— А вот эту часть можно упустить, — меньше всего ему хотелось слушать откровения о бурной маминой молодости.
— Ладно, — фей беззаботно пожал плечами. – Для Астрид все это было игрой, а мы старались не слишком пользоваться ее доверчивостью. Пока один из наших не решил подорвать железнодорожный мост. Рудские спецы его вычислили, через него – нас, я тоже там мелькнул. А вот насчет Астрид у них уверенности не было. Но мы-то сбежали, а ей куда деваться? Пришлось разыгрывать спектакль, как ненавидит феев. Дочку вон выслала в Норнг, сама как заведенная разыскивала новые заклинания, подсовывая их властям. Хотела доказать, какая она примерная гражданка. Буря прошла мимо них, но Альма с Астрид тогда окончательно рассорились, а я вроде как был в этом виноват.
— Какая трогательная история.
В тот же момент защита дома снова дрогнула, а Тилль неосознанно поежился и еще раз проверил карабин. Стрелять с одной здоровой рукой – то еще удовольствие, но и выбора у него особого нет.
— Не волнуйся! Папка тебе поможет!
— Прекратите, — процедил сквозь зубы Тилль. – А где Страх?
— Приглядывает за ведьмой, — туманно ответил он. – А ты не злись. Я несколько раз приезжал к вам, звал Альму с собой, но она отказалась. Сказала, хватит с нее этой шпионской романтики, хочется простого и незатейливого замужества за богатым норнгцем.
— Вот не надо трогать маму!
Ненадолго ему показалось, что до прихода бандитов они не дотерпят, сцепятся сию секунду. Но фей все также безмятежно и заботливо улыбался, обезоруживая своей добротой. Вел себя что тот кот, который вначале нашкодит, затем трется об ноги и мурчит. И поругать хочешь, и не получается.
— Нет так нет, просто знай, что папка тебя не бросал, — заметил он. – Это Альма от меня ушла.
— Прямо камень с души, — огрызнулся Тилль. – Другим человеком себя чувствую. Послушайте, я даже имени вашего не знаю, хватит «папкать».
— Баэль, — представился он и протянул руку.
— И заклинание Ярины, то, с прической вы тоже испортили?
— Не, это все твое поганое произношение, — весело отмахнулся он. – Так звуки коверкал, будто у тебя зубы выбиты и язык распух. И самую малость я постарался, не без этого.
— Но как колдовали без слов?
— Превозмогая!
Они бы еще долго спорили, но тут Тилль почувствовал, как с треском рухнула защита дома.
Глава 25
Первые минуты я просто сидела на краю колодца и переводила дыхание. Содранные ладони горели, а ноги до сих пор тряслись от перенапряжения. Снизу подъем казался коротким, а на деле я едва его преодолела. Чем выше забиралась, тем реже были прибиты скобы и тем хуже они держались. Каждый раз, когда слышала их зловещий скрежет, боялась, что сейчас они вылетят из креплений, а я отправлюсь вниз, без малейшего шанса удержаться.
Но я все преодолела! Выбралась! И теперь сижу на каменной кладке и смотрю в бесконечное небо, наливавшееся ночной темнотой.
— Уходить надо, — напомнила о себе Глаша. – А то расселись тут, точно молодые петушки на заборе. И им невдомек, что чем чаще мелькают, тем быстрее отправятся в суп.
— Надо, — согласилась я и огляделась.
Место было мне незнакомо. Видимо, вышли уже за оградой дома, где-то посреди заброшенной деревни. Лес еще не успел до конца захватить ее, потому здесь и там виднелись просевшие и заросшие дома. Бревна их потемнели, покрылись мхом, а кое-где и пестрели грибными шляпками. Казалось, что в их пустых окнах сейчас мелькнет бледная тень кого-то из прошлых жителей, но их провалы оставались пустыми и мрачными.
Я мысленно представила себе карту: вот дом, вот дорога, вот там, через лес – дачи. Тут вдалеке раздалось громыхание трамвая, и вся картинка мигом перевернулась. Значит, мы вышли западнее главного входа и ближе к остановке.
Глаша тоже прислушалась, но не обрадовалась, а снова сжалась в комок, подхватив на руки кота. Тот невозмутимо сверкал глазищами, потом вскарабкался ей на плечи и зашипел оттуда.
— Надо дальше в лес уходить, — вздохнула она. – Там не найдут.
— Главное, чтобы мы сами себя нашли. И если попадется еще один медведь – мы не отобьемся.
— Убежим, — махнула рукой Глаша. – Лес нас от всего укроет, а дружки Крыжевской туда просто так не полезут: темнеет, можно на зверя нарваться или ноги переломать.
— Так и нам тоже! – я поглядела на нее и покачала головой. – Нужно идти к трамвайной остановке, оттуда – в город. Это рационально и правильно.
— Тут головой надо думать, а не умищем! – внезапно разозлилась Глаша. – Если по вашу душу пришли, так они ж наверняка своего человека у остановки спрячут.
— Одного можно обмануть или обезвредить.
— А у тебя в таких делах опыт большой? Многих обезвреживала? А может быть стреляла из своей винтовки не только в мишени, но и в людей?
