Он сделал еще шаг назад и случайно заметил свое отражение. Прическа выглядела как побитая молью шуба, поэтому Тилль вздохнул и начал зачитывать строки, по капле добавляя в них магию. Та снова закружилась рядом с ним и обдала теплом, от нее расходился приятный травяной запах и ощущение чего-то забытого и родного.
На последнем слове заклинания ощущение усилилось, затем стихло. Первым делом Тилль поглядел на Ярину. Та гордо вскинула подбородок и скрестила руки на груди, явно довольная своей работой. Несмотря на это к зеркалу Тилль подходил с опаской. Мало ли, что там снова произошло. Вдруг у него теперь рога на голове? Или остаток волос таки перекрасился в нужный рыжий?
Но нет, цвет вернулся к прежнему, темному, с каштановым отливом, зато волосы уже привычно достигали лопаток и не топорщились клоками.
— Убедились? – самодовольно поинтересовалась она.
— Пока что счет один – один, — заметил Тилль. – И на новые эксперименты у меня сил не хватит.
Здесь он не врал: руки действительно подрагивали от слабости, а из носа потекла кровь. Вроде бы ничтожный расход магии, а все равно сказался. В такие моменты хотелось выть от беспомощности и своей никчемности.
Ярина неуверенно топталась рядом, затем протянула ему платок.
— Извините, не думала, что так выйдет, — тихо произнесла она.
— Пустое, — отмахнулся Тилль, но платок забрал. Не хлюпать же носом при барышне? А кровь никак не останавливалась, хоть и не лила потоком. – Будем считать это платой за мою тягу к экспериментам. Астрид тоже сочиняла заклинания?
— Насколько знаю, нет. Только переводила. – Ярина вздохнула и прошлась по комнате, видимо, это помогало ей думать. – За это могли дать государственные награды?
— Почему бы и нет? – Тилль остался стоять у стены, от которой было удобнее наблюдать за Белокосовой.
Она так очаровательно прикусывала губу, когда думала, еще щурилась, теребила рыжеватые локоны, что хотелось смотреть и смотреть. Красивая девушка, хоть и язва.
— Заклинания, — продолжил он, — крайне высоко ценятся. Зачаровать тот же движетель для мобиля несложно, пусть и затратно, а вот составить для этого подходящее заклинание – целая наука. Те, которые я видел, были напечатаны на пяти листах. Чары, что накладывали на этот дом, думаю, и того длиннее.
— Но это глупо! Старые заклинания обычно не длиннее песни. Точнее, я думаю, что все песни изначально были заклинаниями, а потом люди их исказили, переделали, убрали какие-то важные элементы и все стало иначе. Встречались и растянутые, но куда реже.
Тилль пожал плечами. Такую теорию он тоже слышал, но не особенно верил. Но то, что рифмованные и выдержанные в определенном ритме заклинания работали лучше – знал по себе.
— Ладно, — вдруг остановилась Ярина, — это все неважно. Интересное другое – вы оказались правы, когда спрашивали, на какое правительство работала госпожа Вильхофф, оказывается, минимум на два.
— Опять вы за свое! Не только агентам дают награды!
— Тогда почему о ее достижениях не трубили газеты? И почему его нет в личном деле?
— Работай Астрид на спецслужбы, ее бы не стали официально награждать, тем более делать при этом снимки. Да и что за агент, которого два государства награждают? Против кого она выступала?
— Феев? – предположила она. – Потому и так их не любила?
Ответить на это было нечего, Тилль и сам не представлял, почему Астрид так не любит фейский народ. Но и в роли бравого бойца за род человеческий она представлялась слабо. По крайней мере, Тилль сталкивался с совершенно другими агентами.
— Знаете, если так любите тайны и заговоры, могу предложить вам вот это, — он порылся в сумке и протянул Ярине любовные романы. – Астрид ради них арендовала банковскую ячейку, вдруг найдете зашифрованное послание.
***
День выдался бесконечным, поэтому я с радостью вытянулась на кровати, стоило закончить с делами. Вымытые волосы устроила на полотенце, чтобы не намочить подушку, оставила себе только неяркий ночной светильник и разложила романы про феев.
Глаша тоже готовилась ко сну, расчесывая длинные темные волосы. Рядом с ней устроились оба кота и сверлили меня недобрыми взглядами.
— Не нравится мне этот дом, — заметила она. – И мразоты эти хвостатые. Так и сверкают глазищами, а уж едят столько, что проще было коз завести. Они и травку общипать могут, и букеты от Макара Григорьевича.
— Глаша! Дались тебе те цветы? И вообще, вот оформим все бумаги и устроим тебя в вечернюю школу, — отозвалась я. – Будешь жить в городе, найдем комнату у какой-нибудь старушки или квартирку в складчину с другими студентками.
— Тебе бы со мной. Что в этой глуши прозябать?
Я пожала плечами. Не так уж здесь и плохо. Далековато от города, конечно, зато тихо. И сам дом как шкатулка с секретами, чтобы расшифровать все понадобится много времени. Я даже с соседством Тилля почти смирилась: милый молодой человек, когда молчит и не дарит мне подарки.
Вяленый окорок, подумать только! Но стрижка «под белочку» наверняка не лучше, так что мы действительно стоим друг друга.
