При этих словах в его непостижимых ярко-жёлтых глазах вспыхнул огонёк, который мне не очень понравился: старик словно намекал на то, что и сам бы не отказался от подобного…блюда. Непривычно молчаливый и сосредоточенный Максимилиан согласно кивнул, и мы поднялись на крыльцо. Я, помня, что в прошлый раз не смог сделать ни единого шага за порог, остановился, уловив краем глаза насмешливую ухмылку старика. Он сделал неуловимый и при этом очень сложный пасс рукой, и раздался едва слышный щелчок.
– Вы можете войти, но только в холл и оттуда налево на террасу, – скомандовал желтоглазый, и мы, как два телёнка, послушно пошли туда, куда нам указали. Я хотел было возмутиться, но поймал взгляд Максимилиана и заткнулся. Глаза императора горели решительностью, и я понял, что лучше сейчас молча и беспрекословно следовать указаниям, а то прилетит мне и от местных хозяев, и от императора. Я ни на секунду не сомневался, что в голове Максимилиана сейчас идёт лихорадочная работа: его мозг прожжённого интригана одновременно просчитывает, принимает и отвергает десятки моделей поведения, решений и предположений. И раз он молчит и слушается – значит, самое разумное для меня – без лишних слов последовать его примеру.
Мы, не задерживаясь, прошли через озарённый лучами поднимающегося солнца холл и оказались на застеклённой террасе. На ней стояло несколько плетёных кресел, и нам жестом разрешили в них сесть, что было очень кстати, так как ноги после так называемой прогулки по лесу гудели, а коленки предательски подрагивали.
Между тем синеглазый грубиян вместе со своей инфернальной змеёй уже стоял на другом краю болота и чего-то явно ждал. Вскоре стало понятно – чего именно. Мы с Максимилианом, не отрываясь и почти не дыша, следили за тем, как от сплошной еловой стены медленно отделился сгусток мрака и поплыл к невысокой фигурке в совершенно нелепых синих брюках с дырками (кажется, у Кристины были похожие, только не дырявые) и майке, которая больше открывала, чем скрывала. Не спорю, если загнать в угол мужское самолюбие, то нельзя не признать, что открывающаяся картина впечатляла.
И вдруг я понял, что фигурка мужчины уже не выглядит маленькой и хрупкой: он словно окутался серой плотной дымкой, вырос и фонил такой мощной магией, что у меня заныли зубы, а Максимилиан прерывисто выдохнул.
Сгусток мрака завис где-то на уровне лица синеглазого и, внезапно дрогнув, вытянулся и тоже принял некое подобие высокой размытой человеческой фигуры. Видимо, это было признаком уважения к собеседнику – принять аналогичную форму, хотя кто их, местных монстров, знает. Старик, стоявший сбоку от меня, насмешливо фыркнул, и я понял, что мои мысли по-прежнему для него – открытая книга. Неприятно, однако!
Переговоры, а я даже не сомневался, что это были именно они, между тем проходили явно не в самой мирной и дружественной обстановке, так как вокруг собеседников постоянно вспыхивали сполохи совершенно незнакомых мне заклинаний, и даже до нас доходили волны творящегося сильнейшего колдовства.
– Мы думали, Каспер, что сильны и практически непобедимы, – задумчиво произнёс вдруг Максимилиан, – но только теперь я понимаю, насколько смешны и наивны были такие мысли. Я на сегодняшний день сильнейший тёмный маг Империи, но мне никогда не достичь таких высот, и это я понимаю совершенно отчётливо. Почему я раньше не чувствовал ничего? Я ведь был здесь несколько лет назад и не нашёл ничего кроме старых развалин? Что произошло? Мне…позволено будет узнать?
– Я один не решаю такие вопросы, близкий по крови, – ответил старик, хотя я был совершенно уверен, что он не сочтёт нужным отвечать, – но кое-что сказать могу. Когда ты приходил в прошлый раз, мы тебя даже не заметили, так как спали, и не в твоих силах было пробудить нас, полудемон.
– Что же тогда…пробудило вас? И кто это – вы? Вы здесь живёте? Но как? Я чувствую, что вы полны магией, но мне она абсолютно незнакома, я даже не могу определить, к какому виду существ вы относитесь…
Максимилиан напоминал сейчас любознательного школьника, который впервые столкнулся с чем-то неведомым: вопросы так и сыпались из обычно сдержанного и отстранённого императора.
– Конечно, откуда тебе знать, – высокомерно обронил старик, сверкнув жёлтыми глазами, – теперь уже никого не учат истинным знаниям, не осталось почти никого, кто слышит или понимает нас. Ваша магия сильна, но не против нас, и я не советовал бы тебе проверять это. Мы ведь можем сделать вид, что вас тут никогда и не было. Понимаешь?
– Но кто вы? – иногда Максимилиан бывал упрям, как стадо буйволов, и сейчас он делал вид, что не замечает недовольства загадочного старика. – Хотя бы это нам позволено будет узнать?
– Ты узнаешь, если мы сочтём тебя достойным, – старик кивнул своим (а может, и не только своим) мыслям. И это я себя считал заносчивым мерзавцем? Да я сама доброжелательность и вежливость по сравнению с «гостеприимными» хозяевами.
– Тебе что-то не нравится, колдун? – насмешливо спросил старик. – Может быть, ты хочешь покинуть нас? Шиила быстрее согласится на наши условия, если мы подкормим её. Наверняка ты придёшься ей по вкусу, в тебе много магии.