Я подняла руки, признавая поражение. Но все же цивилизованная остановка пугала куда меньше мрачного ночного леса. Еще в гимназии у нас были уроки по выживанию в дикой природе, но не уверена, что смогу на практике применить полученные там знания. Это Глаша походила на зверя, ее такой ночевкой не испугать. Да и сама сколько рассказывала, как пряталась в чаще от пьяного отца, имеет обширный опыт.
Вот и сейчас она стояла и смотрела на меня исподлобья, наверняка подбирала аргументы в пользу своего плана. Кот на ее плече недобро щерился, затем внезапно спрыгнул на землю и зашипел. Я повертела головой, выискивая причину его тревожности, пока не заметила движение.
Прямо к нам из-за ближайшего дома вышли сразу трое мужчин. На вид – приличные горожане, встреть их на улице и не зацепишься взглядом, но при этом двигались они целенаправленно и сосредоточенно, не отвлекаясь на лишнюю суету. Оружие было только у одного: тяжелый дробовик. Поражающая сила большая, а вот с точностью и дальностью у него беда.
— Беги, — шепнула я Глаше и сделала шаг вперед и в сторону.
Мирных переговоров с нами не планировали, а у шустрой подруги есть все шансы скрыться в лесу. Выстрелом с такого расстояния не достанут, и пешком тоже проблематично: мужчины шли осторожно, поглядывая под ноги. У Глаши с ее почти кошачьим зрением были все шансы сбежать, но она, наоборот, подошла ближе и крепко сжала мою руку.
— Выберемся, — также едва слышно произнесла она. – Скорее они тут все полягут, чем мы.
— Ой, глядите, какие барышни! – начал ближайший к нам бандит и повыше поднял дробовик. – Что же вас занесло в такую глушь?
— Котика выгуливаем, — произнесла я и расправила плечи.
— И ты по нам не зыркай, а то окривеешь, — огрызнулась Глаша.
— Грубая какая! – он покачал головой с фальшивым неудовольствием. – Но смотрите какая приятная оказия: вас трое, и нас трое! Чем не повод прогуляться вместе?
— Наш котик совсем маленький, — вздохнула я и попыталась сделать шаг в сторону, но мужчина отчетливо дернулся туда же, — мы с его выгулом и сами справимся.
— Тогда мы просто вас проводим до дома, — просиял он. – А то темнеет, самое раздолье для лихих людей.
Заботливые какие! От разбойников можно хотя бы деньгами откупиться, а этим что нужно? Видимо, они и сами понимали, что разговор зашел в тупик, потому как один, до того молчавший, резко шагнул к Глаше и попытался схватить ее за руку.
Первым внезапно среагировал кот, спрыгнул в траву и растворился в ней, тихо, словно тень. Мужчина все равно дернулся от движения, а Глаша успела отскочить подальше за это время. Я же беспомощно щупала карманы, сожалея, что не прихватила револьвер. Но ходить с ним по дому глупо, не от котов же отстреливаться? Этак можно окончательно с ума сойти, если с оружием есть и спать.
Бандит еще немного погонял Глашу по поляне, ухмыляясь тому, как ловко она выскальзывает у него из рук. Затем начал подбадривать себя пошлыми шутками, рассказывал, что сделает, когда ее поймает.
— Раньше руки обломаешь, чем ко мне притронешься, — веско заметила Глаша и пристально поглядела на преследователя. Мне показалось, что вокруг ее тонкой фигуры разом сгустилась тьма, всколыхнулась и расползлась по поляне, смешавшись с тенями.
Мужчина сделал шаг, запнулся и полетел на землю. Упал он неудачно, неловко подставив под себя руку, которая тут же согнулась с противным хрустом.
— Ах ты ж тварь! Ведьма! – закричал его дружок, сжимавший дробовик, вскинул его и приготовился стрелять в Глашу.
Я закричала от ужаса и ринулась к нему, но еще до того на мужчину прыгнула мелкая черная тень, мигом взбежавшая по его одежде и вцепившаяся в лицо. Мужчина кричал и пытался отодрать Страха, но тот держался, как приклеенный. Долго это не продлиться, что такое кот против взрослого и сильного человека? Поэтому я без лишних раздумий бросилась к нему с силой дернула дробовик на себя.
От неожиданности бандит вначале чуть разжал пальцы, затем одумался и потянул на себя. Победа уплывала из моих рук, оборачиваясь фарсом. Только вообразила себя бесстрашной воительницей, как столкнулась с жестокой реальностью, где природа не выделила моим тощим рукам достаточно силы. И не иначе как от обиды я изо всех сил пнула мужчину по ноге, затем выкрутила дробовик, как когда-то учили на обязательных занятиях по военной подготовке.
Стрелять мне всегда нравилось, а вот драться – не особенно. Хотя бы потому, что я была слишком легкой и слабой, а мои противницы – куда выше, шире и яростнее. Проигрывать каждую схватку – то еще испытание. Все эти неудачи въелись в меня, как чернила въедаются в бумагу и почти сложились в слово «слабачка».
Но сейчас мной руководило не это, а чистая ярость, помноженная на отчаяние. И даже когда дробовик оказался у меня, текущий по венам огонь будто разгорелся жарче и захлестнул с головой.
Оставшийся на ногах бандит тем временем пытался поймать Глашу, затем перевел взгляд на меня. Но стоило ему дернуться, как мои руки сами собой вскинули дробовик в его сторону. Я отстранённо подумала, что отдача от такой махины оставит на мне немало синяков, но оружие не опустила.