Подойдя к болоту, Хантер снова стал огромной змеёй и именно по нему Элизабет перебралась на другой берег. Сделала она это так быстро и уверенно, что сразу стало понятно: такой способ преодоления трясины для неё привычен. Дождавшись Хантера, она доверчиво взяла его за руку, и они направились в ту сторону, где под низко нависающими еловыми лапами стоял я.
– Келен, я привёл Элизабет, – негромко окликнул меня Древний, – она готова познакомиться с тобой и выслушать твою просьбу.
Я сделал шаг вперёд и замер, глядя на остановившуюся передо мной женщину. Ей пришлось слегка запрокинуть голову, так как роста она было невысокого даже для человека, а рядом с Хантером и особенно со мной казалась вообще маленькой. Прежде всего меня удивило то, что в её взгляде я не заметил даже тени страха или опасения: Элизабет смотрела на меня спокойно и с вполне объяснимым, но доброжелательным – неужели мой вид её не пугает?! – любопытством. Глаза у неё были невероятного, удивительного цвета: в них словно смешалась синева весеннего неба и зелень листвы. Я понял, что сделал правильно, обратившись к ней за помощью, так как была в ней какая-то скрытая уверенность в своих силах.
А ещё я с кристальной ясностью осознал, что теперь буду защищать и беречь Лиз не только потому что в этом состоит поручение тех, кому я присягнул на верность. Просто случилось странное… Я, в бытность свою Реджинальдом фон Рествудом, никогда не страдал от недостатка женского внимания, но моё сердце всегда оставалось свободным. Ни одной из красавиц, с которыми меня связывала более чем тесная дружба, не удавалось пробудить в нём ответные чувства. Я увлекался, во мне вспыхивала страсть, я даже влюблялся несколько раз, но до сегодняшнего дня я даже не представлял, как это бывает, когда ты готов ради какого-то человека на всё. Особенно учитывая то, что сам я теперь человеком не являлся…
Элизабет не знала, даже не догадывалась, что получила в моём лице самого верного цепного пса, который с наслаждением растерзает любого, кто посмеет вызвать её недовольство. И пусть об этом буду знать только я сам, это ничего не изменит. И если мне придётся умереть ради неё, я с восторгом приму эту участь. Никогда не думал, что стану рассуждать словно юнец, придумавший себе объект обожания, но разница была в том, что если юный романтик лишь говорил о готовности умереть ради возлюбленной, то я на самом деле готов был это сделать.
– Здравствуй, Келен, – мелодичный голос Элизабет показался мне настоящей музыкой, но я взял себя в руки, решив, что потом, после разговора с ней, вечером, сидя на любимой ветке, мысленно переберу каждую секунду этой встречи. – Я рада, что ты захотел познакомиться со мной, ведь я даже не могла поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. И я очень рада, что наконец-то могу это сделать!
– Мне в радость защищать тебя, Элизабет, – я усилием воли загнал неуместные сейчас мысли в глубину сознания и заставил себя сосредоточиться на актуальных задачах.
– Хантер сказал, что у тебя ко мне просьба, – она мягко улыбнулась, но я не смог ответить тем же, так как моё нынешнее лицо – если жуткую чешуйчатую морду можно так назвать – не было предназначено для выражения эмоций.
– Да, это действительно так, – ответил я, – мне нужно поговорить с Повелителем мёртвых Франгая, Шегрилом. Но так как я здесь чужой, к тому же не секрет, кому я обязан своим появлением, то вряд ли он захочет со мной разговаривать. Я знаю, что он ушёл с магистром Даргеро и ещё одной женщиной, но, может быть, ты поговоришь с ним, когда он вернётся? Поверь, это не сиюминутный каприз, это действительно очень важно, причём не только для меня.
Элизабет кивнула, показывая, что услышала и поняла мою просьбу, а потом забавно нахмурилась, явно просчитывая какие-то свои шаги.
– Насколько срочно тебе нужно поговорить с Шегрилом? – она посмотрела мне в глаза, и я, наверное, впервые за последнее время пожалел о том, что навсегда лишился человеческой формы. Будь я в своём прежнем теле, я не упустил бы даже призрачного шанса очаровать эту женщину. Сейчас же максимум на что я могу рассчитывать – это дружеское участие. Впрочем, не стану гневить никаких богов – ни Древних, ни Новых, ни Истинных – это тоже очень много.
– Чем быстрее, тем лучше, – я не видел смысла скрывать свою заинтересованность, – но я всё понимаю: нужно дождаться его возвращения.
– Шегрил уже вернулся, – спокойно возразила мне Лиз, – но он предпочитает передвигаться в тёмное время суток, насколько я успела понять. Поэтому как только стемнеет, я отправлю ему зов. Ты ведь будешь где-то неподалёку,верно?
