Кстати о пирожках. Если Глаша и есть тот самый маг, отчего действовала так грубо? Накрошила бы пару поганок в какое блюдо, и прощайте господа Лайтнер, Тихомиров и барышня Белокосова. Несчастный случай, какое горе, но кто же виноват? Мирные грибы в сезон всегда собирали кровавую жатву, тремя бедолагами больше, тремя меньше…
Но и других кандидатов не было, и чем больше Тилль думал об этом, тем сильнее росла его решимость прижать Глашу к стенке и разузнать правду. Та, будто влекомая его мыслями, вскоре показалась на опушке, сжимая в руках маленькую корзину с едой. Две другие, доверху груженые грибами, тащил Макар. Дышал он шумно и с натугой, хотя весу в тех не так и много. Грибы все-таки тащит, а не булыжники.
— Да чтоб вас! – возмутилась Глаша и уперла руки в бока. – Я, значит, стараюсь, увальня этого по лесам выгуливаю, чтобы вы с Ярой намиловались, а вы опять в какие-то неприятности влезли!
— Выгуливаешь, значит? – Тилль вдруг почувствовал, как гнев застилает глаза. Он всучил корзину Яре и подскочил к Глаше, нависнув над ней. – А с чего бы такая доброта? Может расскажешь о своих замыслах? Только без вранья!
— Головой ударились? – сочувственно спросила она и тут же прикусила нижнюю губу.
— Да. Еще в тот день, когда пустил в свой дом постороннюю девушку, поверив словам Яры о вашей дружбе. Но вдруг оказалось, что мы о тебе ничего не знаем. Кто? Откуда? Зачем магичке притворяться неотесанной деревенской простушкой?
— Точно приложились. К лекарю вам надо.
— Глаша, отец признался, что никакая ты нам не родня! – внезапно вмешалась Яра.
И если Тилля она слушала спокойно, то после этих слов побледнела и сжалась в комок, будто приготовилась ловить тумаки. Из всегда уверенной и циничной девушки Глаша вдруг стала испуганным мышонком, даже черный кот у ее ног прижал уши и зашипел.
— Говори правду! – продолжила Ярина. – Или убирайся из нашего дома. Снимешь в городе жилье, денег мы дадим.
— Да как же вы без меня? – Глаша в отчаянии всплеснула руками и будто воспряла из своего страха. – Как дети же малые, не приготовите, не приберетесь…
— Ничего, нам наготовленного месяца на полтора хватит, дальше как-нибудь разберемся, — продолжил Тилль. – А от очередного медведя нас пирожки не спасут. Так что выкладывай.
— Хорошо, — сдалась она и обвела всех тяжелым взглядом. – Меня господин Белокосов в трактире подобрал. А туда отец за козу продал. Замуж не мог пристроить и в избе ему надоела. Так и кричал, что дармоедка и ведьма, грозился в лес вывезти, даже как-то оттащил в чащу, но я не дурная, вышла домой. Потом его соседи пристыдили, но отец от того еще больше злиться начал. А тут наш дальний родич себе работницу на зиму искал, вот он и…
В ее глазах мелко заблестели слезинки, но Глаша не разревелась, только сжалась еще больше. Непростая история, наверное потому она и считала себя самой старшей в их компании – жизнь ее потрепала определенно сильнее. Тиллю даже стало неловко за жалобы на утерянную магию. У него все равно оставалась хорошая работа, жилье и любящая семья, а у Глаши?
— Господин Белокосов меня там и нашел, — продолжила она. – Сказал, на дочек его похожа, потому и выкупил. Только приказал никому не говорить, что мы не родня, а то жена его не поймет.
— Мама бы точно не поняла, — поддержала ее Яра. – Она очень ревнивая.
— Вот он потому и соврал, сказал, барыня давно себе помощницу по хозяйству ищет, но и чужих людей в доме не хочет. А той родни, которую барин навещает, она побаивается, потому и не знает их. Да и там тоже детей целая изба, хватало девок, не велика и разница с моей семьей. Вы не думайте, их барин тоже хорошо поддерживает, старшим учебу оплачивает и жилье в ближайшем городе.
— А что же он тебя так не пристроил? – спросил Тилль.
— Так документов нет. Их отец порвал тут же, как трактирщику меня продал. Смеялся и кричал, что нет бумаг, нет и девки, а значит и вины за ним. Боялся, что в городе о его проступке прознают и на каторгу. И козу еще обнимал так, гладил, рассказывал, как молочко пить будет и шерсти на носки начешет. Мол, вон, Глашка, сколько от нее пользы, не то что от тебя. Мамку никогда так не тискал, не говоря уж о детях. Так противно мне стало, не передать.
Договорив, она тяжело вздохнула и протерла лицо рукой.
— А через месяц отец в трактир скандалить приехал. Сдохла коза, да не просто так, а от какой-то неясной хвори, половину деревенского стада за собой утянула, а вторую городские маги спасли, но и денег собрали немало. Отца за такое били долго, решили, что прогневил Отца Небесного, когда меня продал. Трактирщик его жалобами не проникся, отправил молодчиков, чтобы добавили. Сказал, что здоровую козу отдал, а что уже дальше отец с ней делал – его проблемы. Ну и вроде как бутылку самого дешевого пойла всучил, в утешение.
— Глашенька, — Яра подошла к ней и обняла за плечи, прижимая к себе. Та вначале сопротивлялась, отталкивала ее, затем не выдержала и осторожно обняла в ответ.
