнадцатая в ее списке, а пунктов там за сотню.
От такой новости Ярина резко сжала букет и покрылась бордовыми пятнами. Тилль заволновался, что воспитание таки треснет, и быть им с Тихомировым битыми букетом, но Ярина сдержалась и просто пихнула охапку Тиллю. Спорить с ней и напоминать об этикете он не стал, просто сжал увесистый «сноп» и уверенно направился к мобилю.
Все-таки розы в таком же объеме почему-то весили меньше и в руках лежали удобнее. Надо будет намекнуть Макару, чтобы в следующий раз удачнее тратил матушкины деньги.
А пока этот здоровяк ревниво косился на Тилля и обиженно сопел. Но шагал при этом бодро и без усилий тащил свой объемистый чемодан.
В мобиле он уверенно устроился на переднем сиденье, пока Тилль усаживал назад Ярину и ее букетно-портфельные пожитки. Аферистка ему не нравилась, но ехать рядом с красивой изящной девушкой определенно лучше, чем с огромным детинушкой. Макар пытался сжаться и занимать поменьше места, но все равно Тиллю казалось, будто его придавило к двери.
Оттого обратная поездка прошла даже быстрее, чем в город. А может быть он привыкал к дороге, и она больше не казалась бесконечной. То и дело попадались знакомые развилки, деревья, указатели. Все-то и ничего их проехали, и вот уже замаячил дом Астрид.
Неугомонная Глаша в компании котов уже поджидала их у ворот, сидела на лавочке и вязала что-то. Еще Тилль заметил, как изменилось само пространство перед домом. Траву скосили, кусты обрезали, даже невысокий забор будто стоял ровнее.
— Ой, баре, а мы вас заждались! – радостно всплеснула руками Глаша. – Уж думала с ума тут сойду от скуки. О, и знакомца нашего прихватили, такая приятная встреча.
Макар от ее слов потупился и за малым не ковырял землю носком ботинка, Глаша же продолжила сновать вокруг них и болтать.
— Барышня, а вы пошто такую охапку травы нарезали? Если уж напала охотка, так лучше бы лечебного чего. И где нашли только, не сезон ведь уже?
— Это букет от Макара Григорьевича, поставь в вазу, пожалуйста, — сквозь зубы процедила Ярина, подхватила свой портфель и пошагала к дому.
— Дык букет когда красиво, а этот будто в поле набегу надергали. На сено давайте засушим, все прок. Вдруг заведем кролей под зиму или козочку, места здесь дикие, простор для животины…
— Поставь в вазу, — Ярина недобро сверкнула на нее глазами. – В гостиной. Подарки не сушат на сено.
— Да вы делайте, как удобно, — Макар вздохнул и поник. – Так и знал, что в оранжерее обманут. Попросил роз у них, а цветочница начала рассказывать, какой это деревенский шик, и, мол, вся Фаруза давно перешла на букеты «натюрель». Чтобы слегка небрежно и из полевых цветов. А я вот и повелся.
При этом он выглядел таким жалким, что любая порядочная девица прониклась бы и расцеловала Макара в обе щеки с признаниями в своей тайной и давней любви к натюрельным снопам. Особенно если в тех мальва торчит, тысячелистник, рогоз и кашка, не чета пошлым розам.
Но бесчувственная Ярина невозмутимо прошла мимо Макара, а Глаша со вздохом повертела букет и заключила.
— Так своей головой тоже думать надо. И в случае чего так обскандалить ту натюрель, чтобы она быстренько пересобрала свое убожество в пристойный букет. Или пойти на рынок местный и там у старушек взять что получше за пару монет. Неосмотрительно вас матушка из гнезда выпустила, не оперились еще. Ну да Ночь с ней, пойдемте ужинать, у меня там пироги и картошка запеченная.
Глава 8
Через полчаса они все уже сидели за столом. Тилль успел переодеться и даже принять душ, Ярина тоже облачилась в новое безупречно отглаженное платье с белоснежным воротником. Кроем оно было чуть попроще прошлого и более свободное, как и положено домашнему. Волосы она тоже переплела в обычную толстую косу. При свете вечерних магических светильников ее волосы казались совсем золотыми.
Глаша вроде бы тоже переоделась, но ее новое платье выглядело слишком старомодным и простым, к тому же оказалось кое-где заштопано лоскутами из других тканей. Странно, что подруги так по-разному выглядят. В целом Глаша скорее походила на обычную деревенскую жительницу, чем на родственницу Белокосовой. Зато готовила так, что язык проглотить можно.
Вот и сегодня она запекла картошку, затем разрезала ее пополам и начинила грибами под сметанным соусом. Рыжеватые лисички подошли туда как нельзя лучше, Тилль с трудом удержался от второй порции. Останавливало только магическое «пироги», произнесенное Глашей чуть ранее. Она действительно притащила самовар, чайник с заваркой, затем и то самое обещанное блюдо с пирогами.