И все же, почему заклинание в первый раз сработало так плохо?
Я потерла виски, затем влезла в первую книгу и прилежно пролистала все страницы. Раньше бабушка Рита ее не показывала и не учила разбирать спрятанные шифры. Каких-то ключей внутри тоже не нашлось. Я попробовала применить к ней что-то из стандартных, к примеру, выписывать буквы по счету, но вышла несуразица. Тоже самое и с двумя другими историями. Либо к ним еще нужно подобрать колюч, либо это обычные слегка потрепанные любовные романы. И феи в них изображены здоровенными горами мускул со словарным набором из: «Моя», «Хочу» и «Грр!». Никакой правдоподобности.
Эх, будь Тилль таким, то… Ну нет, лучше пусть остается таким, какой есть. А еще найду способ утереть ему нос. Пока думала над этим, услышала легкий стук дождевых капель по стеклу.
Глаша нахмурилась и забормотала молитву к Ночи Таительнице, чтобы отвела от нас беду и невзгоды. Я же отложила книги, натянула одеяло повыше и легла спать.
Глава 14
Утро встретило меня проливным дождем. Под мерный стук капель так сладко спалось, что я едва открыла глаза, в кровати-то тепло и уютно, а снаружи – осенний холод.
Но пропускать учебу я не привыкла, потому заставила себя встать, умыться, одеться в приготовленное с вечера платье и спуститься вниз. Глаша уже привычно хлопотала на кухне, а вот никого из соседей видно не было, Тилль появился, когда я уже стояла на пороге дома, сжимая в руках зонт.
Он снова щеголял в просторной рубашке, которую не потрудился застегнуть до конца, и домашних брюках, как будто только вылез из постели. При виде меня он широко зевнул и запустил пальцы в волосы.
— Мобиль не проедет, — равнодушно заявил он. – Дорогу размыло, колеса увязнут. Придется вам сегодня оставаться дома.
— И пешком спокойно дойду, — заявила я, открыла зонт и шагнула из-под навеса. Дождь тут же застучал по куполу, потоками стекая вниз и намочил подол моего платья.
— В рыбацких сапогах? – хмыкнул Тилль, за секунду оказавшийся рядом. Что хуже – под моим же зонтом, заняв разом все пространство. – Как вы это себе представляете? Льет, как из ведра, а до трамвайной остановки пару верст.
— Не пропускать же мне лекции из-за непогоды? Мне же не десять лет!
— Вот именно! – он нагло подхватил меня под локоть и потащил к дому. – Вам, Белокосова, давно не десять, чтобы бежать в университет под дождем, рискуя подхватить воспаление легких. Ничего не случится от одного пропуска.
— Случится! – огрызнулась я уже из чистого упрямства. Холодное платье облепило ноги, а ветер забирался под шаль. А я еще даже из двора не вышла, что будет дальше? Это в городе мне от дома до трамвайной остановки не больше пяти минут, можно добежать и по плохой погоде. А здесь? Да и кто сказал, что в такую непогоду трамвай придет вовремя?
— Вы хотя бы знаете, какие важные темы мы должны сегодня проходить? – продолжила я упираться, хотя Тилль уже вернул меня на крыльцо, под защиту надежного навеса.
— Неужто такие, которых вы не знаете? – притворно удивился он, затем встряхнул влажными волосами, как мальчишка. Хотя он наверное и не настолько старше, просто задается много. – Успокойтесь, в случае чего предупрежу ваших преподавателей, что пропуск был по уважительной причине.
Я еще раз оглядела стену дождя, затем плотнее запахнула шаль и отправилась в дом. Права все-таки Глаша: лучше бы и мне перебраться поближе к городу. Вот только разберусь с этой записной книжкой – и сразу туда.
Тилль снова зевнул, потянулся сонным котом и неспешно пошагал к своей комнате, досыпать. А вот мне такой номер никогда не удавался – если встала, то снова лягу только вечером, проверено. Потому я переоделась в сухое, вытащила все недоделанные переводы и домашние задания на следующую неделю и погрузилась в работу.
Ближе к обеду в качестве разминки обошла несколько ближайших спален, но книжку, конечно, не нашла. Коты следовали за мной по пятам, а черный еще дважды пытался цапнуть. Стоило мне на минуту задуматься, как светлый впился когтями в мою ногу и располосовал ее до крови.
— Паршивец! – вскрикнула я и ринулась за котом. Тот же забуксовал на месте, проскрежетал когтями по паркету и скрылся в коридоре.
Я выскочила следом и налетела на Тилля. Тот снова слонялся по коридорам в своем неподобающе растрёпанном виде и сжимал в руках кружку с кофе. От столкновения он ушел элегантно, даже не расплескал напиток, и все равно недобро на меня поглядывал.
— Начинаю понимать, почему котов назвали именно так, — произнесла я, от неловкости ломая пальцы.
— Их же здесь нет, — он обвел рукой абсолютно пустой коридор. Но как такое возможно? Я выскочила из комнаты вслед за Болью, а он попросту исчез! Или кто-то нарочно надо мной издевается?
— И что, простите узнать, вы делали в спальне? Записную книжку искали?
— А вдруг вас? – нахально поинтересовалась я и сложила руки на груди.