При таком характере древней педагогии, без сомнения, выучиться грамоте было не совсем легко: это был такой сухой и тяжелый труд, о котором в настоящее время едва ли можно составить надлежащее понятие. Старинная грамота являлась детям не снисходительною и любящею нянею, как теперь, в возможной простоте и доступности, с полным вниманием к детским силам, а являлась она сухим и суровым дидаскалом, с книгою и указкою в одной руке и с розгою в другой[481].
В старинной педагогии наказание вообще признавали неразлучным спутником науки. Азбука Бурцова начинается даже изображением «Училища», где один из учеников стоит на коленях пред строгим дидаскалом, который готовится наказать его розгою. Азбука 1679 г. заключается увещанием вообще о пользе наказания в отроческих летах. Мы приводим здесь это любопытное увещание вполне, как образчик древнего стихосложения и поучения:
Хощеши чадо благ разум стяжати,
Тщися во трудах выну пребывати,
Временем раны нужда есть терпети,
Ибо тех кроме бесчинуют дети.
Розги малому, бича большим требе,
А жезл подрастшим при нескудном хлебе.
Та орудия глупых исправляют,
Плоти целости ничтоже вреждают.
Розга ум острит, память возбуждает
И волю злую в благу прелагает.
Учить Господу Богу ся молити
И рано в церковь на службы ходити.
Бичь возбраняет скверно глаголати
И дел лукавых юным содевати.
Жезл ленивые к делу понуждает
Рождших слушати во всем поучает.
А злобы творцы страхом си спасает,
Егда болезнми душу проницает.
Не вредит костей, телу болезнь родит,
Но злые нравы от юных отводит.
Душу от огня вечно сохраняет,
В небесную же радость водворяет.
Ты убо отче, такожде и мати
Научитеся чада поучати!
Аще хощете утеху имети
А не срам за ня, в старости терпети.
Не на плотскую красоту чад зрите,
Но души красны да будут, смотрите.
Красота плоти многих погубляет,
А язва тоя[482] душу удобряет.
Лепота души велми есть спасенна
Создавшему ю Богу возлюбленна:
Ту же обычно учение вводит,
А умный детищ в чести мнозей ходит.
Вы же, о чада! труд честный любите,
Еже полезно того[483] ся держите,
Знающе, яко аще ся трудити
Тяжко, но легко труды плодов жати.
И раны, яже добро содевают,
Вам не мерзостны в детстве да бывают.
Целуйте розгу, бич и жезл лобзайте,
Та суть безвинна, тех не проклинайте:
И рук, яже вам язвы налагают,
Ибо не зла вам, но добра желают.
Делеса злая весьма отревайте,
Ко добрым сердца ваша прилагайте.
Сие же слово за дар благ возмите,
Не злословьте ми, но благословите:
Иже вам благих всяческих желаю,
Конча, к благости всяцей увещаю.
Эти поучительные вирши в полнейшей мере выражают всеобщее убеждение тогдашнего века, идущее еще от библейских начал, нисколько не смягченное Евангелием, что «жезл вообще есть злобы искоренитель и насадитель добродетели», почему и в педагогии он являлся главнейшим руководителем воспитания детей – как и взрослых, в быту народа[484].
Само собою разумеется, что в царском быту такая увещательная розга едва ли когда появлялась в комнатах ребенка, хотя нельзя отрицать, может быть, очень редких случаев если не употребления розги, то назидательного вселения грозящего страха перед ней.
Соберем здесь случайные отрывочные сведения, в каком возрасте и в каком составе и порядке происходило начальное обучение малолетных царевичей и царевен.
Учителем царевича Алексея Михайловича был подьячий, потом дьяк Василий Прокофьев, который 1635 г. сентября 6-го получил пару соболей в 8 руб. за то, что начал царевич учить Часовник. Царевичу в это время было шесть с половиною лет. Пожалование соболями указывает, с одной стороны, начало учению Часовника, и с другой – окончание учения азбуки, так что эта награда получена собственно за азбуку, т. к. следующая награда 21 февраля того же года, 10 арш. атласу червчатого и пара соболей, получена учителем с небольшим через пять месяцев за то, что почал учить царевичу Псалтырь, и следовательно, еще и за то, что окончил учение по Часовнику.
Далее мая 28-го, с небольшим через три месяца, учитель получил 10 арш. камки червчатой за то, что царевич начал учить Апостольское Деяние, а следовательно, и за то, что окончил учение по Псалтырю. Все это обозначает, что царевич очень хорошо и скоро усвоил себе способы чтения упомянутых книг, т. е. выучился отлично читать книги.
