Они шли, совершенно не скрываясь, и в этом спокойствии было нечто, от чего чешуя у меня на загривке встала дыбом. Три существа, при виде которых где-то в глубинах памяти возникло слово «гольцы», шагали, загребая костяными ногами жёсткие листья. Их выбеленные временем и ветром костяки выглядели на фоне мёртвого леса до отвращения естественно, словно это место изменили, специально превратив в обиталище таких, как они.
Гольцы идут по Франгаю! При свете дня! От одной мысли об этом меня начинала переполнять бурлящая, какая-то дикая и невероятно древняя ярость, и мне стоило определённых усилий удержаться и не уничтожить этих троих. Я понял, что не просто приложу все силы… я наизнанку вывернусь, но найду тех, кто встанет рядом со мной в борьбе за Франгай. А если такие не отыщутся, то буду биться один, до тех пор, пока либо не закрою этот прорыв, либо не умру. Но жить, осознавая столь жуткую угрозу и ничего не предпринимая, я просто не смогу.
Гольцы уже давно скрылись среди покорёженных стволов, а я всё стоял на толстой ветке под прикрытием почерневших листьев и думал. Наверное, это меня и спасло, и я в данном случае ничуть не преувеличиваю. А может, сработала удача, которая вспомнила об искренне верившем в неё когда-то Реджинальде фон Рествуде.
Сначала мне стало не по себе, потом в сердце возникла и стала стремительно разрастаться тревога, быстро превращающаяся в состояние, близкое к панике. Захотелось зажмуриться и безропотно отдаться на милость того, кто приближался сейчас к приютившему меня дереву. Остатков воли хватило на то, чтобы очнуться и понять, что использовать магию Ока нельзя ни в коем случае – этим я моментально себя выдам. Придётся справляться тем, что было у меня изначально: умением приспособиться к самым неблагоприятным обстоятельствам и знаменитым упрямством фон Рествудов.
Он появился внезапно, словно соткавшись из холодного, пронизанного запахом палых листьев и ароматом холодной земли воздуха. Высокая белоснежная фигура смотрелась на фоне пожухлой травы и чёрных стволов настолько странно, что я несколько раз моргнул, ожидая, что мираж исчезнет. Но белый человек и не подумал пропадать, наоборот, он огляделся, внимательно изучил сброшенные деревьями листья. Поднял один, растёр его, и я почти без удивления – наверное, внутренне я заранее был готов почти ко всему – увидел, что его тонкие аристократические пальцы оканчиваются длинными, сверкающими, как лёд, острыми когтями. Не хотел бы я оказаться на месте того, в кого они вцепятся – спасения от этих сияющих морозными иглами стилетов просто нет.
Между тем белый человек замер неподалёку от моего дерева и втянул носом воздух, словно принюхиваясь, впрочем, скорее всего, так оно и было. Я внутренне порадовался, что нахожусь в своей драконьей форме, значит, есть шанс, что он меня не почувствует. Потому как что-то подсказывало мне, что доведись мне сойтись с этим существом в поединке, ещё неизвестно, кто вышел бы победителем. И если это и есть наш враг, то дело обстоит намного хуже, чем я предполагал: этот не отступит и не пойдёт на компромисс. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
А затем произошло нечто чрезвычайно странное: ледяной человек огляделся, негромко свистнул, и я увидел, как мёрзлая земля вздыбилась, и из неё выкопались – другого слова я подобрать не мог – несколько гольцов. Они подошли к незнакомцу и явно ожидали распоряжений. Он что-то негромко сказал, и гольцы начали разгребать листья, а потом и землю. Я старался не упустить ни единой детали, так как понимал, что невольно оказался свидетелем того, знания о чём сложно переоценить.
Вскоре из-под земли начал пробиваться холодный синеватый свет, от которого на костях гольцов появлялись трещины и тёмные пятна, но они упрямо продолжали рыть промёрзшую почву. И вот один из них вытащил сверкающую всеми оттенками синего и белого пирамидку, словно выточенную из куска голубого льда. Он чуть не уронил её, так как от соприкосновения с артефактом – а ничем иным пирамидка быть не могла – его ладони рассыпались в пыль. Но белый человек небрежно махнул рукой, и пирамидка поплыла к нему. Он спокойно взял её в руки, затем завернул в извлечённый из-под белоснежного плаща кусок ткани и убрал в висящую на поясе сумку.
Но загадки на этом не закончились: стоило странному человеку в белом убрать пирамидку, как искалеченный кусок леса начал оживать прямо у меня на глазах. Земля сначала покрылась инеем, который почти сразу превратился в воду, тут же впитавшуюся в землю. Сквозь слой мёртвых листьев начала пробиваться зелёная трава, и буквально через пару минут коричневые ломкие листья исчезли под ковром изумрудной зелени. Деревья тоже словно очнулись ото сна и сначала покрылись почками, а затем словно утонули в нежной первой зелени.
Белый человек огляделся, кивнул каким-то своим мыслям и, не обращая внимания на рассыпающихся гольцов, быстро и уверенно зашагал в ту сторону, где деревья постепенно становились ниже, а затем и вовсе переходили в покрытую низкорослыми кустарниками пустошь. Он уходил и уносил с собой артефакт, которому было по силам убить кусок леса, превратив его в царство холода и смерти.
