Магия все пребывала и клубилась, готовая сорваться в любой момент, но Тилль не стал ждать и с силой швырнул артефакт об пол и сам отпрыгнул в сторону. Громыхнуло так, что его протащило до самой стены, а столик и кресла разбросало по полу. Но хуже того, что от осколков артефакта разлилась черная и тягучая энергия, сминавшая все остальные. Дом впитал ее и будто вздрогнул, как при землетрясении, а следом за этим стала истончаться и рушиться защитная магия.
Уже сейчас Тилль чувствовал, что на какое-то время ее все равно хватит, но о прежнем уровне стоит забыть. Его и самого будто перемололи и выбросили, как мусор, даже на ноги не сразу получилось встать.
Крыжевская тоже с трудом поднималась и преувеличенно громко стонала, зато Инга уже бодро скакала и даже вопила:
— Эшо што? Што?
Тилль перевел взгляд туда и тогда заметил медленно поднимающегося из-за дивана темноволосого парня. Абсолютно голого. Потому можно было разглядеть и его бледную кожу, и худощавое сложение. При этом он не был тощим, скорее – жилистым, с четкими контурами мышц, как у хорошо тренированного человека. Нет, фея. Только у тех бывают такие красивые черты лица и длинные, гладкие волосы.
— Што это? Почему он шдесь? – продолжала блажить Скворцова.
А парень между тем выпрямился, повязал вокруг бедер стащенное с кресла покрывало и подмигнул ей.
— Признавайся, мечтала втайне заполучить себе прекрасного фея? Вот, сбылось.
Скворцова вначале залилась краской, затем замычала в возмущении, когда фей схватил ее под локоть и развернул к себе спиной. Видимо, не ожидала такого натиска от сбывшейся фантазии. Тот тем временем бойко оторвал полосу ткани у нее от подола и связал Инге руки. Следующим куском фей заткнул ей рот, наверняка порушив все романтические надежды.
— Бойся желаний, так-то! – веско заметил он. После чего развернулся, обвел гостиную долгим взглядом, сорвал шнур, которым были сцеплены шторы, и обратился к Крыжевской.
— Пелагея Игоревна, со всем почтением!
При этом он расправил шнур и двинулся на нее с неумолимостью поезда.
— Не сметь! Это возмутительно!
— Ой ну хорош! – отмахнулся фей. – Любишь в банды ходить – люби и связанной посидеть. Будет чем похвастаться перед сокамерницами. Там с развлечениями туго, а тут вы с такой историей! Магия! Феи! Котики!
— Я заслуженный педагог! – воскликнула она и сильнее выпятила вперед грудь.
Сбежать она не пыталась, наверное, до конца не верила, что ей в самом деле свяжут руки, как и несчастной Скворцовой. Но фей ловко и невозмутимо скрутил ее запястья и примотал друг к другу, в завершении сел на столик напротив нее, размахивая салфеткой, уже свернутой на манер кляпа.
— Ну, сколько у вас там обученных людей?
— Ни слова не скажу!
Он пожал плечами, затем наклонился к ней ближе и выпалил скороговорку на старофейском. Магия тут же хлынула на Крыжевскую и заставила остолбенеть. Ее спина еще сильнее выпрямилась, будто каждый позвонок вытянулся и сросся с ближайшими, взгляд остекленел, а угол рта пополз ниже. Затем она проговорила не своим голосом:
— Тридцать один, дом уже окружили, скоро начнется штурм.
Фей недовольно покачал головой и приказал ей спать, а сам повернулся к Тиллю:
— Слышал? Время поджимает, нужно готовиться к обороне!
Договорив, он уже разогнался в сторону старой части дома, но Тилль успел схватить его за локоть.
— Погоди! Кто ты такой? Только не рассказывай про мои мечтания о прекрасном фее.
— Да? А о папке думал?
Об отце? До его слов – не особенно. И чего о нем думать, он в Норнге, в полной безопасности, наверняка гостит у бабушки Хигге, ест там ее сыры и фрукты из сада. Вяло спорит с матушкой, какие обои подойдут им в столовую или куда поехать отдыхать в этом году.
Но Тилль смотрел на улыбающегося фея, обманчиво хрупкого и странного, с его копной каштановых волос. Противно признавать, но волосы у них с феем почти одного оттенка.
— Ну нет, — скривился Тилль.
— Ну да! – просиял фей. – Как же ты вымахал! Помню тебя вот таким!
Он развел руки на расстояние, в котором уместился бы некрупный кот и умиленно улыбнулся.
— А я вот вас совсем не помню.
Тилль чувствовал, как по магической защите дома кто-то ударил. Пока неуверенно, на пробу, выискивая слабое место, но с намеком, что скоро начнут бить всерьез. После того из защиты им останутся только стены и лестницы. Не так уж и много, учитывая, что магией Тилль почти не владеет, а его помощник – фей.
— Познакомимся! Только я пойду приоденусь, а то неловко. Нас захватывать идут, а я в одном пледе, как гордый воин холмов!
На этом он удалился, а Тилль не стал кричать в спину и предлагать отличные штаны из тайника. Зачем Астрид их туда запихнула, когда у нее стоял целый сундук со всяким тряпьем? Нет, никогда не понять ему бабушку, никогда.
