— Когда как. Бывало, и с Москвы заворачивал, бывало и наоборот…
Обижать говорливого деда не хотелось — скучновато ему приходилось без общения. Однако время поджимало. Узнав, что в будке тоже имеется телефон, Старцев повторно связался с Управлением.
— Да, Иван Харитонович, я сообщил Бойко о вашей поездке в Теплый Стан, — четко доложил юный Костя. — Он с Баранцом и Горшеней выехал к вам.
— Как давно ты с ним говорил?
— Двадцать восемь минут назад.
— Понял. Ждем…
Пока ждали группу Бойко, спокойно перекурили чуть в сторонке от заправки и, развернув на капоте автомобиля подробную карту, посовещались.
В итоге на четвертую станцию в Бутове решили не ездить, сочтя это пустой тратой времени. Если бы целью поездок Аристархова был Подольск или одна из деревень подольского направления, то заправлялся бы он исключительно в Бутове, а крюк через Жаворонки терял бы всякий смысл. Отметив на карте кружками Жаворонки и Теплый Стан, оперативники довольно быстро смекнули: обе дороги, проходящие через эти поселки, сходятся в Троицком.
— В Троицком я однажды бывал, — задумчиво произнес Егоров. — Неплохое местечко для спокойного времяпрепровождения. На окраине, правда, гудит и дымит камвольная фабрика, а в фабричном поселке бузят по пьяни рабочие. Но центр уютный, симпатичный; вдоль Десны санатории и сотни дачных участков.
Краткая характеристика обнадежила. Осталось дождаться Бойко, и можно продолжать поиск.
— Едут, — первым заметил на шоссе знакомый автомобиль Васильков.
Глава двадцать первая
Московская область, Теплый Стан — поселок Троицкое; август 1945 года
Солнце продолжало восхождение над горизонтом, разгоняя последние ночные облачка и растворяя повисшую над столицей сизую дымку.
Две служебные машины Московского уголовного розыска мчались на юго-запад — в сторону поселка Троицкое. Шоссе оставалось пустым. За те шестнадцать километров, что отделяли Троицкое от Стана, навстречу попалось лишь два грузовика.
Свернув с шоссе направо, проехали мимо корпусов большой фабрики, затем между старых однотипных бараков с облезлыми стенами.
— Тормозни-ка около дворника, — приметил впереди человека с метлой Старцев.
Водитель принял вправо, остановился.
— Товарищ, вы, случаем, этого мужчину не встречали? — вежливо обратился Иван Харитонович к дворнику и показал снимок.
Тот окинул взглядом автомобили, сидящих в них усталых неулыбчивых людей в штатском. И, постучав черенком метлы об асфальт, пригляделся к снимку.
— Нет, не встречал, — просипел он севшим прокуренным голосом.
— А где найти местного участкового?
Тот указал на ближайший перекресток:
— Направо и прямо. В красном доме его штаб. Там он завсегда и сидит…
Покрашенный ярко-красной масляной краской двухэтажный дом отыскали быстро. Не заметить такой праздник среди унылой окраинной архитектуры было невозможно. На первом этаже размещались почтовое отделение, промтоварная лавка, аптека и рабочий кабинет участкового инспектора милиции с камерой для временно задержанных.
— Братцы-товарищи, прошвырнитесь с фотографиями по заведениям, пока мы с Васей поговорим с участковым, — попросил Иван.
Участковый, лейтенант лет двадцати шести, оказался на месте.
— Майор Старцев, Московский уголовный розыск, — представился Иван и показал удостоверение.
— Лейтенант Накрайников, — растерялся поначалу тот.
Неся службу в небольшом поселке, он каждый день имел дело с алкашами, драчунами или хулиганистыми подростками, а настоящих сыщиков из угрозыска видел впервые.
Старцев в двух словах обрисовал задачу, показал фотоснимки.
— Не встречал такого, — признался Накрайников. Однако заметив разочарование на лицах гостей, поспешил заверить: — Товарищи, да вы знаете, сколько тут летом проживает народу?! Зимой-то на весь поселок полторы тысячи душ не наберется, а с первых чисел мая москвичи на дачи заезжают, по вечерам в центре Троицкого толчея, как на Красной площади! Разве ж я всех могу упомнить?..
— Хорошо. Что предлагаешь? — мрачно спросил Егоров.
— У нас здесь по речному берегу несколько санаториев…
— Нет, санатории нас вряд ли заинтересуют. Этот человек, — Иван Харитонович еще раз показал фотоснимок Аристархова, — ездил сюда постоянно на протяжении всех летних месяцев.
— Ага, значит, где-то проживал. Тогда предлагаю встретиться с председателем дачно-строительного кооператива. Сложный по характеру человек, но лично знает всех членов кооператива.
— Это можно. Много здесь таких кооперативов?
— Один. Но большой и очень известный — «Советский писатель».
— Поехали, лейтенант, покажешь…
На крыльце сыщики столкнулись с Баранцом.
— Иван Харитонович, сотрудницы почты и провизор из аптеки Аристархова с Марией не видели. А продавщица промтоварного его узнала — он покупал у нее фотопленку.
