БАЦ! через пару минут ты загорелая, как негр, и не надо весь день валяться под солнцем.
- Ты в своём уме? - она чуть не задохнулась от возмущения, - я не пользуюсь этими штуками, у меня натуральный загар.
Ага, натуральный, ты похожа на ёбаную морковку, куда блядь ещё натуральнее?!!
Робби попытался взять себя в руки и успокоиться.
Ну, какая девочка признается, что мажется кремом для искусственного загара? Это для них равносильно признанию, что они ненатуральные блондинки, а перекрашенные, сто пудово это - хреновый крем.
Но, Робби разгадал загадку. Просто она втёрла его слишком много, вот и эффект - оранжевая кожа.
- Ну, и какие фильмы мы будем смотреть? - спросила она, словно стараясь быстро сменить тему.
Робби наконец увидел выбоину и крутанул руль. Бинго!
- Ну, “Сарай голых мертвецов”, “Трое на одном крюке для мяса” и “ Кладбищенские бродяги”.
- Что? Нет, только не фильмы ужасов, - Кэрон Энн скривилась.
Одновременно с этим она скрестила на груди руки, и её футболка натянулась ещё сильнее, подчёркивая аппетитные формы.
- Я терпеть не могу ужасы, Робби.
- Послушай, ты же сама предложила туда прокатиться, помнишь? “Пилигрим” - единственный кинотеатр под открытым небом в этом округе, все остальные снесли нахрен, ещё хрен знает когда, - Робби решил пойти ва-банк. – Но, не хочешь, как хочешь, нет проблем, пойдём в другое место. Можно потусить в “Hilltop” или пойти в “Multiplex”, там крутят кучу разных фильмов.
Ужас затопил её тёмно-синие глаза.
- В “Hilltop”, в ночной клуб? В “Multiplex”, где у билетных касс толпятся сотни людей?
Нет, вот как раз туда ей сейчас хотелось бы меньше всего, ни с кожей ярко-оранжевого цвета, в который её перекрасил этот самый долбаный контрафактный крем “Загорай легко!”. Она поёрзала в кресле и через какое-то время буркнула:
- Ладно, может эти фильмы будут не так плохи, как их названия.
Йес-с!
Робби припарковал “Mustang” подальше от экрана, в самом тёмном углу площадки, почему-то вспомнив, как ещё совсем недавно, где-то лет пять назад, его тайком привозил сюда Кейдж Джордж в багажнике своего “Plymouth Barracuda”, в обмен на упаковку дешёвого пива, купленного на деньги, которые Робби тырил из кармана пиджака своего папы.
Вот это были деньки! Но и сегодняшний день не промах. Ведь так?
Вот, какая сочная тёлка сидит сейчас рядом с ним. Перед началом первого фильма на экране появился Джеймс Вудс, который с серьёзным лицом предупредил американскую молодёжь о вреде кокаина. После чего потребовалось не так уж много времени, возможно всего пять минут, чтобы растопить лёд мрачного уныния Кэрон Энн. Темнота сыграла свою роль, и она наконец соизволила заняться старой доброй проверенной рукодрочкой. В темноте ведь не видно, что её кожа была цвета моркови.
Они слились в объятиях друг друга.
От одного только аромата её шампуня, к югу от брючного ремня Робби, тут же образовалась уже знакомая припухлость, а когда эти большие и сочные, умопомрачительного четвёртого размера, сиськи прижались к его груди и их губы встретились, Робби вздрогнул и замер. Всего один поцелуй, даже не поцелуй, а слюнявый школьный засос - и крепость уже готова была сдаться на милость победителя, но…
- Робби, в чём дело?
Но что он мог ей ответить?
Её губы на вкус были как… Как морковь.
* * *
- Ма-а-ам! - в глазах Джинни Страйкер стояли слёзы. - Гораций ничего не ест, я за него волнуюсь.
Прижав кролика к груди, словно это была ваза из драгоценного хрусталя, она шагнула на кухню, как предвестник Апокалипсиса, трагически вещающий о приближении конца света.
- Ну, думаю, ему не нравится новый корм из той большой коробки, которую ты купила на распродаже.
- Корм для кроликов, это корм для кроликов, солнышко, он везде одинаковый, - ответила её мать, пихая последнюю тарелку в посудомоечную машину “Kenmore”.
Папа лежал на диване в зале и смотрел бейсбол.
- Сраные “Янки”![2] - заорал он, - уберите с базы этого мудака, если долбаный Рипкен просрёт ещё один хоум-ран[3], я лично добегу до “Camden Yards”[4] и засуну биту ему в жоп…
- Фил! - прикрикнула на него мисс Страйкер, - прекрати немедленно!
Плечи Джинни поникли. Никому из её родителей не было дела до бедного Горация.
- Мама, он не ел целый день, ему не нравится эта еда.
И тут вдруг её осенило. Салат! Гораций всегда с удовольствием ел листочки салата.
- Мама, а у нас есть салат? Гораций его точно скушает.
- Сейчас я посмотрю, солнышко, - мать улыбнулась Джинни вымученной улыбкой и открыла дверцу холодильника.
- Ура! Сейчас мы тебя накормим, Гораций, - но улыбка матери быстро увяла, и она закрыла холодильник.
