— И что мне делать на этом балу? — спросила она, сжимая кулаки, выбираясь из ванны и кутаясь в полотенце.
Бентон поразил заметный гнев Керриган.
— Вы не знаете этого? Принц Фордхэм не дал понять, что вы принадлежите ему?
— Он не сообщил об этом, — не было смысла объяснять тому, кто был заперт в этих стенах, что снаружи так не делали.
— Вы будете как украшение. Украшаете его облик. Только самые богатые фейри могут иметь украшение при себе.
Керриган хотелось разорвать эту гору изнутри. Конечно, они были заперты тут тысячу лет. Когда она услышала, что они мучили полуфейри, она представила физическое насилие. Не… эмоциональное насилие и явно сексуальное. Как вещь могла отказать?
— У принца Фордхэма раньше было украшение — полуфейри?
— Нет, мисс, — сказала Бентон со страхом в голосе. — Он был против этого, и это было условием его изгнания.
Керриган хотела спросить больше, но не нужно было. Фордхэм никогда так не делал раньше. Это было недоразумение. Она пойдет на бал и будет его украшением, если так должны были видеть их на публике. И вместе они исправят это, как исправили все остальное. У них было чуть больше недели, чтобы это извращенное общество увидело, кем она была. Времени было не так и много. Даже мало.
Но она знала, как пока что играть.
Она пойдет на бал не в роли себя. Керриган из Дома Драконов, растрепанный и буйный борец, должна была умереть в этих стенах. Этой ночью она станет той личностью, которую давно отбросила, но, чтобы выжить, нужно было стать кем — то еще. Этой ночью она будет принцессой Фелисити, Первой из дома Круз, королевского рода Брионики.
7
БАЛ
— Что ж, — сказала Винтер, разглядывая платье Керриган, — это улучшение.
Она покрутила пальцем, и Керриган послушно развернулась в роскошном черно — серебряном платье, давая ей рассмотреть слои сатина. Керриган никого не видела в таком платье. Корсет давил на ребра и поднял ее грудь почти к горлу. Пышная юбка ниспадала до ступней. Корсет был современнее, чем с типичным квадратным вырезом, как она ожидала от этого дизайна. Этот корсет сдвигал длинные и широкие бархатные рукава с ее плеч широким вырезом воротника, расшитым серебром Оливье, подчеркивая ее бледное горло и ключицы.
Ее рыжие волосы были выпрямлены, это проверило ее терпение больше всего. Она не знала, что они ниспадали до ее талии, или что кому — то хватит таланта совладать с кудрями. Что она могла выглядеть как все с замысловатой прической. Даже Дарби не удавалось такое, а она ребенком не могла так долго сидеть. Бентон накрасила ее ресницы, подвела брови, добавила линии на веках, осторожно нанесла румяна на ее щеки и накрасила губы темно — красным.
— О тебе все будут говорить, — сказала Винтер.
— Не рядом с вами.
Платье Винтер было экстравагантным, но цвета губ Керриган. Словно платье было кровью на ней. Ее белые волосы были заплетены короной на макушке, и бриллиантовая тиара была помещена там. Она была увешана мерцающими украшениями. Кроваво — красный рубин на горле, бриллианты на запястьях, бриллианты свисали с ушей, одно острое ухо украшало серебро, с которого свисали рубины и бриллианты. Керриган рядом с ней выглядела как пустой холст.
— Ты милая, — сказала Винтер. — Готова к балу?
— Я всегда готова, — соврала она.
Винтер усмехнулась, зубы сияли.
— Ах, теперь ясно.
— Ясно?
— Я гадала, почему мой брат тебя выбрал.
— Не знаю, о чем вы.
— Он не был защитником прав людей и полуфейри. Он не был так глуп, — сказала она, шагая медленно вокруг Керриган, словно хищник, поймавший добычу. Конечно, Винтер не знала, что Керриган была не простой добычей. — Но он никогда не брал любовницу из одного из этих видов. Он использовал это как щит. Словно не собирался запятнать себя. И теперь он явился с тобой…
Ах, Керриган видела, куда она клонила.
— У вас проблемы с тем, что он взял любовницу — полуфейри?
Винтер хрипло рассмеялась.
— Нет. Просто не могла понять, почему теперь он это сделал.
— Может, поумнел, — сказала она, изображая беззаботность. Ее не могли застать врасплох или разозлить отношением к полуфейри. Это не добавит ей очков.
— Возможно, — глаза Винтер блестели. — Идем?
— Пожалуй, да.
Бентон открыла для них дверь, опуская взгляд. Керриган коснулась ее ладони, пока проходила, в благодарности и последовала за Винтер на бал, где ей придется закопать настоящую себя так глубоко, чтобы даже Фордхэм не узнал ее.
Путь к бальному залу был короче, чем ожидала Керриган. У нее были лишь минуты, чтобы приготовиться к тому, что она собиралась сделать, и они оказались там. Она слышала музыку за дверью. Было удивительно приятно из — за чего — то такого знакомого. Она была на десятках таких балов. Она справится.
— Вот и вы, — сказал голос.
Винтер и Керриган повернулись одновременно, увидели Фордхэма перед собой. С ним были еще двое. Их отвращение к Винтер было заметным на лицах. Один был хорошо сложенным фейри с чертами, похожими на Фордхэма — черные волосы, высокие скулы и пронзительный взгляд. Но голубые глаза были другими, и пружинящий шаг сочетался с быстрой улыбкой. Женщина была черноволосой с пышной фигурой и строгостью Фордхэма.