Ярина хлопотала рядом с ней, помогала собрать и унести тарелки, разлить чай. Затем нарезала пироги: один с яблоком, другом с яйцом и зеленью. Разложила каждому по паре кусков и устроилась напротив Тилля. Чай она пила неспешно и изящно, а вот Глаша по-простому: из блюдечка.
— Спасибо, милые барышни, — впервые за вечер заговорил Макар. – Вкусно у вас, почти как у матушки.
Глаша отставила блюдечко и подперла рукой голову, разглядывая его.
— А много ваша лесопилка дохода приносит?
— Нам с матушкой хватает, даже на черный день откладываем и станки хотим новые приобрести, чтобы не только доски, но и балясины разные. Зачем другим отдавать чурбаки, когда можем сами их распиливать и продавать дороже?
— Дело правое. Вам, Макар Григорьевич, надо серьезно о капитале заботиться, а то с таким нравом и статью жену не сыщете.
Он обиженно поджал губы, будто собирался расплакаться, но спорить не стал. Глаша была резка, но мысленно Тилль с ней соглашался. Грузный, стеснительный и через слово поминающий матушку Макар имел немного шансов, как жених. Да и что он мог предложить своей супруге? Дикую жизнь в глуши и шум лесопилки?
С другой стороны, может ему и так неплохо. Тилль тоже не стремился связывать себя узами брака, хотя девушки так и вились за ним. Странно, что старшая Тихомирова так прицепилась к Ярине. Та явно не бедствовала, а теперь, с половиной дома, точно не тянула на бесприданницу, но и особых капиталов за Белокосовыми не водилось. Это Тилль тоже успел разузнать за день. К тому же Ярина была слишком погружена в учебу и переводы, чтобы уехать в лес или безостановочно рожать детей.
Ее и на брачном ложе с Макаром представить сложно. Будет там язвить и потешаться над бедным парнем, а тот, наверное, кликнет матушку на помощь. Нет, как ни крути, пара они не подходящая.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, после ужина Тилль тоже взялся помогать с уборкой. Пока носил тарелки и протирал стол не заметил, что Глаша с Макаром исчезли, а на кухне осталась одна Ярина.
Для нежной городской барышни она удивительно ловко мыла тарелки и складывала их аккуратной стопой. Тилль взял полотенце и решил помочь с их протиранием. Но все равно кожей чувствовал идущее от Ярины недовольство.
— Боитесь, что я в раковине записную книжку отыщу? – наконец заговорила она.
— Успокаиваю ваши нервы. А то бы думали, что я уже перевернул весь дом и собрал вам чемодан для выселения.
Она яростно протерла раковину, отчего та почти заблестела. Затем проверила, все ли в порядке и тогда развернулась к Тиллю.
— Думаю, так просто книжку мы не найдем, ни вы, ни я. Баб… Госпожа Вильхоф откуда-то знала о своей кончине и готовилась к ней. А книжка – ключ к чему-то важному. Вы знали, что ваша бабушка увлекалась криптографией? И даже преподавала ее?
Тилль пожал плечами. Что-то такое он слышал, но внимания не предавал. Общались они редко, а о своей работе Астрид предпочитала молчать. Точнее, она жаловалась на нерадивых (как Тилль) студентах, которые (как и Тилль) не в состоянии запомнить простейшие правила. И вообще (опять же, как Тилль) не проявляют ни малейшего интереса к прекрасным и восхитительным древним языкам.
Из-за этого и много другого их общение было пыткой для обоих. А редкие встречи – взаимным истязанием. Тиллю для него требовалось сидеть и смотреть на Астрид, она выходила из себя самостоятельно.
Как она ухитрилась сдружиться с Яриной – большой вопрос. Милой и обаятельной та совершенно не выглядела. Но и на аферистку, при ближайшем рассмотрении, почти не тянула.
— Она была уникальной женщиной, — продолжила Ярина. – Думаю, но это только между нами, она даже работала на правительство.
— Чье? – хмыкнул Тилль. – Тергород, возможно, и перешел Руде, но уж поверьте, душу Вильхоф имела норнгскую.
— Вот это хороший вопрос. Я пока не знаю, нужно больше улик. Осмотрим библиотеку? – она тут же с энтузиазмом подалась вперед.
Тилль кивнул на ее предложение. Ложиться в такое время он не привык, а больше заняться было нечем. В библиотеке можно убить сразу двух зайцев: поискать треклятую записную книжку и порыться в записях о магических травмах. Лекари много раз говорили, что его случай безнадежный, но Тилль все равно надеялся на чудо.
Пострадал он глупо, в стычке на границе с фейскими землями. Их с отрядом зацепило странным, похожим на паутину заклинанием. Люди полегли сразу, а Тилль сумел отбиться, но истратил на это весь запас и даже больше. Обследовавшие лекари говорили, что его спасла фейская кровь. У полукровок и резерв выше и стойкость.