— …нор ильфайр…
— Ноор эльфайе, — поправила его Ярина. – Иначе совсем не в рифму. Где же ваш врожденный фейский слух? Чувство языка и рифмы?
— А где же ваше рудское благодушие и доброта? – огрызнулся Тилль. Затем поправился и продолжил читать заклинание.
Магии оно забирало немного и как-то мягко, не выдергивая из тела, как другие. При этом теплые потоки продолжали кружить рядом, концентрируясь рядом с его головой. Надо было не строить из себя героя, а расспросить Ярину о его предполагаемом действии, не ощущал бы себя так глупо. Но он, признаться, ожидал от нее еще одного «огонька», пусть более сложного, а не этакого авторского выверта.
Стоило произнести последнее слово, как магия всколыхнулась, обдала жаром и исчезла. При этом Ярина виновато закусила губу и отошла на пару шагов назад, как будто набирала дистанцию перед побегом.
— Вышло чуть иначе, чем я планировала, — призналась она.
— Ожидаемо, — хмыкнул Тилль. В конце концов, ничего страшного не произошло. Он в порядке, дом тоже, а Белокосовой даже полезно осознать собственные границы в магическом искусстве. Подумав так, Тилль по привычке запустил руку в волосы и почувствовал, как те тянутся за ладонью.
Затем весь хвост отвалился на пол, будто поджидал этой секунды, а темные пряди разметались по темному паркеты.
— Ярина! – зарычал он и метнулся к зеркалу.
То было мутноватым и покрытым пятнами, видимо, досталось Астрид вместе с домом, но все равно отразило его лицо в обрамлении огненно-рыжих, практически красных волос. По счастью заклинание Белокосовой не убрало их в ноль, только изрядно укоротило.
— Под белку, значит? – повернулся к ней Тилль.
— Это все ваше произношение! – упрямо ответила она. — Я рассчитывала на рыжий цвет, который уйдет к завтрашнему утру, а не стрижку.
Могла бы и поправить, все равно влезла со своим «эльфайе»! Не так уж сильно Тилль и промахивался в произношении, все же старофейский один из важных магических языков. Но Белокосова сама выглядела испуганной, наверное, не рассчитывала на такой эффект.
Хуже, что формально она выиграла их спор. Придумала новое и весьма эффективное заклинание, пусть то и предназначено для стрижки и покраски волос. Под белочку.
— В этом и есть смысл составления заклинаний: учитывать все факторы! – продолжал злиться Тилль.
— Но не такое пренебрежение ударением! Вместо «рыжий, подобно белке» вы произнесли: «как огненная белка»!
— Ну или вам стоит признать, что пока рано прыгать выше головы и писать что-то сложнее «огоньков».
Ярина подошла ближе и протянула руку к его волосам. Тилль безотчетно мотнул головой, уклоняясь от нее, на что Белокосова смутилась и отодвинулась от него.
— Не понимаю, все должно было пройти как надо. Госпожа Вильхоф всегда хорошо отзывалась о моих заклинаниях.
— Астрид не была практикующим магом, откуда бы ей знать все тонкости? Вполне возможно, она просто хвалила вас для поддержания морального духа.
— Ну или то в вас проблема, — вдруг вмешалась Глаша. Она подхватила черного кота на руки и обошла Тилля со всех сторон. – Преподаватель, видный специалист, а заклинания непроверенные на себе испытываете. Болезный к тому же. От прошлого колдунства вообще пять минут кровью хлюпали, а тут вроде бы и ничего.
Тилль действительно не чувствовал дискомфорта, но и магии потратил немного. Подумав, он еще раз взглянул на свое отражение. Темные пряди были разной длины и торчали в беспорядке, из-за чего он походил на городского сумасшедшего. Да и цвет был непривычно темным, разошедшимся и на брови. Лицо при этом изменилось до неузнаваемости, будто перед ним был другой человек.
Он покачал головой и по привычке потянулся к волосам, но пальцы быстро соскользнули с коротких прядей.
— Вам так больше идет, — вкрадчиво заметила Ярина, не подходя ближе.
— Точно, — согласилась с ней Глаша. – И вздыхаете понапрасну, это ж волосы, а не голова. Или вам нравилось на девку походить?
— Скорее – цеплять девок фейской косой, — Макарушка хмыкнул и поскреб левую щеку. Затем продолжил с привычной грустью: — Вон и Ярина Вячеславовна постоянно на нее таращилась.
Белокосова сжала кулаки и повернулась к нему. Макару определенно повезло, что у нее нет ни капли магического дара, не то бы при таком таланте к стихосложению ходить бы ему натуральной белкой. Рыжей и молчаливой, все как Ярина любит. В настоящее время таких заклинаний не было, только записи о них в архивах, но и раскопать их никогда не поздно.
— Это потому, что господин Лайтнер при своем темном каштане на прядях постоянно меня называл рыжей!
— Дык вы и сейчас золотистая, — развела руками Глаша, — стоило все это с заклинанием выдумывать? Да и что за глупости магию на стрижку тратить? Нет бы что полезное, хотя бы дом обогреть. Холодно здесь, особенно в дальнем коридоре.
При этом она зябко передернула плечами и прижала к себе кота.
Ярина недоуменно поглядела на Тилля, а тот пожал плечами. В доме было не жарко, но вполне терпимо. Он и в тонкой рубахе не мерз, а вот Глаша постоянно куталась в жилеты и шали.
