– Ты, Женька, на бабулю не обижайся, – продолжал Силуян Петрович. – Гулять весной действительно полезно. Однако ж, на ус себе намотай: нечистую силу вслух никогда не поминай. Слово, сказанное в сердцах, – самое сильное заклинание на свете. Ты его бросишь, а оно таких бед натворит, только держись!
На лице ребенка появилось удивление.
– Это что же получается? – медленно произнес он. – Меня взаправду леший забрал?
– Вроде того, – кивнула я. – Тебе, Женя, очень повезло, что леший в здешних местах добрый и жалостливый. Слышал, что сказал Силуян Петрович? Никогда не говори плохих слов, и нечить не зови, даже в шутку. Она, знаешь, какая? Позовешь – придет обязательно. А потому, прежде чем что-то сказать, взвешивай каждое слово. Договорились?
Оборотни позвонили нам примерно через час.
– Нашли мы вашу бабу Катю, – сказал в трубку Дима Сорокин. – Ведите ребенка к автобусной остановке, мы едем к вам.
Екатерина Мышкина оказалась невысокой коренастой старушкой лет семидесяти. Увидев внука, она кинулась к нему со всех ног и так крепко сжала в объятиях, что едва не задушила. Потом повернулась к нам и, заикаясь от волнения, принялась горячо благодарить за помощь. Дождавшись, когда поток слов и эмоций пойдет на убыль, Силуян Петрович отвел ее в сторону и принялся что-то тихо говорить.
– Внушение делает, – сказала нам с Петей Алена Сорокина. – Чтоб страшных слов на ветер не бросала и за внуком лучше присматривала. Видели бы вы ребята эту бабулю, когда мы ее нашли! Бледная, всклокоченная, испуганная до смерти… Металась между деревьями, как белка, причем, аккурат на границе леса и лесопарка. А как нас увидела, едва ли не в ноги кинулась – люди добрые, помогите внука отыскать. Когда же мы ей сказали, что мальчика наш сосед в чаще нашел, чуть в обморок не упала, представляете?
– Эти двое здорово испугались, – согласилась я, глядя, как нежно маленький Женя прижимается к бабушке. – А вы, ребята, – большие молодцы.
– Ерунда, – отмахнулся Дима. – Нам старушку найти было не сложно. Главное, чтобы она из этой истории урок извлекла.
– Извлечет, не сомневайтесь, – улыбнулся Белецкий. – Думается мне, Мышкины эту прогулку запомнят надолго. Правда, Алиса?
Дуэт
Из-за стены раздавалось пение. Два мужских голоса нестройно, фальшиво, но очень старательно выводили:
Ой, то не вечер, то не ве-е-чер.
Ой, мне малым мало спало-о-ось.
Мне-е малым мало спало-о-ось,
Ой, да во сне привидело-о-ось…
За окном щербато улыбалась луна. Стоявшие на тумбочке часы показывали второй час ночи. Мы с Петей лежали в кровати с открытыми глазами и молча слушали концерт.
Подобные постановки – то музыкальные, то театральные – разыгрывались за стеной всю последнюю неделю.
Искусство вторглось в нашу спокойную размеренную жизнь в прошлое воскресенье. В тот теплый солнечный день к дому подъехал грузовичок, из которого бодрые дяденьки стали заносить в подъезд сумки и большие тяжелые коробки. Их работой руководила высокая полная женщина лет пятидесяти с громким зычным голосом. Этот голос волшебным образом заполнил собой весь двор и заставил соседей подойти к окнам, дабы выяснить, кто же там так громко орет.
Потом шум начал подниматься выше и выше, и наконец, вместе с сумками и коробками прибыл на наш этаж – в квартиру номер шестьдесят семь.
Когда мы с Белецким выглянули посмотреть, что за суета творится за дверью, громкая женщина едва ли не за руки вытянула нас на площадку и радостно сообщила, что будет жить по соседству.
– Мне эту квартиру племянница сняла, – заявила она. – В моей-то сейчас ремонт. Надо где-то месяц-другой перекантоваться. Обстановка тут, конечно, убогая, зато арендная плата копеечная. Будем с вами дружить. Меня, кстати, зовут Катериной Матвеевной.
Мы с Петей тогда переглянулись и пожелали новой соседке удачи.
– Нужно было рассказать ей, что в шестьдесят седьмой квартире обитает призрак, – сказала я Белецкому, когда женщина отправилась обживать квадратные метры.
– Думаешь, она бы нам поверила? – усмехнулся он. – Ничего, вечером познакомится с ним сама.
– Считаешь, ее он тоже выгонит из дома?
– Не сомневаюсь. Вадим привык жить один и посторонних на своей жилплощади не потерпит. Особенно если это женщина с именем Катерина.
Петя, конечно же, оказался прав. В двенадцатом часу ночи за стеной раздался грохот, звон разбившейся посуды, а затем женский вопль – такой мощный и громкий, что нам стало не по себе. Спустя несколько секунд мы услышали лязг соседского замка, а потом наш звонок взорвался оглушительной трелью.
На пороге ожидаемо обнаружилась Катерина Матвеевна, бледная и испуганная.
– Р-ребята, – заикаясь, сказала она, – в моей квартире живет нечистая сила!
Далее в течение получаса мы отпаивали ее чаем с коньяком и слушали рассказ о взбесившихся стульях, тарелках и кастрюлях, а также о чьем-то тяжелом дыхании и мерзком хихиканье.
