– За что? – я понял, что Шегрил задал вопрос исключительно для того, чтобы мне стало легче рассказывать, и я был искренне признателен ему за это.
– Одиннадцать лет назад он проездом оказался в нашем замке и соблазнил мою сестру, Лилиан, которая потом вынуждена была уйти в монастырь, и уже там родила дочь, а сама умерла сразу после родов. Это была Ирманская обитель, и моя дочь сейчас находится в доме посреди Франгая, её зовут Элла-Мария. Я не сказал и не скажу ни ей, ни Элизабет, кто я такой, потому что не готов. И не знаю, буду ли готов хоть когда-то… Да и не нужно это им.
– Интересно, – помолчав, признал Шегрил, – скажи, ты по-прежнему ненавидишь Даргеро?
– Вот тут начинаются странности, – я прислонился спиной к ближайшему дереву, и оно словно откликнулось, послав мне волну тепла, – я должен его ненавидеть, ибо он виновен в смерти моей сестры. Да и вообще… Я был не слишком приятным человеком, но по сравнению с магистром я просто идеален. Мне всегда хотелось отомстить ему, но сейчас… когда я стал тем, кем стал, это кажется мне уже не таким важным, да и сама ненависть словно выцвела, растворилась. Наверное, раньше я решил бы, что моя встреча с магистром здесь, в сердце Франгая – случайность, но теперь я понимаю, что это всё звенья одной цепи.
– Занятный узор сплетает судьба, – философски заметил Повелитель мёртвых, – ваши судьбы переплетены гораздо теснее, чем сейчас кажется и тебе, и ему. Я не вправе сказать многое, но могу лишь заверить тебя, что ваши нити судьбы идут рядом так далеко, как я способен видеть. Вы не станете друзьями, но и разойтись не сможете, это уже не изменить. Вы не раз будете рядом стоять на грани смерти, уж в этом можешь мне поверить, Келен, не раз захотите друг друга убить, но не сделаете этого. Большего я тебе, к сожалению, сказать не могу.
– Ты назвал меня Келеном, – я не смотрел на Шегрила, но почувствовал его понимающий взгляд, – несмотря на то, что ты теперь знаешь моё настоящее имя. Почему?
– Потому что того Реджинальда фон Рествуда, о котором ты мне говорил, уже больше нет, он окончательно умер в Оке Тьмы, и на смену ему пришёл ты, Келен, будущий Повелитель Франгая.
Глава 12 (начало)
Каспер
Я смотрел на аккуратно упакованный рюкзак, снова и снова перебирая в памяти всё, что мне нужно взять с собой, без чего я просто не выживу в ледяных пустошах севера. Тёплая, но невероятно лёгкая куртка с двойным капюшоном – внутренним меховым и наружным непромокаемым, высокие сапоги с таким же двойным нутром и прочной шнуровкой, несколько магических фонариков, запас еды, накопительный амулет с водой – не тащить же на себе ещё и бутыль – и специальный, созданный умелицами обители аварийный точечный портал. Нож, больше похожий на короткий меч или широкий кинжал. Естественно, не простой, а заговорённый и в каких-то там эликсирах выдержанный, я не вникал, если честно. Не потому что не интересно, а потому что магия дочерей Безмолвной всё равно никогда не станет мне подвластна.
Вроде бы ничего не забыл…
С того утра, когда состоялся наш разговор с настоятельницей, прошла почти неделя, до отказа наполненная делами. Я с помощью сестры Леониды, исполнявшей в обители функции библиотекаря, обложился всеми книгами, в которых была хоть капля информации о севере пустоши. Из сотен разрозненных фрагментов я пытался сложить более или менее полную картину того, что может ожидать меня там, куда никто в трезвом уме и твёрдой памяти не лезет. Рассматривал бестиарий и изучал привычки обитающих в снегах хищников, чтобы понимать, как и с кем следует себя вести.
Когда в конце нашей в высшей степени занимательной беседы я сказал матушке Неллине, что Ирманская обитель для меня является лишь перевалочный пунктом, она долго молчала и задумчиво рассматривала меня, словно видела впервые. Мне даже стало неуютно под этим пристальным взглядом: казалось, что настоятельнице видны все мои мысли и чувства, даже самые тайные.
– Для чего тебе это, Каспер? – внезапно спросила она, когда я уже решил было, что мы так и просидим до вечера в полном молчании. – Только не рассказывай мне о том, как глубоко ты обеспокоен будущим этого мира, потому что я всё равно тебе не поверю.
– Это моя плата за то, что может ждать меня в перспективе, – неожиданно для самого себя почти честно ответил я, – можно сказать, что это мой экзамен. Справлюсь – у меня будет будущее, за которое можно побороться, не смогу – так и останусь в снегах пустоши.
– Ты откровенен, – она прищурилась, – это достойно уважения, как и твоё решение пойти на риск ради будущего. Пусть для тебя на первом месте твой собственный интерес, но он очень удачно совпадает и с нашими целями, да и вообще – неплохой расклад получается.
– Что вы знаете о Треворе, который, если я правильно понимаю сложившуюся ситуацию, и стоит за всеми мрачными событиями? Ну, кроме того, что его когда-то вызвал в наш мир Максимилиан, и что именно ему мы обязаны временным отсутствием императрицы и её дочери.