Выше упомянуто, что царевич приступил к учению (чтения) по Часовнику шести с половиною лет, окончив в это время азбуку. Но когда начиналось учение с азбуки? На основании не совсем определенного свидетельства Котошихина возможно заключить, что это учение начиналось с пятилетнего возраста. Не должно полагать, что изучение азбуки, т. е. самых способов чтения, проходило так же скоро, как совсем уже усвоенное беспрепятственное чтение Часовника, Псалтыря и других книг. Древняя азбука в то время долбилась в течение долгого времени. Ее осиливали с великим трудом, и для малюток это занятие могло продолжаться целый год, если при этом установлялось (как могло быть в царском быту) и бережение ребенка от излишнего утомления.
Царевич Алексей Михайлович познакомился с азбукою, когда ему было пять лет и два месяца. 1634 г. мая 11-го опекун царевича боярин Б. И. Морозов взял в царицыну Мастерскую палату ползолотника шелку рудожелтого, который был выдан к царевичевым к азбуке и к Часовнику ко влагалищам (футлярам). Тогда же мая 25-го выдано Печатного двора переплетчику к азбуке царевича на приклад на золото и на клей 10 ден., а 12 июня к азбуке, к застежкам на киси золотник шелку шемаханского. Среди хлопот об азбуке мая 15-го к царевичевой потешной качалке на обшивку выдан бархат червчатый.
Азбука появлялась, конечно, не точь-в-точь день в день в пятилетний возраст, а раньше или позже, но во всяком случае этот возраст, по-видимому, был определенным временем для начала учения, как указывают свидетельства Котошихина и Крекшина.
Дед царевича Алексея Михайловича, патриарх Филарет Никитич, еще в 1633 г., когда царевичу было всего 4 года, благословил внука азбукою: «большая печать, у азбуки на столбце указ, сверху речь золочена».
Существует указание (Шмурло, 425)[485], что царевич нуждался в азбуке даже и в то время, когда ему было 13 лет, – указание, основанное на том обстоятельстве, что в 1642 г. переплетчик переплетал ему азбуку. Действительно, в этом году, 31 марта, Печатного двора переплетчик Иван Федоров переплетал царевичу азбуку большей печати золотом прописывана, причем упомянуто, что и другие книги ему переплетает (№ 914)[486].
Мы полагаем, что это было только возобновление дедовской азбуки большая печать, потребовавшей нового переплета и новой позолоты для сохранения книги как дара от почитаемого дедушки, если не догадываться, что азбука назначалась в дар от царевича его сестре Татьяне Михайловне, возраст которой в это время подошел к началу учения.
И у царевича Ивана Михайловича азбука появилась, когда ему исполнилось пять лет и невступно 4 месяца, 1638 г. сентября 28-го. В это число на подкладку к его азбуке употреблен был аршин тафты кармазину (№ 965). Он умер 5 лет и 7 месяцев. В его книгах находились две азбуки: «азбука учебная в полдесть, слова прописываны золотные, оболочена кожею и азбука литовская печать в восмушку». Из этих свидетельств вполне становится ясным, что царевичи приступили к азбуке в возрасте 5 лет или около этого возраста, т. е. по шестому году.
Учителем царевича Федора Алексеевича был Афанасий Федосеев, из какого чина – неизвестно. В 1667 г. мая 3-го, когда царевичу исполнялось 6 лет (род. в 1661 г. июня 8-го), учитель получил сорок соболей в 50 руб. да камки вишневой травной 10 арш. Можно предполагать, что это была награда при самом начале учения или же за успешное преподаванье азбуки и начального чтения, что вероятнее. В 1669 г. июля 1-го он снова получил сорок соболей в 50 руб. и 10 арш. «камки тауспиной хрущатой травы куфтерные». Опять можно предполагать, что награда шла за успехи в обучении Часовнику и Псалтырю. В сентябре 21-го числа на царевичеву Псалтырь сделали чехол из сукна зеленого кармазину (№ 1183).
Начальное обучение царевен велось в том же порядке и в таком же объеме, но только с тою разницею, что их обучали женщины, учительницы-мастерицы, как их именовали по примеру учителей-мужчин, прозывавшихся также мастерами. Учительницы состояли в дворовом штате царицы и получали в год по окладу жалованья по 8 руб. и кормовых по 6 ден. на день.
Царевны, по-видимому, начинали учиться грамоте с шестилетнего возраста, и притом неотменно с пророка Наума[487] – 1 декабря. Так, царевна Анна Михайловна «села грамоте учиться» 1 декабря 1636 г., когда ей было 6 лет 4 1/2 месяца. Государь по этому случаю пожаловал дщери своей портище богатого атласа (№ 676). Около того же возраста начала учиться грамоте и царевна Татьяна Михайловна. Ее учительницею с названием мастерица была вдова Марья, которая 22 ноября 1642 г., когда царевне исполнилось 6 лет и 10 мес., получила от царицы полку убрусную, т. е. так называемый убрус, или полотно для покрытия головы. Можно полагать, что это пожалование дано было уже за некоторые успехи в обучении царевны. 1643 г. февраля 2-го она получила от царицы полотно тройное, также, вероятно, за успехи в ученье (№ 789). Июня 19-го того же года накануне пророка Наума