– Да, благодарю тебя, – я склонил голову, – если хочешь, то можешь присутствовать при нашем разговоре, у меня нет тайн от тебя, Элизабет. И ты, Древний, тоже приходи…
Глава 8 (начало)
Каспер
Ель, росшая на границе равнины и леса, кривая, искорёженная свирепыми северными ветрами, показалась мне самым красивым и чудесным из всех возможных деревьев. Она могла дать мне то, в чём я сейчас нуждался больше всего: защиту от гольцов и того, кто стоял за ними. Поэтому я с облегчением нырнул под купол тёмно-зелёных лап и тут же пулей вылетел обратно, так как из темноты на меня в упор взглянули тускло-багровые огоньки. Поскольку ничем иным кроме как глазами какой-то местной твари они быть не могли, я прислонился к стволу соседнего дерева и лихорадочно стал соображать, где мне спрятаться. Мелькнула было мысль забраться на ель и переждать там, а как только гольцы окончательно закопаются в землю, слезть и попытаться добраться до обители. Если повезёт, то по пути отыскать какие-нибудь следы Минни, так как попасть в Ирманский монастырь без неё будет намного сложнее, чем с нею. Да и вообще: вместе сюда пришли, вместе и дальше двигаться нужно, так будет намного разумнее. Но от идеи забраться вверх меня заставило отказаться крайне недружелюбное рычание, раздавшееся откуда-то из плотного переплетения колючих ветвей. Я взглянул на равнину и чуть не застонал от бессилия и отчаяния: около двух десятков гольцов решительно направлялись в мою сторону. Что-то подсказывало мне, что желание поскорее закопаться в листву не помешает им разделаться со мной. Причём, учитывая скудость местных магических резервов, сделают они это легко и непринуждённо, так как отбиваться я смогу только с помощью кинжала и тех крох магии, которые смогу вытянуть из окружающего пространства.
– Я не причиню тебе зла, – неожиданно раздался хриплый голос из-за нависших ветвей, – ты можешь укрыться здесь, человеческий маг.
Сказать, что я удивился – это ничего не сказать, я буквально онемел, услышав подобное предложение. Но особо раздумывать было некогда, гольцы были уже совсем рядом. Да и какая, в принципе, разница, от чего погибнуть: от когтей своры скелетов или от зубов прячущейся твари. И если в первом случае шансы на победу равны нулю, то во втором у меня ещё будет шанс немного побороться за свою жизнь. Эти мысли стремительно пронеслись в моей голове, и через секунду я втиснулся в небольшое укрытие за еловыми ветками.
Рассмотреть своего спасителя – надеюсь, дело обстоит именно так, а не наоборот – у меня не получалось, так как в укрытии было темно. Лишь по-прежнему горели два тусклых огонька там, где у существа предположительно находились глаза.
– Набрось на себя и старайся не даже дышать, – тихо велел он, швыряя мне какую-то резко пахнущую травами тряпку.
Проверять, что будет, если я ослушаюсь, у меня не было ни малейшего желания, поэтому я скорчился на полу и постарался прикинуться безобидной кучкой листьев. Кто их знает, здешних гольцов, вдруг они умеют чувствовать живую кровь даже на расстоянии?
А через несколько минут мне стало не до размышлений: я весь превратился в слух, стараясь следовать совету существа и дышать как можно реже и тише.
– Идите куда шли, – послышался голос обитателя укрытия, – здесь место только для одного, и оно уже занято. Там дальше есть достаточно глубокий овраг, в нём можно укрыться от лучей солнца.
В ответ послышалось недовольное рычание, какие-то хрипы, звуки шаркающих шагов и негромкое постукивание костей. Это удалялись в сторону неизвестного мне оврага так и не добравшиеся до меня гольцы.
– Можешь выходить, – голос говорившего был по-прежнему спокоен, почти равнодушен, – они ушли и теперь до заката не выберутся наружу.
– Благодарю тебя, кто бы ты ни был, – ответил я, причём – в виде исключения – совершенно искренне.
Рядом послышалось шуршание, одна из еловых лап слегка сдвинулась в сторону, и укрытие озарилось неярким светом, пятнами рассыпавшимся по веткам и стволу. А я застыл, словно скованный льдом, так как узнал того, кто только что спас меня. Именно этого человека я несколько раз замечал во снах, которые с завидной регулярностью видел, пока находился в странном доме в сердце Франгая. И он же стоял неподалёку от моего трона в последнем видении, которое передала мне Элла. Я тогда был сосредоточен на дочери, но память на лица у меня всегда была великолепной. Значит, этот человек пройдёт со мной до конца, но вот только в качестве кого? Помощника? Слуги? Наставника? Друга?
Последняя версия вызвала мысленную усмешку, так как у тех, кто ввязывается в политические игры такого уровня, друзей нет и быть не может. Да и вообще что дружба, что любовь – это настолько эфемерные и странные понятия, что о них ни один трезвомыслящий человек даже говорить не станет. Это сказки для наивных дураков, которых, впрочем, всегда можно использовать в своих интересах. И тут эти странные понятия могут пригодиться, не спорю.
– Пустое, – отмахнулся человек, – здесь такое место, где если можешь помочь – сделай это, потому что однажды и тебе протянут руку. А в одиночку тут просто-напросто не выжить, маг.
– Почему они ушли? – задал я чрезвычайно интересующий меня вопрос. – Их же было больше, они могли бы задавить нас просто массой.
– У гольцов очень хорошо развит инстинкт подчинения старшему, если мы допускаем в принципе наличие у скелетов умственной деятельности, – с хрипловатым смешком ответил незнакомец, – я дал понять, что я выше по положению и сильнее, у них сработала привычка подчиняться. Не знаю точно, как именно, но это работает. Неоднократно проверено на практике. Тем более, что я дал им чёткое указание, куда нужно двигаться, чтобы спрятаться от солнца.