- Прости, Джинни, я забыла, что он у нас закончился.
Слёзы хлынули из глаз двенадцатилетней Джинни.
- Обещаю, я куплю салат завтра, плюс возьму ещё пару других коробок с кроличьим кормом, - мать погладила Джинни по голове, - не плачь, вот увидишь, завтра твой Гораций будет лопать так, что за уши не оттащишь.
- Я поспорил с долбаным Чиззмором на ящик пива, что вы выиграете эту игру, - не унимался в зале отец. - Мне опять поить его бухлом за свой счёт? И где, ёб вашу мать, Майк Мусина?[5] Вы ж его купили. Из всех вас, криворуких уродов, он один может сделать нормальную подачу! Господи Иисусе, да вы там что, в штаны друг другу насрали?!
- Фил! - снова крикнула мисс Страйкер, - хватит орать на весь дом, ты пугаешь нашу дочь.
- Сраные “Янки”!
Джинни тоскливо побрела обратно в свою комнату, прижимая Горация к груди.
Им на него плевать, - думала она. - Бедный, бедный Гораций.
Она вскарабкалась на кровать, положила вялого Горация рядом и начала гладить его по голове, и чесать его за ушами.
- Не грусти, Гораций, - уверила его девочка. - Завтра мы купим тебе много-много свежих листочков салата.
Она растянулась рядом с ним на кровати, внезапно почувствовав себя дико уставшей, и, незаметно для себя, вскоре задремала. И тогда, всегда такой послушный и милый, белый и пушистый кролик Гораций прыгнул к ней поближе. Его розовый нос задёргался.
Когда маленькая Джинни проснулась, её крик чуть не расколол окна спальни.
Что с ней?
Она же вздремнула всего на минутку. Подняв руку, Джинни вытаращила глаза. Мизинца на руке фактически не было, на его месте белели лишь голые косточки, кто-то обглодал с пальца всю кожу и мясо, и что самое страшное, на том месте где недавно лежала её рука, расплывалось большое мокрое пятно, и это точно была не кровь, потому что Джинни знала, что кровь красная, а это пятно было светло-зелёного цвета, такого же светло-зелёного, как листья салата. Гораций сидел рядом и пялился на свою визжащую хозяйку, нос его всё ещё дёргался принюхиваясь, а крошечный розовый ротик был заляпан чем-то похожим на…
* * *
- Вы, что, блядины, надо мной издеваетесь?! - проревел Президент Соединённых Штатов Америки, в данный момент шло закрытое совещание прямо у него в Овальном Kабинете.
Начальник Штаба Кетчам тоже был здесь, как и временно уполномоченный секретарь Салли из “Департамента жилищного строительства”, как и Напмэн - представитель от “Комиссии по ядерному регулированию”, и ещё Ходж - начальник “Оперативного отдела Cлужбы Hациональной Безопасности”.
- Похоже у этой инфекции ограниченый ареал, господин Президент, - робко объявила Салли, - за всё время мы не получали ни одного сообщения, что кто-то заразился к востоку от Cкалистых Гор.[6] Это хорошая новость.
- Хорошая новость?! - завизжал Президент. - К западу от Cкалистых Гор все превратились в ёбаные овощи, и это по-вашему хорошая новость?!!
- Ну, не совсем так, господин Президент, - продолжала Салли. - Во-первых, инфекция селективна, то есть поражает выборочно. Возможно, заражено не более десяти процентов населения из тех, кто в той зоне, и во-вторых, они не превращаются в овощи буквально, сэр. У них просто меняются хромосомы, ну, как бы замещаются хромосомами сельскохозяйственных культур.
- И где же вас таких рожают, ебанаты?! - заорал Президент. - Надо было сразу шлёпнуть вас всех, паскуды, и точка. Как меня переизберут на второй срок, если куча гандонов на Западном Побережье превратилась в мутантов, пока я рулил страной. Господи Иисусе. Да ведь там Калифорния! Вы, блядь, представляете скольких я лишусь голосов, и как такое вообще могло случится, ёб вашу мать?!!
У Напмэна, представителя от “Комиссии по ядерному регулированию”, был подозрительный британский акцент. Президент не любил англичан. Они напоминали ему евреев.
- Господин Президент, - начал Напмэн, - похоже, на той станции в П¨тонге произошла авария, очень серьёзная авария, вроде чернобыльской. По нашей шкале такие аварии оцениваются как четыре “икса”. По протоколу, первое, что делают в подобных случаях, это гасят очаг радиации, обычно реактор заливают бетоном с вертолётов, создавая так называемый саркофаг, но, видимо, у корейцев не было под рукой бетона и они засыпали его почвой.
- Почвой??
- Да, господин Президент, почвой с близлежащих полей, - Напмэн сделал паузу, прикуривая “Marlboro”, - и так уж вышло, что все эти поля были засеяны сельскохозяйственными культурами.
Следующим выступил Ходж, начальник “Оперативного отдела Cлужбы Hациональной Безопасности”. Говорил он невнятно, явно опуская мелкие детали, вставляя в предложения неуместные паузы.
- Мы думаем, господин Президент, что в недрах этого реактора произошёл, пока не совсем нам понятный, процесс генетической трансфекции[7]