– Барабашка чудит, точно вам говорю, – с жаром вещала соседка. – Или полтергейст какой-нибудь. Я-то думала, эти твари заводятся только в старых домах, а они, оказывается, есть повсюду. Теперь понятно, почему эта квартира такая дешевая! А что, ребята, много в ней жильцов-то сменилось?
Мы честно ответили, что квартира пустует много лет, а новые хозяева в ней действительно не задерживаются. На вопрос, не беспокоит ли наглый барабашка нас самих, отрицательно покачали головой, и предложили Катерине Матвеевне провести эту ночь на диване в нашей гостиной.
Соседка ночевать отказалась. Вызвав такси, она уехала к племяннице, пообещав, что просто так это дело не оставит.
На следующее утро Катерина вернулась обратно в компании молодого серьезного священника. Он долго распевал в шестьдесят седьмой квартире какие-то песнопения, читал молитвы и звенел кадилом. Как оказалось, толку от этого было не много – вечером из-за стены снова слышался грохот и крики.
На другой день Катерина привела в гости еще одного мужчину – тощего, в длинном черном плаще и с кучей ожерелий на груди.
Мы с Глафирой Григорьевной увидели их в подъезде и решили, что мужчина – экстрасенс.
– А ведь он даже не волшебник, – сказала я колдунье, когда эти двое скрылись из вида. – Вряд ли он сумеет прогнать привидение.
– Конечно, не сумеет, – подтвердила старшая по дому. – Упокоить Вадима может только некромаг. Этот, в черном плаще, – мошенник. Попрыгает по комнатам, руками поразмахивает, деньги с Катерины возьмет и уйдет, а Вадька продолжит посуду бить и мебель ломать.
Экстрасенсы приходили к соседке три дня подряд. Они били в бубны, трубили в огромный рог, окуривали помещение какой-то вонючей дрянью, а последняя из них – высокомерная дама лет шестидесяти, увешанная с ног до головы золотыми украшениями, устроила пожар. Сказав соседке, что нечистая сила боится огня, она расставила по квартире зажжённые свечи. От одной из них занялась штора, от другой – обивка кресла, от третьей вспыхнул ковер.
Огонь заливали всем миром – на запах гари в шестьдесят седьмую квартиру прибежали Аристарх Семенович, Глафира Григорьевна, Олеся, я и Арина с Мариной, которые все и потушили до приезда пожарных.
После этого домовой лично отправился на шестой этаж к Виталию Мастрикину – единственному некромагу, проживавшему в нашем доме. Обратно вернулся хмурый и насупленный.
– Я его попросил Вадю или упокоить, или, хотя бы, провести с ним разъяснительную беседу, – сказал нам Аристарх Семенович. – В самом деле, разве можно так жить? Мало того, что он народ пугает, так нам из-за него чуть дом не спалили. А ну как огонь перекинулся бы на соседние квартиры?.. Страшно подумать!
– Что сказал некромаг? – поинтересовалась я.
– Сказал, призрак не виноват, что его квартирантка зовет в дом неадекватных аферисток. Безобразничает он один час в сутки, а провести с ним переговоры мы способны и сами.
– Проведешь с ним переговоры ага, – фыркнула Олеся. – Вадим же общается письмами. Если мы ему записку в почтовый ящик бросим, квартирантка ее непременно найдет. Как мы ей потом эту находку объясним?
– Объяснить можно что угодно, – сказала Глафира Григорьевна. – Другое дело, что толку от этого будет мало. Пошлет нас Вадя пешим маршрутом, и все. Ему жильцы не нужны. Тем более женщины, тем более Катерины.
– Задержался он на этом свете, ой, как задержался, – покачал головой Аристарх Семенович. – Пора и честь знать. Виталька ж, формалист проклятый, работать без распоряжения своей конторы не станет. Надо туда коллективную просьбу писать, ребята.
– В нашем городе есть контора, в которую можно пожаловаться на привидение? – удивилась я.
– Конечно, есть, – кивнула Глафира. – А как же, Алисушка? Проблема в том, что она у нас всего одна. Заявку-то мы подадим, однако исполнения придется полгода ждать, а то и больше. Да еще по кабинетам бегать, печати собирать. Упокоение нежити – это вам не шутка.
– Ужас, – покачала головой я. – Везде бюрократия.
– Так и есть, – кивнула колдунья. – Поэтому мы пойдем другим путем. Позвоним одному человечку и попросим этот процесс немного ускорить.
Мы с русалками переглянулись.
– Это кому же вы собрались звонить, баба Глаша? – хитро сверкнув глазами, поинтересовалась Марина.
Та махнула рукой и пошла к лифту, одновременно доставая из кармана мобильный телефон.
– Привет, костлявый, – донесся до нас ее голос. – Как ты там, все народ обираешь? Дело у меня к тебе есть. Важное и срочное, да. Поэтому отложи в сторону бумаги, и позвони своему другу-некромагу…
Мы с близняшками еще раз переглянулись и обменялись понимающими улыбками.
Звонок Глафиры Григорьевны действие и правда возымел: на следующий вечер на наш этаж поднялся господин Мастрикин. Как по мне, в этом уже не было никакого смысла. Катерина Матвеевна, не выдержав нападок призрака, собрала остатки вещей и съехала, а потому в квартире номер шестьдесят семь снова было тихо и спокойно.
Знакомства с некромагом я не водила. При встрече мы вежливо друг другу кивали, ни разу не перекинувшись ни единым словом.