По какому-то случаю патриарх прибыл во дворец с внутреннего двора. Для особой почести государь встретил его на Постельном крыльце на нижнем рундуке (помосте). В палате патриарх поднес новорожденной золотой крест с жемчугом и с каменьем да 100 золотых. Государь и царица крест у патриарха и благословенные иконы у властей приняли, а патриаршие золотые и властелинские различные дары пожаловали возвратить всем, кто что приносил.
После духовенства с подношением были в палате царевичи, бояре, окольничие, думные и ближние люди, а также гости, сотские гостинной и суконной сотен и сотские черных слобод, вообще слободские торговые и из городов посадские люди. Точно так же государь принял дары и тут же пожаловал их обратно всем, кто приносил. Все эти посадские лица также обедали за родинным столом. Вместо дьяков, как бывало при царе Михаиле, теперь обедали полковники солдатских полков и головы стрелецкие всех Приказов.
Октября 4-го[232], в воскресенье, до обедни совершилось крещение царевны в Успенском соборе. Крестил сам патриарх Иоаким. Звать патриарха крестить царевну приходил к нему сам государь. Он же назначил и час, когда быть действу, именно как ударит 2 ч. дня (в 7 ч. утра), тогда повелел и благовестить в Успенский колокол. В соборе сам государь уряжал особое место для крещения, отделив запонами (завесами) соборную местность у Царицына места, т. е. со стороны северных дверей собора. Перед царскими дверьми под большим паникадилом были поставлены два приступа; на них постлано червчатое сукно и поставлена купель, в которую налили студеной и теплой воды и покрыли тафтою. Вне собора перед западными дверьми поставили налой с книгою требником. Здесь патриарх ожидал новорожденного младенца, которого вскоре и принесли его восприемники – царевич Федор Алексеевич и царевна Ирина Михайловна. Благословив их, патриарх начал читать по требнику отрицательные молитвы, после чего святейший вошел в собор, а за ним восприемники внесли в храм и младенца и остановились близ купели.
По совершении крещения восприемники, царевич и царевна, приняли младенца от купели вместе оба на свои руки. Затем восприемники поднесли патриарху 14 арш. полотна, а сказали святейшему, что «так-де ведется». Во время совершения действа из собора были удалены все посторонние лица, и духовенство, и певчие, и люди царского синклита. Оставались только патриарший ризничий да в алтаре соборный протопоп. Но присутствовал сам государь в сопровождении своего тестя – боярина Кирилла Полуектовича Нарышкина.
После того началась литургия в сослужении духовных властей, которых с патриархом было 5 митрополитов, 3 архиепископа, 2 епископа, Чудовской архимандрит и духовник государя.
По окончании служения патриарх со властьми ходили во дворец, где государь жаловал им за крещенье на этот раз весьма богатое даянье: патриарху 1500 золотых, митрополитам по 300 золотых, архиепископам по 200, епископам по 100 золотых, Чудовскому архимандриту 80 руб., духовнику 100 руб., соборянам, протопопу 50 руб., протодьякону 40 руб., ключарю 30 руб., другому 30 руб., священникам и дьяконам против их оклада.
Крестинного стола в этот день по какому-то случаю не было. Бояр, окольничих, думных дворян и ближних людей государь жаловал только водкою, конечно с сахарными пряничными закусками.
Между тем еще раньше этого государь повелел устроить для своей государевой потехи именно к этому дню, к 4 октября, особое место для трубачей, накрыщиков, сурначей, литаврщиков и набатчиков, т. е. для всего собрания тогдашней музыки.
Октября 3-го этой музыке был смотр и на смотру сказано всем, чтобы они были готовы октября в 4 день. Но затея почему-то не состоялась.
Октября 3-го приехали было к крестинному столу и со святынею Троице-Сергиева монастыря архимандрит и келарь, но было им указано ехать назад к себе в монастырь. Потом октября 6-го государь выехал в с. Соколово (по другому свидетельству – в Коломенское) и возвратился в Москву за час до вечера 7 октября.
На другой день, 8 октября, был справлен и крестинный стол в Столовой, на котором присутствовали те же лица из духовенства, два боярина, окольничий, думный дворянин, головы и полуголовы стрелецкие и гости с именитым человеком Строгановым во главе.
После стола прежде угощения овощами были патриарху царские дары за литургию, а за крещение – другие. Кроме того, государь сам своими руками поднес святейшему «алтабас полосат золот и серебрен по рудожелтой земле на саккос для царевны Феодоры». Затем подали овощи, и потом были заздравные чаши за государя и за патриарха.
В тот же день крестинный стол был справлен и у царицы в Передней ее хором. Подобно родинному столу, и здесь присутствовали те же лица женского пола от боярства и других чинов.
