Видным украшением платья была нашивка – петлицы с пуговицами или завязками, которые бывали с кистями. Затем – кружево, располагавшееся по краям всей одежды на полах и по всему подолу. Это называлось нарядом или снарядом платья, его убором. Без этого убора одежда именовалась чистою.
В простом домашнем обиходе этот убор делался торочковой, т. е. вышитый шелками. В более щеголеватой одежде он являлся золотным, вышиваемым золотом и серебром с жемчужным низаньем.
В таком наряде государи выходили в средние праздники.
В большие празднования весь наряд блистал золотыми или серебряными тканями и золотым или жемчужным убором с дорогими каменьями, причем и кружево употреблялось серебряное с позолотою кованое.
Нашивка служила обозначением и украшением пуговиц, а вместе с тем составляла характерное отличие, особую черту русского костюма. Это были продолговатые – в 3 верш. длиною и в полвершка или в вершок – шириною тесьмы, нашиваемые у пуговиц на полах одежды по обеим сторонам, что и называлось гнездом нашивки. Такие тесьмы в простом наряде бывали торочковые, т. е. простроченные шелками, а в богатом наряде они делались из волоченого золота или из золотных тканей. Нашивка размещалась на груди до пояса. В иных одеждах она размещалась по всем полам до подола отдельными гнездами в известном расстоянии друг от друга. Само собою разумеется, что шитые или тканые шелковые и золотные тесьмы нашивок всегда украшались различными узорами в виде трав, цветков, розеток и т. п. Иные украшались[950]узлами (Выходы… С. 286 341), т. е. особым сплетением золотного шнурка в виде связанного красиво узла без концов. Очень известны были в этом отношении кафинские узлы, вероятно генуэзские или виницейские.
В XVII столетии цари особенно полюбили нашивки кизылбашские. При царе Михаиле Федоровиче завязались самые любезные сношения с Персиею.
Известно, что в то время в 1625 г. шах Аббас прислал царю в дар Святую Ризу Господню. Для Москвы это было великим событием и укрепило еще больше расположение к Персии, которое скоро отразилось и на торговых делах. На московском рынке появилось множество кизылбашских тканей и всякого другого кизылбашского товара, в том числе и разнообразные нашивки, которые во дворце так полюбились, что для их изделия были вызваны из Кизылбаш нашивочного дела мастера Мамадалей Анатов с товарищи 3 чел. для учения своему мастерству русских людей.
Тогда же были вызваны оттуда мастера гзового (шегрень), шелкового и тесмянного дела Шебан Иванов с товарищи 6 чел. Научив нашивочному делу русских учеников, Мамадалей был отпущен восвояси в мае 1662 г. Кизылбашские нашивки московского дела на государевом платье появляются с 1647 г. (Выходы… С. 174) и особенно в 1649 г. (Выходы… С. 195–197)[951]. Заодно с этими нашивками полюбились и персидские кизылбашские ткани с изображениями людей стоячих и сидячих, людей крылатых и т. п., о чем говор[ится]ено в своем месте (с. 1027). Самые богатые нашивки делались из золотых плащей (блях), убранных дорогими каменьями и жемчугом (Выходы… С. 287). Бывала нашивка вся алмазная (Выходы… С. 593).
При приеме послов с большим нарядом государь иногда надевал и перстни (в 1647 г. августа 18 литовский посол – 4 перстня)[952].
Потом октября 24 «притом же после и 28 числа надел 9 перстней золотых с алмазы и с яхонты» (Выходы… С. 172).
14 ноября при шведском после – 9 перстней.
1648 г. июня 20-го при голландском – 9.
1649 г. июня 5-го – греки, июня 13-го – крымские.
– декабря 18-го турецкой.
1650 г. генваря 8-го шведский – 9[953].
1653 г. – апреля 3-го Вербное – 7 перстней золотых «с алмазы, яхонты червчатыми и с изумруды» (Выходы… С. 280).
– апреля 10-го Пасха – 7 перстней (Выходы… С. 281).
– августа 15-го Успенье – перстни (Выходы… С. 294). В Казне хранилось 10 перстней.
Ожерелье (от жерло, горло). Ожерельем назывались воротники стоячие и отложные.
Стоячий воротник составлял неотменный убор зипуна. В простом быту он прозывался козырем, а в царском платье носил название обнизи, потому что неотменно обнизывался жемчугом и иногда украшался дорогими каменьями.
Такое же ожерелье пристяжное служило и украшением сорочки. Это ожерелье облегало шею вплотную, между тем как обнизь зипуна облегала шею более просторно и широко – как в вышину, так и по объему шеи.
Ожерельем называлась и царская диадима – род пелерины, покрывавшая грудь и плечи, если на ней не было икон или барм, обозначавших имя диадимы. Это простое ожерелье для отличия от других именовалось круглым и устраивалось для одежды царевичей, объявляемых наследниками престола (В. 119, 126, 484, 507, 626). Оно богато украшалось, низано жемчугом, алмазными запонами (В. 507) и дорогими каменьями, кроме шелкового и золотного шитья.