Настоятельница долго молчала, то ли собираясь с мыслями, то ли отфильтровывая сведения: что говорить мне, а о чём лучше промолчать.
– Как и когда Тревор появился во дворце, никто не помнил, во всяком случае, Бетти не могла точно сказать, видела ли она его вообще хоть раз, – наконец-то неспешно заговорила матушка Неллина, – а у Максимилиана, как ты понимаешь, никто спрашивать не отваживался. Тем более что прямых доказательств, что император причастен к его появлению, не было.
– Я не могу ничего сказать, так как в то время меня во дворце не было, – я действительно при всём желании не мог никак пересечься с этим Тревором.
– А потом выяснилось, что он вместо того, кому это было поручено, регулярно наведывался в маленький охотничий домик, спрятанный в самом центре неприступного Франгайского леса, выдавая себя за посланца императрицы. Когда эта информация вскрылась, Тревора уже не было ни во дворце, ни где-либо ещё.
– И, разумеется, человек, вместо которого наш хитрец наведывался к Лиз, уже был мёртв или исчез в неизвестном направлении, – я даже не сомневался в том, что Тревор устранил все угрозы.
– Именно так и было, – кивнула настоятельница, – бедолага наложил на себя руки, когда понял, какую ошибку совершил. Причём сделал это таким замысловатым образом, что даже Повелитель мёртвых не смог ничего у него узнать: просто не у кого было, энергетическая сущность этого негодяя исчезла.
– Как исчезла? – я с неприкрытым удивлением взглянул на матушку Неллину. – Разве такое возможно?
– Как оказалось – да, – поморщилась старая монахиня, – а потом всё потихоньку утихло, Максимилиан казнил десяток ни в чём не виноватых свидетелей, запретил произносить имя Тревора, и все сообразили, что самым полезным для здоровья будет просто сделать вид, что его никогда и не существовало.
– А как он смог устранить Лиз? – у меня по-прежнему не складывалась полностью картина тех давних событий.
– Он сделал так, что Лиз увлеклась им, – пояснила монахиня, – он сумел вскружить голову девочке, которая всю жизнь провела вдали от двора и была наивна и доверчива. Он убедил принцессу бежать с ним, чтобы потом упасть к ногам императора и жить долго и счастливо.
– И она поверила?! – мне казалось почти невероятным, что даже в то время кто-то мог купиться на подобную уловку.
– Повторю: она была наивна и влюблена, – настоятельница мягко улыбнулась, – но, разумеется, стоило ей покинуть Франгай и, следовательно, выйти из-под защиты, Тревор тут же зашвырнул её на одну из самых отдалённых веток Мирового дерева в расчёте, что Лиз никогда не найдёт дорогу домой.
– Но она нашла, – у меня было ощущение, что я слушаю очередного менестреля, рассказывающего историю о принцессах, драконах и прекрасных принцах. Только вот мысль о том, что я сам невольно стал героем этой сказки, слегка беспокоила. Ведь никто не обещал, что у неё будет счастливый конец…
– И это, пожалуй, самая большая наша удача, – согласилась настоятельница.
– Знаете, – я сделал глоток давно остывшего чая, – я ведь был абсолютно уверен, что для Максимилиана стало неожиданностью то, что в чаще Франгая скрывается его сестра. Он действительно, я в этом совершенно уверен, был потрясён, когда увидел её.
– Ты так хорошо знаешь Максимилиана? – остро взглянула на меня матушка Неллина. – Ты уверен, Каспер? Может быть, ты принял за удивление другие чувства? Император столько лет был абсолютно убеждён в том, что его план сработал, что просто отказывался верить очевидному. Могло такое быть? Не забывай, Максимилиан – лицедей, каких мало, ему не сложно обмануть не только тебя, но и самого себя, точнее, вторую свою ипостась.
Я хотел было возразить, но вовремя остановился, так как внезапно понял, что пожилая монахиня права: почему я решил, что сумел заглянуть в бездну, которой является Максимилиан? С чего я взял, что понял, что происходит в его порочном сознании? То, что он говорил и как себя вёл, вполне могло быть театром одного актёра…
– А мог Тревор воздействовать на память Максимилиана?
– Мог, но я не уверена, что он стал с этим возиться: в нашем императоре черноты полно без всякого вмешательства.
– И главный вопрос, – я даже слегка наклонился вперёд, – зачем ему наш мир? Он небольшой, магически не так чтобы богатый, на Мировом дереве опять же не в самом центре. Какой смысл затевать такую многоходовую интригу?
– В том-то и дело, – настоятельница вздохнула, – Максимилиан вызвал его откуда-то, и тот, кого мы знаем под именем Тревора, отчаянно не желает туда возвращаться. На большой сильный мир он не замахивается, понимает, что не потянет, а вот небольшой, типа нашего – вполне. А потом, когда он его выпьет, можно и дальше попробовать двинуться. Теперь понимаешь?
– Что значит – «выпьет»? – я почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки.
– А то и значит, – матушка Неллина нахмурилась, – вытянет он из мира всю магию потихоньку, а потом выбросит как ненужную скорлупу от съеденного ореха. Вот потому-то и нельзя позволить ему захватить Империю: она расположена на территориях, наиболее богатых магической энергией.