Необычною святостию сопровождалось крещение младенца Ивана Грозного, несомненно, в том убеждении, что это был благодатный плод чрева, столько и давно желанный не одним отцом, великим князем Василием Ивановичем, но и всем множеством народа от верхних и до нижних его слоев, т. к. богодарованный младенец являлся наследником царства, остававшегося долгое время без коренного наследства. Всенародная радость этому рождению была неизреченная.
Крещение младенца было совершено 4 сентября 1530 г., в десятый день по рождении[233], в Троицком монастыре у мощей прп. Сергия – святого заступника и покровителя московских государей. Священнодействовал игумен монастыря Иоасаф, впоследствии возведенный в сан митрополита. Восприемниками от святой купели были состарившиеся в добродетелях молитвенники Даниил Переяславский и столетний старец Касьян, прозванием Босой, от юных лет постничеством жесточайшим удручавший себя, ходивший и зимою в одних сандалейцах лычных и в одной власянице вместо свитки и мантий, но ничем не был вредим от зельной студени (мороза). Его, как младенища, привезли к действу и два инока поддерживали у действа крещения. Третий старец был от Троицкого монастыря – Иов Курцов[234]. Таковы были святые люди, преемники, крестные отцы знаменитого младенца.
Когда они приняли его от купели, игумен внес его в алтарь царскими дверьми и знамена его у святого престола, потом у местных икон, у св. Троицы и у образа Богородицы. Затем сам царь [великий князь] взял новопросвещенное чадо и положил его в честную раку на мощи св. Сергия, «со многими слезами моляся и глаголя благодарственные глаголы».
Окончив святое действо, государь тотчас отправил младенца в Москву к любимой его матери, а сам в обители «братию учреди и напита, с нею же и сам изволил вкусити» и потом также возвратился в Москву[235].
Первое, что требовалось для новорожденного младенца, кроме очистительной молитвы и наречения имени, – это благословение его крестом от родителей и от других ближайших членов царской семьи. Обыкновенно каждый из них приносил новорожденному в благословение золотой крест, более или менее богато украшенный драгоценными каменьями и жемчугом и, главное, неотменно со святыми мощами и различными святыми достопамятностями от святых мест.
Особенно такими достопамятностями отличался крест, которым благословил новорожденную царевну Ирину Михайловну ее дед патриарх Филарет Никитич: «Крест золот с мощми, на нем Распятие Господне литое на кресте в гнездах 4 яхонта лазоревы да изумруд да три бирюски по сторонам, у креста на спнях[236] 4 зерна гурмыцких около креста обнизано жемчугом середним, а назади у креста подпись: камень горы Синайские, древо Мосеева жезла, земля иердан реки, млеко Пречистыя Богородицы, камень гроба Господня, камень Голгофы горы, иде же Христос распяся, камень идеже преставися Пречистая Богородица, камень святого Сиона, идеже вечеря Господь со ученики, камень горы, идеже Господь постися; камень горы Фафорской, камень Селуямской купели, камень идеже Господь на осля вседе, камень горы идеже Господь пребысть, камень на нем же ангел Господень седе у гроба Господня, камень горы елеонские, мощи святого Иванна Предтечи, камень идеже обретены быша мощи святого апостола Кондрата, мощи мученика Анфима, камень идеже побиен мученик Стефан, мощи мученика Права, мощи мученика Артемия, мощи мученицы Крестины, мощи мученицы Порасковеи»[237].
В других крестах чаще всего обозначаются святыни: Животворящее Древо и Млеко Пресвятыя Богородицы[238].
Родитель царевны, царь Михаил Федорович, благословил ее менее содержательным крестом, в котором первое место занимало Животворящее Древо и за ним 6 частиц мощей.
Бабушка царевны, Великая инока Марфа Ивановна благословила внуку золотым крестом, в котором первое место занимало Млеко Богородицы, а потом также 6 частиц святых мощей.
Родительница царевны, царица Евдокия Лукьяновна, вместо креста благословила новорожденную золотою панагиею, сняв со своего мониста, которая описана следующим образом: «Понагея золота на четыре углы в ней яхонт лазорев, на яхонте резь Спасов образ Вседержителя, по полям 2 яхонта червчаты да два изумруда; на переди на главе резь херувим, а на другой стороне резь великомученик Дмитрей, навожено чернью; под главою в закрепке по концом два зерна гурмыцких»[239].
В 1628 г. на родинах (17 апреля) царевны Пелагеи государь-отец благословил ее крестом, в котором, кроме 8 частиц святых мощей, находилась святыня – камень столпа Христова, а в числе мощей – мощи и тело Варвары Христовы мученицы. Дед-патриарх благословил крестом, где находилась святыня: камень горы Голгофы, где изошла кровь Христова; камень Неопалимыя Купины; камень Вефлиомского вертепа, где Христос родися; камень трапезы Аврамли; часть древа дуба Мамврийского и 4 частицы мощей.