Я еще немного постоял перед дверью двадцать первого кабинета, а потом послал вслух ко всем чертям тех, кто меня в этот дурдом определил и зашел в гости к очередному пациенту.
Войдя внутрь, я ни капли не удивился тому, что столкнулся лицом к лицу с психом, наряженным Дедом Морозом. Одетый в красную шубу псих стоял и улыбался, поглаживая упрятанными в рукавицы пальцами свою белую бороду.
— Мне нужен главврач, — сказал я. — Или на худой конец строчка из песни. То есть, стихи для музыки… я все правильно говорю?
— Эх, внучек, внучек! — печально пробормотал Дед Мороз.
— Что, вы не можете мне помочь? — решил я сразу расставить все точки над «i».
— Дело в том, что когда-то ты очень радовался моим визитам. А потом вдруг взял и объявил меня обманщиком.
— Хорошо, старичок, — проговорил я, — прости, если так. — А теперь мне пора. Спешу.
— Неужели ты по ней не скучаешь? — спросил он, указывая красной рукавицей на стоящую посреди комнаты красавицу елку.
— Признаться, она очень красивая, — согласился я.
— Обещаешь к празднику достать себе такую же?
— Обещать не обещаю, но, во всяком случае, постараюсь.
От деда никак не удавалось отделаться.
— Ведь и праздник без нее не тот…
— Еще бы!!! — в отчаянии воскликнул я. — Какой же без елки праздник?
— Спасибо, внучек, — произнес Дед Мороз и смахнул ладонью, блеснувшую у него было под глазом слезу.
— Ну я пойду? — не очень уверенно спросил я.
— Иди, вот только подарок возьми.
Он протянул мне маленького плюшевого мишку.
— Спасибо, дед, — поблагодарил его я и, засунув подарок в карман брюк, вышел прочь из комнаты.
Глава 9. Она
Снаружи было темно и холодно. Громко звучала зловещая мелодия. Откуда-то снизу стал доноситься жуткий плач. По телу моему пробежала легкая дрожь. Заболело сердце. Я стоял и не мог ступить и шагу. В воздухе повисло облако тревоги. Внезапно за спиной у меня послышались чьи-то шаги. Интуиция подсказывала мне, что надо бежать, однако я предположил, что это возможно главврач делает обход, и остался стоять на месте. Когда шаги стали слышны громче, я оглянулся. Следом за мной одетая в черный балахон, с косою в руках, шла смерть.
— Вы главврач? — спросил я и, не дожидаясь ответа, бросился бежать.
— Конечно, главврач, черт подери! — крикнула мерзким старушечьим голосом смерть и бросилась вслед за мной.
Я рванул от нее что есть мочи и бежал вперед, пробегая все новые и новые двери. Однако она не отставала. Тогда я решил укрыться у одного из пациентов и, с ходу открыв первую попавшуюся, вбежал внутрь. Там я увидел старушку лет шестидесяти пяти. Она подошла ко мне и строгим скрипучим голосом спросила:
«Почему ты снова не выполнил домашнее задание, а?» Ответить я ей так и не успел. Ворвавшаяся фактически сразу же за мной смерть ловким ударом косы разрубила старушку напополам. Я мигом выскочил из комнаты обратно в лабиринт и бросился бежать. На этот раз я старался бежать, запутывая следы. Из нескольких коридоров я выбирал один, потом, пробегая по нему, переходил в другой, потом еще в один и в конце концов, я настолько затерялся в этих бесчисленных коридорах, что смерть вроде бы, наконец, немного от меня отстала. Тогда я сел на пол и попробовал отдышаться. Подобных пробежек я, судя по всему, не устраивал уже очень давно — ноги мои болели, сердце бешено колотилось, дыхание никак не восстанавливалось.
Немного поразмыслив, я решил, что лучше все-таки не искушать судьбу и вместо того чтобы сидеть здесь снаружи, ожидая пока меня не найдет смерть, надо бы спрятаться у кого-то из пациентов. Там пересижу, а потом, может, меня, и искать начнут. Я взглянул на дверь, перед которой сидел. Надпись на табличке была такая: «Греза». Я встал, оглянулся по сторонам и, как можно тише отворив дверь, вошел внутрь.
Глава 10. Греза
Внутри меня встретила девушка. Очень красивая. Одета она была в прекрасное вечернее платье. Девушка подошла ко мне и сказала:
— Чего стоишь? Сядь, отдышись.
— Дело в том, — сказал я, — что по зданию бегает какой-то псих с косой, вырядившийся смертью, и убивает пациентов.
Она молча указала на стоящее в комнате кресло. Я подошел к нему и сел.
— Ты можешь мне ничего не объяснять, — сказала она. — Я знаю о тебе все. Знаю, возможно, даже больше, чем ты знаешь о себе сам.
— То есть как? — спросил я.
— Но ты ведь фактически ничего о себе не помнишь, верно?
— Верно, — проговорил я.
— А вот я знаю, кем ты был до того, как потерял память.
— И кем же? — заинтересовался я.
— Писателем.
— Ты уверена?
— Да.
— И что же со мной случилось?
— Ты впал в кому.
— В кому?
Она молча кивнула.
— То есть ты хочешь сказать, что сейчас я нахожусь в коме? — предпочел уточнить я.
— Да.
— Но как это может быть?