А что будет, если вместо маленькой, размером с половину мужской ладони пирамидки будет другая, раз в сто больше? По силам ли ей будет заморозить весь Франгай? Было абсолютно ясно, что я стал свидетелем проверки, испытания будущего страшного оружия. Опять же было понятно, для чего неведомому колдуну столько гольцов – они нужны ему как расходный материал. Сначала часть из них ценой своей странной нежизни закопает эти пирамидки по всему лесу, и зараза сначала убьёт окраины леса, а затем доберётся и до сердца Франгая. И сможет ли Древний справиться с этой напастью – большой вопрос. Нет, я не сомневался в силах того, кого Лиз называла Домианом, но не любое колдовство можно уничтожить привычными методами. А мне почему-то казалось, что этот белый ничуть не слабее Древнего. Значит, моя задача – не позволить ему даже шагу сделать на территорию леса.
Дождавшись, пока белая фигура скроется за деревьями, я ещё какое-то время постоял, прислушиваясь к раздающимся то там, то тут шорохам, попискиваниям и поскрипываниям, вдохнул знакомый и свежий запах зелени. Затем, убедившись, что восстановление пострадавшего места идёт полным ходом, покинул северную границу Франгая. Нужно будет проверить, не случилось ли аналогичной неприятности где-то ещё, а для этого мне нужны помощники. Сам я не справлюсь, даже если буду мотаться по лесу без перерывов на сон и еду. Интересно, удалось ли Лиаму договориться с другими… такими, как он.
Помощник ждал меня возле входа в Невидимую гору. Он стоял, склонив голову, и казалось, что мертвец погружён в глубокую задумчивость. Может быть, так и было, но, заслышав мои шаги, Лиам выпрямился и поклонившись, сказал:
– Повелитель, я поговорил с теми, кто подчиняется Шегрилу, – Лиам никогда не упускал возможности назвать главного по покойникам Франгая просто по имени, так как невероятно гордился этим позволением.
Я не стал задавать вопросов, понимая, что помощник расскажет всё сам, и торопить его ни к чему. Так и случилось.
– Не все готовы выйти из своих убежищ, чтобы присматривать за границами, но кое-кто заинтересовался. Правда, они сомневаются, что хищники с ними согласятся в пару встать, да и вообще что они пожелают этим делом заниматься.
– Мне бы с ними встретиться, – тут же отозвался я, так как перед глазами всё ещё стояла картина мёртвого леса, – ситуация не допускает промедления.
И я рассказал Лиаму о том, что видел, о гольцах, о белом человеке с ледяными когтями, о пирамидке, короче, обо всём.
– Ты прав, Повелитель, – серая кожа помощника словно выцвела, что, как я уже знал, было признаком сильного волнения. – Действовать нужно быстро. Я устрою тебе встречу с теми, кто изъявил желание стать разведчиком, завтра.
– Ты когда-нибудь слышал о тот, кого я видел? О белом человеке? Может он быть тем, кто затаился на севере, за Ирманской пустошью?
Лиам задумался, но потом покачал головой.
– Я знаю очень немного, если разобраться, – тут мой помощник с грустью вздохнул, – но о таком не слышал. Впрочем, я знаю место, где можно поискать ответы, и я обязательно туда наведаюсь.
– Что это за таинственное место? – не смог я удержаться от вопроса.
– Прости, Повелитель, но я не могу тебе ответить, ибо это не моя тайна.
Я кивнул, хотя мне начинало казаться, что от загадок, которые множились, как корнегрызы, у меня взорвётся голова. Впрочем, паниковать не стоило ни при каком раскладе, ведь, к счастью, у нас ещё было время. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.
Глава 12
Каспер
Пришёл в себя я от невероятно приятного ощущения: кто-то положил мне на лоб прохладную мокрую тряпку. Я чуть не застонал от наслаждения, но вовремя сдержался, вдруг подумав о том, что не стоит торопиться и показывать, что я уже пришёл в себя. Вряд ли, конечно, кто-то хочет причинить мне вред: в этом случае вместо прохладного компресса я ощутил бы что-нибудь гораздо менее симпатичное. Но прежде чем открывать глаза, нужно попробовать вспомнить, по какой причине я валяюсь на чём-то мягком и приятно пахнущем тёплым сухим мехом.
Когда я шагнул вперёд, навстречу ледяным воронам, я открылся магическим потокам и чуть не захлебнулся в хлынувшей меня силе. Она была чистой, свежей, бурлящей, какой-то нетронутой. Бесшумный и все силы его! После этой силы та, которой я так восхищался в империи, показалась мне убогой, куцей и словно захватанной миллионом жадных рук. Эта же энергия сияла, сверкала и пенилась, и я, кажется, даже засмеялся от переполняющего меня восторга, вызвав удивлённые взгляды окружающих.
Я потянулся к своей магии и понял, что ещё никогда плетения не давались мне так легко, словно играючи. Выброшенная мной огненная плеть, правда, вместо алой была странного рыжеватого цвета, как шкурка редкого заморского фрукта, которым однажды угощал нас с Максимилианом один из прикормленных императором морских разбойников. Удивительный фрукт делился на дольки, и я до сих пор помнил его непривычный, острый и при этом сладкий вкус. Потом я пытался раздобыть хотя бы несколько уже лично для себя, но безуспешно.