Но все это было мелочью. Тридцать человек, наверняка вооруженных огнестрелом и магией – куда серьезнее. А пока еще Макар доберется до дачников, пока свяжется с властями, пока пришлют помощь… Нужно продержаться это время, а для того – найти какое-нибудь оружие. Только где? Лучше бы Астрид ружья по тайникам распихивала, чем фейские штаны и романы, все больше пользы. А то у нее из оружия одни ножи и длинные лекции по лингвистике в исполнении Белокосовой. Штука страшная и мощная, но вдруг на целую банду ее не хватит? Хотя…
Возникшая мысль показалась ему глупой и со всех сторон сомнительной, но когда по твою душу идет толпа головорезов, выбирать не приходится.
Спустя минуту Тилль уже стоял напротив двери в спальню Ярины, поколебался еще немного и уверенно ее открыл.
Внутри пахло цветами и травами, а еще тянуло свежестью из приоткрытого окна. Наверное, заботливая Глаша решила проветрить перед сном, а может и сама Яра, с нее бы сталось и ночевать так. Тем более что такое осенние вечера по сравнению с рудскими зимами?
Еще раз извинившись перед Ярой, Тилль влез в шкаф. Вещи там лежали аккуратными ровными стопками, совсем невысокими, а платья аккуратно висели на вешалках. Он поворошил их, но того, что нужно не заметил. Затем отошел, огляделся и влез под кровать. Там стоял тот самый чемодан, с которым приехала Яра.
Тилль без всякой надежды вытащил его, торопливо открыл замки, едва не сломав их, и откинул крышку. Внутри лежал свернутый в несколько раз плед, а у самого дна — карабин и аккуратно сложенные патроны. Поверх трогательно пристроилось разрешение, выданное Белокосовой Я.В. на ношение и хранение оружия.
Карабин не был привычным оружием для Тилля, тем более этот рудского образца, чуть тяжелее и длиннее, чем использовали в Норнге. Но все равно это куда лучше, чем сражаться голыми руками. Тилль вытащил карабин и зарядил его, в который раз поразившись тому, что хрупкая птичка-Ярина всерьез увлекается стрельбой, а еще не брезгует чистить свое оружие. Карабин был стареньким, но вполне ухоженным и рабочим.
С ним в руках Тилль и спустился обратно в гостиную, где его уже ждал тот самый фей и пышущая гневом Скворцова. Она постоянно мычала что-то и мотала головой, как разъяренная лошадь. Надо признать, злость ей шла, проявляла краски, которых пожалела природа. И глаза казались темнее и ярче, и щеки налились румянцем, и русые пряди на запотевшем лбу лежали в красивом беспорядке. Ей бы не прятать себя, а чаще проявлять чувства, от поклонников бы отбоя не была. Глядишь, наладила бы личную жизнь и не попала в банду.
Фей сидел рядом с ней на подлокотнике кресла и о чем-то рассказывал. Он, кстати, успел приодеться за это время: натянул на себя брюки, рубашку и ботинки. Все это – из гардероба Тилля. Но возмущаться не хотелось: лучше уж так, чем дальше будет сверкать голыми телесами.
— А ты откуда здесь взялся? – все же спросил Тилль.
— Не рань меня в сердце, мы ж столько дней душа в душу! – тут же ответил он со странной интонацией. И не поймешь, дурачится или серьезно. – Я ж тебя постоянно поддерживал, присматривал, в подвале с Яриной запер! Кстати, это ее карабин? Потрясающая девушка. Сынок, женись!
— Да хватит! – Тилль рявкнул и подошел к ближайшему окну. Крыжевская не обманула: вокруг дома действительно собирались люди. Кто-то из них готовил оружие, другие – пробовали разрушить защиту заклинаниями. Сейчас Тилль был даже рад, что те такие длинные и сложные, это давало им лишнее время.
Хотя провести его лучше бы с кем-то дельным, а не этим «папкой»! Да он выглядит младшим братишкой Тилля, а не его отцом. И что это за забота: закрыть в подвале? Там, вообще-то, не слишком весело. Скорее даже совсем не весело. Пускай посидеть рядом с Ярой было приятно, но для этого можно было выбрать более удачное место.
А поддержка и присмотр? Рядом с ним один кот кружился…
— Ты – Боль? – ошарашенно произнес Тилль. – Но людей не превращают в животных. Что за магия такая?
— Фейская, — махнул рукой тот. – Но даже у нас редкая. Влипли мы с Теем и Старшей в одну передрягу, нас ранило, она при смерти, рудские спецслужбы догоняют, вот она и жахнула чарами. Котов даже рудцы проверить не догадались. Все бы хорошо, но проявить себя мы не могли, расколдоваться – тоже, спрятались тут, у Астрид, ждали возможности снять чары. Я временами думал, что лучше бы честно махал киркой на руднике, чем вот это вот. Да и сейчас случайно вышло, когда попал под поглотитель магии.
— Но коты у Астрид были несколько лет, что же ты раньше не…
«Не появился в моей жизни?» — хотел спросить Тилль. На недостаток отцовской любви он не жаловался, но и не понимал, почему его кровный родитель не захотел хотя бы взглянуть на сына.
— Это еще более неприятная история, — вздохнул он. – Астрид нам сочувствовала, в смысле, всем феям. По мере сил помогала: подкидывала фейские же заклинания, иногда – деньги, предоставляла убежище, пока мы тайно гостили в Руде.
«Шпионили» — перевел для себя Тилль.
— Она всерьез увлеклась этим после смерти мужа. Нашла такую отдушину и считала, что делает мир лучше. Альма пыталась ее утихомирить, понимала, насколько это опасно, но в итоге тоже прониклась к нам симпатией.