— Я расскажу, если ты пообещаешь меня не перебивать.
— Договорились, — я расслабился и стал слушать.
— Как тебе известно, в голове человека, в его подсознании, если угодно, живет море личностей и до поры до времени каждая из них ведет себя относительно спокойно. Но иногда они выходят из-под контроля. Как правило, побеждает личность полностью противоположная твоей, то есть той, которая на данный момент оперирует не в подсознании, а в сознании. В этом случае говорят о раздвоении личности. Но с тобою все обстоит иначе. Поскольку ты являешься писателем, то склонен воплощать занимающих твое подсознание личностей в жизнь на листе бумаги, в своих рассказах и повестях. Таким образом, личности начинают обретать некоторую завершенность и становятся более реальными. После того как они захватывают определенную часть твоего мозга (ведь когда ты пишешь, ты думаешь лишь о своих героях, не так ли?), они начинают пытаться убить твое «я» и заменить его своим. Ты же своими придумками наплодил в своем подсознании такое огромное количество личностей, что мозг твой не выдержал… и вот ты здесь.
— В коме?
— Нет, здесь у меня.
— И что мне теперь делать? — спросил я окончательно сбитый с толку ее мудрыми речами.
— В-первую очередь, вернуть память.
— Но как?
— Переспи со мной.
— С удовольствием, но вряд ли это поможет…
— Поможет. Дело в том, что я вторая часть твоего целого. Я твоя инь, которую в реальной жизни тебе, кстати говоря, найти так и не удалось.
— Ну хорошо, — сказал я. — Раз дело того требует…
Глава 11. Память
— Ну что? — спросила Греза, когда мы с ней проснулись. — Вспомнил?
— Да, — ответил я. — Вспомнил.
— Тогда попробуй все проанализировать и расскажи мне по порядку, что с тобой случилось, и что ты намерен делать.
— Ну, начнем, пожалуй, с тьмы и света, с которыми я здесь столкнулся раньше всего. Теперь я, видимо, сумел бы дать им мало-мальски ясное толкование. Вероятно, прежде всего, следует руководствоваться афоризмом «Мыслю, следовательно, существую», и, находясь между тьмой и светом, я как раз таки и решал, стоит мне мыслить на подсознательном уровне или не стоит. Дальнейшее, со мной случившееся, я прокомментировать не могу, да и не желаю. Вплоть до того момента, как встретился с клоуном, живущим в одной из комнат. Теперь я вспомнил, кто он такой. Самый настоящий клоун и есть. Мне было шесть лет, когда я встретил его в первый раз. У меня был день рожденья, и родители пригласили клоуна, чтобы тот развлекал собравшихся гостей. Однако я видел клоуна впервые, и испугался его. Я страшно верещал звал на помощь, и чем-то в него швырялся, чтобы он держался от меня подальше. В общем, вышел форменный скандал. Однако я не совсем понимаю, почему этот клоун встретился мне здесь снова.
— Ну что ж, — сказала Греза, — пришло время и мне кое-что тебе рассказать. Открыть тайну Дома плачущих ангелов.
— Я внимательно тебя слушаю.
— Дело в том, — произнесла она, — что Дом плачущих ангелов населяют по большей части призраки и ангелы. Что касается ангелов, то это и есть те самые личности, которые борются за право овладеть твоим, точнее пока еще, твоим сознанием. А призраки — это тени твоего прошлого, неразрешенные тобой вопросы, так и застрявшие у тебя в подсознании.
— Теперь я понимаю, что к чему! Девочка из детского сада, на которой я обещал жениться, но из-за переезда на другую квартиру не смог исполнить обещания. Дед Мороз, в которого верил, пока не увидел своего отца, подкладыва-ющего под елку подарок. Бог мой… неужели я все эти годы не переставал мучаться по этим причинам? И все эти бесчисленные кабинеты… там тоже?
— Да, там тоже неразрешенные тобой конфликты. Впрочем, не только.
— Ах да, Кит! Старина Кит! Я придумал его, когда мне было шесть лет. После того как посмотрел фильм о ковбоях. С тех пор я представлял себе, что я тоже ковбой, а он мой лучший друг. И мы с ним вместе бились с индейцами. Кажется, я назвал его в честь главного героя фильма. Значит, старина Кит не предал меня, так? Он отдал мне первую строчку из стиха.
— Не предал. И не пытается захватить твое сознание. Но ладно Кит, Бог с ним. А как насчет меня? Меня ты узнал?
— Спрашиваешь?!! Разумеется!!! Я всю жизнь носил твой образ в своем сердце или, точнее, как выяснилось, в голове…
— Так кто я?
— Ты придуманный мною идеал женщины.
— Предпочитаю зваться твоей Инь.
— Но кто ты? Ты ведь и не призрак, и не ангел, верно?
— Верно. Я твоя мечта. Помимо призраков и ангелов, в Доме плачущих ангелов есть также область твоих желаний, страхов и многое другое. Я из области мечтаний.
— Ясно. А интересно, кто же тогда тот привратник, что впустил меня в Дом плачущих ангелов?
— А вот этого я не знаю.
— А кто эта смерть, что бегала за мной? Кстати, — я усмехнулся, — забавная вещь, она снесла голову моей первой учительнице.
— Этого я тоже не могу тебе сказать.
— Может, амнезия? Или кровоизлияние в мозг?