Макар слушал их внимательно, от любопытства даже корзины на землю не поставил, так и сжимал в руках, будто второе дыхание открылось.
— Найти бы этих умников – и на каторгу, — глухо заметил он. – Пусть машут кирками на благо отечества, или вон на лесопилках бревна таскают. Придумали тоже – людьми торговать!
Тилль был с ним полностью согласен, за такое надо наказывать и по всей строгости. Но все эти события не снимали вопроса, кто натравил на них медведя. Не случайный же маг решил так побаловаться.
— А ты говорила что-нибудь о той козе? – Тилль все же решился и прервал Глашины с Ярой объятия.
— Ни слова. Меня бы отец на месте убил, и так называл ведьмой.
— Почему?
На это она неопределенно пожала плечами. То ли не знала, то ли уже исчерпала свой лимит откровенности.
— Я вам точно зла не желаю, — подытожила она. – И магичить не умею. Меня барин Белокосов на обследование водил, там заставляли стихи корявые читать и разными приборами в меня тыкали.
— Читать мало, надо еще уметь чувствовать энергию и собирать ее. Но да, при диагностике редко ошибаются.
За найденного мага положено солидное вознаграждение, потому обычно родители первыми своих детей на такие обследования и тащат. Глашин отец мог бы за нее не то что козу, а целое стадо получить. Но либо называл ведьмой просто из желания задеть, либо есть в этой истории что-то еще.
***
Уже из дома Тилль связался с магическим управлением и передал им информацию о медведе. На линии постоянно были помехи, отчего разговор состоял из шипения и потусторонних шумов. Но его вроде бы поняли и заверили, что данным вопросом уже занимаются специалисты.
Особого доверия они не вызывали, поэтому Тилль решил съездить в Тергород лично, но это чуть позже, когда немного оклемается. Пока же он проверил защиту дома, убедился, что она до сих пор стоит и завязана на них с Ярой. Проведал ту, постоял под дверью ее душевой и ушел, хотя соблазн постучаться и узнать, как у нее дела, был велик.
Затем нашел Глашу, снова деловито бродящую по кухне. Со стороны казалось, что ей все ни по чем, но дрожащие руки и потухший взгляд выдавали ее с головой. Глаша пряталась за привычную работу, наводила порядок, чтобы такой же установился и в мыслях. Потому так сосредоточенно протирала чистые столы и подоконники, расставляла банки и постоянно цеплялась взглядом за Макарушку, моющего тут же грибы.
Нет, определенно их только есть, со сбором и готовкой пусть заморачиваются другие. Тилль немного потоптался там, прихватил себе чаю и ушел. Отчего-то ему думалось, что Глаше не нужна чужая жалость, лучше дать ей время успокоить свои мысли. А еще – побурчать на Макара, который покорно сносил все ее возмущения, только глупо улыбался. Наверное, вспоминал о счастливых деньках под крылом у матушки. Просто удивительно, что до сих пор не затосковал и не вернулся к ней. Так надеется завоевать Ярину?
Впрочем, все это сущая ерунда по сравнению с другими проблемами. Яру пытались убить. Возможно, не только ее, дошла бы очередь и до Тилля, но зачарованный медведь однозначно напал на нее. Почему? До этого же все было спокойно!
Тилль начал по минутам перебирать прошлые дни. Они съездили в полицию и магический департамент. Будь он членом банды и торгуй заклинаниями, счел бы это подозрительным, но и только. В конце концов они ничего не узнали. А если бы и да, вряд ли бы затем беззаботно пошли за грибами.
Может, дело в них? Нет, это точно глупость. В сезон по лесам бродит столько людей, что и не сосчитать.
А если все же Глаша? Допив чай, Тилль снова прошел мимо нее, но застал ту же почти семейную картину чистки грибов. После этого спустился в треклятый подвал и отправился дальше по коридору с камерами, вдруг что-то упустил в прошлый раз. Как-то незаметно за ним увязались коты, бросив ради этого дела свою драгоценную Глашу. Но ожидаемо наткнулся на тупик. Каменная кладка здесь обвалилась и намертво забаррикадировала ход. Так что одна версия отвалилась.
Глава 22
От переутомления и яда шумело в ушах, поэтому после прогулки Тилль все же ненадолго присел на диван в гостиной и заснул там. А когда проснулся, заметил, что его заботливо укрыли пледом, подпихнули под голову еще подушек, устроили ноги на пуфике и даже оставили рядом тарелку пирожков и кружку морса. Причем, как он подозревал, все это проделали разные люди. Завершающим штрихом на него набросили спящего светлого кота, который грел и урчал, еще – немного точил об него когти. Собственно, от этого Тилль и проснулся.
— Друзья у меня милые, — заметил он, — а ты – нет! – на этом спихнул кота на пол, за что удостоился прожигающего взгляда и дружелюбного укуса за ботинок.
Боль нагло потянулся, изогнувшись дугой и теперь с чувством точил когти о старый ковер Астрид. Прогнать бы его, но лень. Тем более дом вскорости отойдет Ярине, а она точно наведет здесь свои порядки и вряд ли оставит этот странный ковер.
Стоило подумать о ней, как Белокосова возникла на пороге в сопровождении второго, черного кота. Она вдруг замялась, будто хотела взять его на руки, но быстро осеклась и потерла запястье.