— Брат, — сказала сладко Винтер. — Ты все — таки вышел из укрытия? Я столкнулась с Керриган в коридоре, и мы познакомились.
— Я был на встречах, — сухо сказал он. — Ты знала бы, если бы соблюдала придворный протокол.
Ладонь Винтер сжалась, и только это показало, что Фордхэм задел ее.
— И зачем мне утруждаться, когда твое милое личико вернулось делать это за меня?
— Ты так не говорила, когда его не было, — сказал мужчина.
— О, милый Прескотт, — проворковала Винтер. — Фордхэм спустил тебя с поводка?
— Хватит, Винтер, — сказала женщина, склонив голову. — Нам всегда нужно играть в эти игры?
— Какие игры?
Фордхэм стиснул зубы.
— Приятно тебя видеть.
— Как и тебя, брат, — Винтер взглянула на Керриган. — Как и видеть, что ты одумался.
И Винтер устремилась прочь, и все они услышали:
— Ее королевское высочество, принцесса Винтер Оливье.
Прескотт выдохнул с облегчением, когда она ушла.
— Боги, какая стерва.
— Прес! — женщина шлепнула его по руке. — Она просто запуталась.
— Керриган, это мои кузены, Прескотт и Арбор Йорк, — сказал Фордхэм.
— Рада знакомству, — сказала Керриган. Она сделала для каждого низкий реверанс.
Арбор рассмеялась и коснулась руки Керриган.
— Боги, нет. Прошу, у нас даже нет титула.
— Есть, — сказал Фордхэм.
— Не по наследству, — продолжила Арбор. — А тут важно только это. Технически, потому что мать Фордхэма была нашей тетей, я — леди, но ты будешь звать меня просто Арбор.
— Хорошо, — сказала Керриган.
— Прости, что мы его забрали, — Прескотт закинул руку на плечи Керриган. — Мы строили планы, и он не хотел, чтобы мы встретились с тобой.
— Я не так говорил, — вмешался Фордхэм.
— Хочет оставить тебя только себе, — сказал Прескотт.
— Прес, ты расстраиваешь его, — сказала Арбор.
— Как ты поняла?
— Вы закончили? — прорычал Фордхэм.
— Ни за что, — сказала Арбор. — Но мы дадим вам время, раз ты ее бросил, а теперь ее ждет встреча с твоим отцом и Вивианой, — Арбор поежилась. — Удачи, милые, — она поцеловала Керриган в щеку и ушла с Прескоттом.
— Они пара, — сказала бодро Керриган.
— Точно, — Фордхэм глубоко вдохнул. — Значит, ты встретила мою сестру?
— Да, о которой даже не знала.
— Мой дом запутанный. И когда я привел тебя сюда, я верил, что смогу управлять информацией. Если бы я смог сначала поговорить с отцом и объяснить наше появление… — он отвел взгляд. — Это не случилось, и теперь ты… даже не знаю, как объяснить это.
— Мне это объяснили. Этой ночью я принадлежу тебе, — сказала Керриган, подняв голову.
Его глаза вспыхнули от намека в словах. И на миг ее дыхание застыло от мысли, что означало бы принадлежать ему. Не как полуфейри, что было варварски и глупо. А чтобы он владел ею так, чтобы всегда так смотрел на нее. Чтобы она могла растаять лужицей у его ног от одного спокойного и властного взгляда.
— Да. Этой ночью ты моя, — он шагнул вперед, сократив расстояние между ними. — Ты не выглядишь недовольной.
Она сглотнула, глядя в бушующие серые глаза. Это была игра, но принадлежность Фордхэму было тем, что она легко могла изобразить. Ее расстраивало все остальное. И на миг она показала ему свое сердце. Место, где она скрывала гнев из — за отношения к ее народу. Он резко вдохнул, поняв это.
— Этой ночью нет места гневу, — сказала она. — Завтра и дальше — пока мы не поймем, как остановить эту ненависть. Но этой ночью я могу притвориться. А потом…
— А потом мы поговорим с моим отцом. Мы все исправим вместе.
Фордхэм вытянул руку, и она опустила ладонь на сгиб его локтя. Они вместе пошли в бальный зал.
— Представляю его королевское высочество, кронпринца Фордхэма Оливье.
Все посмотрели на них, разглядывали своего принца и маленькую полуфейри под руку с ним. Украшение, которого у него никогда не было, и которое могло все изменить.
Керриган перестала существовать с тот миг, Фелисити вышла из укрытия. Принцесса Брионики, которой нужно было скрывать эмоции и чувства. Такой для нее была роль королевичей — скрывать. И она была очень хороша в этом. Но после этой ночи она покончит с этим и не даст им больше так ею управлять.
Она вяло улыбнулась, представляя, какой безмозглой могла стать, если бы осталась в Брионике, где ее заставили бы выйти за Эшби Марча. Она представила, как скрывала бы синяки макияжем и выдавливала улыбку, терпя его перепады настроения и вспышки гнева. Она была бы для него только захваченным имуществом. А тут это была лишь маска.
Комната была замысловато украшена длинными обсидиановыми колоннами, обрамляющими пространство, и белым мраморным полом. На потолке была нарисована давняя битва — драконы летели в бой, фейри возвращались домой с победой. Тут не было каминов, и огромную комнату явно согревала магия. Тут было роскошно и идеально.