— О, слышал? — обернулся Старцев к участковому. — Он тут мимо тебя круги наматывал, а ты «не встречал такого».
— Виноват, товарищ майор.
— Виноватым будешь, если следов его не найдем. Садись в машину…
Проехав чистенький и довольно симпатичный центр поселка, служебные машины перемахнули по деревянному мосту через неширокую реку. Миновав еще сотню метров, нырнули в густую зелень бесконечных садовых участков, разбитых на ровные кварталы. После долгих разъездов среди бескрайних полей и крохотных деревенек оперативникам показалось, будто они чудесным образом переместились в густой сказочный лес.
Иван уступил участковому место рядом с водителем. Хорошо зная поселок и его округу, тот лихо руководил:
— Здесь налево. Прямо. Возьмите правее, в этом месте невысыхающая лужа. Ага, вот так. Теперь направо. Нам вон к тому зеленому забору…
Председатель ДСК «Советский писатель» проживал в добротном деревянном доме, стоящем в окружении стройных сосен. Участковый инспектор смело вошел в калитку и через несколько минут вернулся в сопровождении пожилого мужчины с аккуратной седой бородкой.
Представившись, он выслушал Старцева, внимательно изучил фотоснимки.
— Яркая женщина. Если бы встречал — запомнил бы, — вернул он фото Марии.
Председатель отчаянно картавил, проглатывая и твердый, и мягкий звук «р». Покончив с изучением других снимков, он передал их Старцеву и растянул тонкие губы в ехидной усмешке:
— А Сергея Сергеевича я давно предупреждал, что членские взносы и оплату за свет надобно вносить своевременно!..
Это была большая удача. Старцев с Егоровым и не чаяли, что поиски завершатся так быстро. Однако задача по оперативному расследованию будет выполнена лишь тогда, когда на преступников наденут наручники, а пропавшие ювелирные украшения вернутся государству.
Председателя попросили показать улицу и назвать номер участка. Больше от него ничего не требовалось. Он с мстительным удовольствием сделал это и с еще большим удовольствием откланялся.
Улочка представляла собой узкую грунтовую дорожку, где с трудом протиснулся бы один автомобиль. По обе стороны возвышались деревянные заборы — где в человеческий рост, а кое-где и в два.
Участковому с Бойко и Баранцом приказали обойти квартал кругом и перекрыть улицу с другого конца. Старцев, Васильков, Егоров и Горшеня приготовили оружие — мало ли что удумают люди, стащившие из сейфа три десятка килограммов золота.
Стараясь не шуметь, пешочком двинулись к участку, владельцем которого значился Сергей Аристархов. Прижимаясь к забору, добрались до ворот, основательно заросших ранним хмелем. Остановились.
Иван потянул калитку. Заперто. Створки ворот были схвачены снаружи замком — их даже не стали трогать.
— Действуй, Саня, — шепнул Старцев.
Тот скинул пиджак, ловко перемахнул через забор и отпер калитку изнутри.
Отыскав взглядом на другом конце улицы Бойко, Иван жестами приказал подойти и занять позицию у ворот участка.
Оперативники по одному просочились через калитку. Весь обширный участок был засажен плодовыми деревьями: яблонями, грушами, вишней, сливой. По периметру произрастали черная смородина и жимолость. В глубине сада стоял двухэтажный дом, к которому между деревьев петляла тропинка из мелкого серого гравия. Метрах в пяти от дома темнела беседка под круглой крышей.
— На гравий не наступать, — инструктировал Васильков. — Идем друг за другом по грунту…
Он первым направился к дому мягкой, пружинистой походкой. Тело немного согнуто в пояснице; цепкий взгляд, рыскающий по зарослям и строениям, в руке — готовый к бою пистолет. В таких ситуациях его навыки разведчика выходили на первый план. Егоров, Бойко и Старцев были отличными сыскарями-оперативниками, но сейчас в точности повторяли манеру передвижения Василькова.
Не дойдя до застекленной веранды шагов пять, Александр остановился, прислушался…
В комнате, что располагалась слева от застекленной веранды, играл патефон. Через приоткрытую створку окна доносилось мелодичное исполнение старинного русского романса:
В час роковой, когда встретил тебя,
Трепетно сердце забилось во мне,
Страстно, безумно тебя полюбя,
Весь я горю как в огне…
Васильков оглянулся на товарищей и указал стволом на приоткрытое окно: «Слыхали? Кто-то есть».
Подобравшись к веранде, он надавил плечом на дверь. Та поддалась.
«Егоров — налево. Старцев — направо, — прежде чем войти в дом, жестами отдавал приказы бывший фронтовой разведчик. — Горшеня — за мной». Ивана он нарочно оставил снаружи. Побаивался. Вдруг придется принять бой, а друга подведет покалеченная нога.
Поднялись по двум ступенькам, зашли на веранду. Внутри пахло пылью, сушеными яблоками и сбежавшим пережженным кофе. По белой скатерти на столе безмолвно плясала солнечная рябь от листвы фруктовых деревьев.
В глубь дома вел короткий полутемный коридор. Из левой комнаты — вероятно, из зала — лились звуки романса.