Ожерельем назывался и бобровый широкий воротник у шубы, а также и бобровая пелерина в женской одежде.
Ожерельем назывался и отложной откидной на спину воротник у охобней.
Пуговицы изготовлялись из разнородного материала и самых разнообразных форм или видов. Зерно пуговицы бывало деревянное или оловянное. Оно обшивалось тафтою торочком или обвивалось, обшивалось, покрывалось золотною канителью, пряденым золотом или серебром, также обнизывалось мелким жемчугом.
Металлические пуговицы – серебряные – золотились, украшались чернью, финифтью, дорогими каменьями, золотые также украшались финифтом, жемчугом и каменьями, искрами яхонтовыми, алмазными, изумрудами, бирюзою, лалами и другими не совсем драгоценными камешками, например корольками, фатисом.
Алмазные пуговицы появляются со времени царя Алексея Михайловича, при царе Михаиле об алмазах вообще совсем не упоминается[954].
Металлические пуговицы по разнообразию форм бывали велики и невелики, круглы или угольчаты, четверогранны, осмероугольны, сенчаты, решетчаты, прорезные, половинчаты, витые, грушевидные, кедровые (ореха), миндальные (ореха), шишковые в виде шишки, Львовы головы, карасики, рожки, репейки, ложчатые, полоски косые, грановиты.
К числу пуговиц принадлежали также кляпыши, особый род пуговиц – застежек в виде небольшого брусочка или палочки.
В 1635 г. апреля 19 скроена сума камка индейская шелк голуб да вишнев против (по подобию) старой сумы великого князя Ивана Даниловича Калиты (№ 1158).
Несомненно, что новая сума скроена по случаю ветхости старой, сохранявшейся в Государевой Казне в течение 300 лет и сохранившейся, по всему вероятию, по той причине, что она не представляла какой-либо особой ценности. В обозрении большого царского наряда мы сообщили выше (с. 1002) описание старинной калиты великого князя Данила, отца Ивана Даниловича[955], сохранность которой превышает даже и 300 лет и которая могла сохраниться как дорогой по значению предмет вместе с Мономаховой Шапкой. Обстоятельство очень любопытное, показывающее, как крепко и неподвижно целые века хранилось предание, ставшее неотменным обычаем, о благочестивом употреблении этой сумы и этой калиты. Известно, что Иван Калита был прозван Калитою за то, что постоянно носил суму-калиту с деньгами для раздачи нищим милостыни. Он, стало быть, шествовал по стопам своего отца и хранил его калиту как святой завет милосердия, а после него в том же значении ее хранили и все его потомки – наследники государства.
По этому завету и в XVII столетии в царском быту существовал обычай выходить царю с денежными сумами для нищих и заключенных.
В Расходных книгах 1660 г. между прочим записано, что употреблено 4 арш. тафты светло-зеленой узкой на два кушака к сумам, из которых сум жалует государь в тюрьмах тюремных сидельцев и в приказах колодников милостинными деньгами (№ 1171). Кушаки суть помочи, на которых были носимы упомянутые сумы, надеваемые через плечо, как, может быть, надевал их сам государь[956].
Царь Алексей Михайлович вступил на царство на 16-м году своего возраста. Справив понахидные сорочины по смерти отца (ск. в 1645 г. июля 12-го), он впервые торжественно явился народу в праздник Новолетия 1 сентября на «действе Многолетного Здоровья», как прозывалось церковное молитвенное служение по случаю Новолетия. На нем было печальное простое траурное понахидное платье «опашень зуфь черна, ферези теплые тафта черна, зипун тафта черна», шапка суконная черная. В этом платье он ходил и в следующие дни, и только 28 сентября, когда венчался царским венцом, черный цвет был заменен белым и червчатым. Надето было царское «платно атлас золотный по белой земле с обнизным жемчужным широким кружевом с каменьями; зипун атлас червчат».
Справив очень скромно и другой день своего коронования, молодой государь и все следующие месяцы 1645 и 1646 гг. до самого дня своих именин 17 марта ходил постоянно в описанном панихидном черном платье. Даже и во время своего говенья к причащению он надел тот же черный наряд (14 февраля 1646 г.). Иногда надевал только зипун атлас таусинный (тоже темного цвета) и атлас лазоревый, цвет которого почитался также вроде траурного, почему и патриархи носили тоже лазоревую одежду.
Со дня именин панахидное платье было оставлено только для дней обычного поминовения. Государь стал одеваться в цветные одежды.
Видимо, что государь в своем наряде предпочитал белый цвет, почему в это время и облюбовал себе зипун «камка двоелична шелк празелен да бел», сохраняя в этой двоеличности траурный оттенок, какова была празелень.