– Прости моего друга, – тут же среагировал Максимилиан, – нам просто непривычно…поэтому многое удивляет…что-то непросто принять.
К счастью, спор угас, толком и не начавшись, так как на террасу вошёл синеглазый, который, казалось, даже не запыхался. Он обменялся со стариком взглядами, кивнул и обратил внимание на нас.
– Ваше колдовство разбудило многих, – в его голосе не слышалось ни раздражения, ни злости, он был совершенно равнодушным, – и мне пришлось начать переговоры раньше, чем я планировал. Вам повезло, что шиила не потребовала платы, иначе я отдал бы вас ей.
– Кто такая шиила? – тут уже влез я, так как ни разу прежде не встречал даже упоминания о существе с таким названием, а ведь я заслуженно считался чуть ли не лучшим специалистом по всевозможным монстрам.
– Лучше тебе не знать, колдун, – он холодно улыбнулся, – поверь мне на слово – шиила не самое приятное существо, хотя магов очень уважает. Правда, исключительно в гастрономическом плане. А ещё…
Тут он замер на месте, бросил взгляд на старика, прислушался к чему-то и повернулся к нам.
– Одно лишнее слово – и шиила будет обеспечена едой минимум на пару недель.
Проговорив эту фразу, он повернулся к тихонько скрипнувшей двери. На пороге стояла Кристина, слегка розовая после сна, одетая по-прежнему в свои странные брюки и почти неприличную рубашку. Нет, вид на выгодно подчёркнутые аппетитные формы, безусловно, радовал глаз, но почему-то мне казалось, что мысли, возникающие при этом, придутся нашим хозяевам не по вкусу.
– Доброе утро, Домиан, Освальд, – негромко поздоровалась она с нами своим приятным грудным голосом и тепло улыбнулась старику и синеглазому, – я вижу, у нас гости? Каспер, ты вернулся? Зачем?
– Лиз, доброе утро, – я вздрогнул и ошарашенно посмотрел на императора: голос старика был полон тепла, нежности и любви, так говорят только с тем, кто тебе бесконечно дорог. Но император молчал и, казалось, не замечал ничего вокруг. Он с всё возрастающим изумлением смотрел на Кристину.
– Мама..? – дрогнувшим и каким-то севшим голосом проговорил он…
– Это вы кому? Мне? – Кристина с изумлением посмотрела на застывшего памятником самому себе Максимилиана и осторожно отодвинулась за спину синеглазого, который тут же плавно слегка сместился в сторону, полностью заслоняя её от нас, – вы меня с кем-то перепутали.
– Кто ты? – потрясённо прошептал император, не отрывая горящего взгляда от женщины. – Почему ты так похожа на неё?
– На кого? – уточнила Кристина, выглядывая из-за спины своего защитника. – Домиан, кто этот человек? И почему вернулся Каспер?
– На мою мать, императрицу Элизабет, – Максимилиан был напряжён, как натянутая струна и я всерьёз начал опасаться, что он не выдержит. Поэтому сделал два шага и, нарушая все мыслимые и немыслимые правила этикета, успокаивающе положил руку ему на плечо. Если император сорвётся, не уцелеем мы оба, а это совершенно не входит в мои планы.
– Ни малейшего представления, – тут же открестилась от родства с императорской семьёй Кристина, – у меня в предках даже дворян не было, не то что императриц, да ещё из другого мира. Вы меня с кем-то перепутали. Домиан, ну что ты молчишь? Что вообще происходит?
– Этот человек, – наконец-то соизволил ответить синеглазый, откликающийся, как выяснилось, на имя Домиан, – нынешний правитель Тёмной империи, Максимилиан III, и в нём течёт почти та же кровь, что и в тебе. Только поэтому от стоит здесь, а не лежит на дне болота или в гнезде шиилы. Но поправить никогда не поздно. Он тебе не нравится, Лиз?
В синих глазах мелькнула и тут же погасла острая ледяная искра абсолютной, ничем не замутнённой жажды крови, и у меня по спине прокатилась капелька пота. Ведь стоит Кристине сказать, что мы ей не нравимся, как я за нашу жизнь не дам и ломаной медяшки: нас тут же вышвырнут за ворота на радость обитателям Франгая. Если, конечно, не сожрут сами…
– Да нет, – Кристина пожала плечами, и я мысленно перевёл дыхание, вызвав презрительную усмешку старика, которого, как я теперь понимал, звали Освальдом, – но почему я не ощущаю никакого родства с ним? Например, Освальда я помню, дом – он вообще как родной почему-то, – тут на лицах Домиана и Освальда расцвели такие счастливые улыбки, что даже меня зацепило волной любви и счастья, которой они окутали Кристину, – а вот чтобы я как-то была связана с правящей семьёй…нет, вообще не помню ничего. Да и детей у меня нет…ни в том мире, ни уж тем более – в этом. Ведь так?
– Ты наша Лиз, наша Элизабет, – Домиан с нежностью посмотрел на Кристину и осторожно поправил выбившуюся из небрежно заплетённой косы светлую прядку, – но ты не его мать. Великая императрица Элизабет бывала здесь…и оставила нам тебя, Лиз. Тебя – свою дочь. Тоже Элизабет.
– Не поняла, – Кристина смотрела на нас широко распахнутыми огромными ярко-голубыми глазами, – я не могу быть дочерью никакой императрицы. Я прекрасно помню своё детство, своих родителей, у меня дома полно детских фотографий: и из садика, и из школы.