— А насчет волос не плачьте, — продолжала Глаша, — если так дороги, можно собрать и в косу сплести, мамка моя такую в сундуке хранила. Любовалась изредка, пока отец не пропил. Недешево ушла косица, тому на неделю хватило.
— Нет уж, спасибо!
Под их сочувствующими взглядами он лично сходил за веником, смел волосы и забросил в камин. Оранжевые огоньки быстро слизали «фейскую косу», оставив от нее только угольки и едва ощутимый запах. Можно было бы обойтись и без сожжения, но не хотелось оставлять никому такую хорошую возможность ему навредить. Сделать это можно было и без волос, но с ними – прицельнее и вернее.
Остальные смотрели на него настороженно, но не вмешивались.
— Хотите платок дам? – снова подалась вперед Глаша. – Чтобы чучелом не смотреться, пока к цирюльнику не попадете.
Тилль выразительно поглядел на нее, затем на еле сдерживающую смех Ярину.
— Как-нибудь обойдусь. Или сам подравняю волосы, здесь ничего сложного.
В крайнем случае сбрить их целиком будет не так позорно, как натянуть один из Глашиных разноцветных платков. Те были слишком женскими, даже если сделать узел на затылке, как принято у пиратов.
— Ну, тяжко будет – зовите, мои младшие как-то завшивели, мамка заставила всех обкорнать.
— А я неплохо умею овец стричь, — вмешался Макар, — матушка как-то завела итилийских тонкорунных…
На это Тилль только закатил глаза и отправился к себе в спальню. Непонятно, за что Отец Небесный наказал его такими соседями: одна решила ему волосы перекрасить в рыжий, другие – откровенно насмехаются. Вши и тонкорунные овцы, вы подумайте! Спасибо, что не предложили под горшок подравнять. Хотя, наверное, просто приберегли это на потом, нельзя же все козыри светить разом!
За ним в спальню проскользнул светлый кот, сразу же нагло обустроился на кровати и теперь вылизывал переднюю лапу.
— И тебе весело? – устало спросил Тилль и подошел ближе. Кот тут же плюхнулся на спину и подставил ему для почесушек живот. – Ты же жил с Астрид, наверняка знаешь, где проклятая книжка, а подсказать не можешь.
Боль перекатился еще раз и заурчал, стоило почесать его за ухом, а затем сразу же попытался цапнуть Тилля. Но тот быстро одернул руку и спихнул кота с кровати.
Затем и сам встал, нашел в ванной маникюрные ножницы и бритву и устроился напротив зеркала. Раньше он как-то не пробовал равнять себе прическу, да и не стригся коротко, разве что в армии. И там волосы уже через месяц отросли ниже лопаток, на что сержант махнул рукой и разрешил ходить в неуставном виде.
Первая прядь отделилась легко, но оставила после себя безобразный клок с рваными краями. Тилль учел свои ошибки и для следующей пробы взял кусок поменьше и срезал его подальше от корней. Вышло тоже неважно, но куда лучше первого. Третий и четвертый выглядели еще аккуратнее, а вот с пятой попытки Тилль отхватил слишком много и теперь любовался на проплешину на виске. Ходить ему лысым, здесь и гадать не нужно.
После его очередного промаха в дверь робко постучали, а кот тут же вскочил со своего места и начал жалобно скрестись и завывать. Меньше всего Тилль хотел встречаться с кем-то и разговаривать, но не оставлять же здесь голосящего кота?
Под дверью стояла Белокосова с очередным листом в руках. Она быстро взглянула на Тилля, подавила смешок и слишком усердно отвела взгляд от его головы.
— До сих пор глумитесь? – устало спросил Тилль.
— Вы над собой поработали больше, чем мое заклинание, — упрямо ответила она и протянула свой лист. – Здесь новое, оно должно вернуть все как было.
— Хватит с меня экспериментов.
— Я учла ошибки и все исправила! – вспылила Ярина.
Тилль скосил взгляд на строки на старофейском и заметил над ними транскрипцию на норнгском. Вот, значит, какие ошибки она учла! И начиналось заклинание не с призыва к Отцу Небесному, а к Лесу.
— Оно сработает, как надо, я уверена! – продолжала настаивать она. – В конце концов, вам вашими же стараниями уже нечего терять.
— А голова?
Тилль вздохнул и посторонился, пропуская Ярину в комнату. Она робко вошла и осталась мяться рядом с порогом. Даже суровым рудским барышням неудобно заходить в мужские спальни. Тилль про себя ухмыльнулся и отошел от нее на почтительное расстояние. Наверное, стоило бы спуститься в гостиную, но там он у его возможного позора будет куда больше зрителей.
— Голову вам мою тоже не жаль, значит, — подытожил он, так и не дождавшись ответа от Ярины. По привычке запустил пальцы в волосы и сразу же одернул. Те после стрижки казались колючими, а кожа головы – неприятно горячей.
— Заклинание безопасно! – вспылила Белокосова. – А если так переживаете за свои прекрасные кудри, то можете вначале испытать его на мне.
Тилль изогнул брови и отвернулся от нее. Кажется, он окончательно сошел с ума, если до сих пор сжимает в руках лист с этими строчками. Но никаких опасных слов там не содержалось, все те же травы-цветочки и загадочный возврат реки к истоку. Несуразица какая-то.