Великая инока Марфа Ивановна благословила внуку свою крестом, в котором находились только мощи Иякова Перского.
Царица Евдокия Лукьяновна благословила новорожденную крестом с Животворящим Древом и частицами мощей.
В 1629 г. на родинах царевича Алексея Михайловича дед его, патриарх, благословил его крестом, в котором находилось Животворящее Древо, Млеко Пресвятой Богородицы и 8 частиц мощей.
При этом патриарх принес в дар царевичу 150 золотых.
Великая инока Марфа Ивановна благословила внука образом Пречистой Богородицы «Умиление» в жестяном киоте, «притвор слюденой, оклад и венец серебрян золочен, резной; в венце яхонт лазорев да два лапа, да червец, да 4 зерна жемчужных; поднизь и ожерелейцо жемчужное, в поднизи яхонт червчат, сережки золоты с яхонты лазоревыми, рясы жемчужные в три пряди; у золотых колодец о средине ряс яхонты червчаты да изумруды; у образа подпись, слова резаны на киотцах»[240].
По всему вероятию, этот не особенно богатый образ составлял очень драгоценную домашнюю святыню Великой инокини, которую она передавала новорожденному внуку как святой памятник родного дома.
О благословенных крестах на родинах от отца и от матери царевича сведений не имеем.
Благословенные кресты свое подобающее место занимали и на крестинах.
На крестинах царевича Алексея Михайловича государь-отец благословил его золотым крестом, в котором находилось Животворящее Древо, часть Ризы Христовы, Млеко Пречистой Богородицы, 16 частиц мощей, миро Дмитрия страстотерпца и Георгия страстотерпца, ризы и гроба и раки часть Сергия преподобного, мощи царевича Дмитрия, зуб.
В числе мощей упомянуты мощи Михаила Малеина и Евдокии, тезоименитые отцу государю и матери царице Евдокии, указывающие вообще, что частицы этой святыни полагались с благочестивою мыслию о покровительстве избранных святых, подававших помощь в тех или других случаях государственной и личной домашней жизни, как указывали жития святых.
На кресте была уже вырезана надпись: «Повелением Вел. Государя Царя и В. К. Михаила Федоровича всеа Росии Самодержца зделан сей крест сто тридцать седмого в шестое надесять лето Государства его».
Кроме креста, государь благословил сына образом Знамения Пречистой Богородицы, который почитался, как можно предполагать, благомольным[241] знаменем роду Романовых. Старый их двор на Варварке находился под покровом Святого Знамения в Знаменском монастыре, по всему вероятию ими же и основанном. После воцарения Михаила Федоровича вскоре была здесь выстроена новая церковь во имя Знамения, а потом такая же церковь была выстроена и за Неглинною на Воздвиженке[242].
Бабушка царевича, инока Марфа Ивановна, благословила внука крестом, где находилось Млеко Богородицы, 15 частиц мощей, а также и риза Пахнотия Боровского.
Царица благословила сына образом Спаса в серебряном вызолоченном чеканном окладе, в привесе золотая монета.
Восприемница от купели, царевна Ирина Михайловна, благословила крестника крестом, содержавшим в себе Млеко Богородицы и 5 частиц мощей.
Восприемник, келарь Троице-Сергиева монастыря Александр Булатников, благословил крестника крестом, в котором находилась святыня: Древо от Ваия, камень гроба Господня, [камень] Неопалимыя Купины, миро Димитрия Селунского, древо Моисеева жезла, риза и млеко и трава Богородицы, Древо Животворящее, святость царя Константина, от риз из гроба чудотворца Сергия часть и 4 частицы мощей. Кроме креста, восприемник благословил царевича и образом: Явление Богородицы Сергию чудотворцу со двема апостолы, с Петром и Иваном Богословом, в золотом чеканном окладе с дорогими каменьями.
Относительно особой святыни, какая обозначена в благословенном кресте Троицкого келаря, упомянем, что в 1631 г. на крестинах царевны Марфы Михайловны келарь благословил ее крестом, в котором между мощами содержалась кровь Господа и Спаса нашего Исуса Христа, древо кедрово Животворящего Креста Господня и неотменное Млеко Богородицы.
До́лжно также упомянуть, что в благословенных крестинных крестах Троицкого келаря того же Александра Булатникова, кроме мощей вселенских святых, находились и мощи, и различная святыня от русских святых. В таком кресте царевны Пелагеи между прочим находились мощи Иякова Боровицкого, часть от поручей и амфора Микиты епископа Ноугородского, часть амфорного креста Алексея митрополита Московского, мощи прп. Макария Калязинского, часть мантий прп. Сергия, часть древа креста, поставление Зосимы и Саватея, Соловецких чудотворцев.
В кресте царевны Марфы Михайловны находились (частица) ризы Ивана, архиепископа Новгородского, частица мантии Сергия чудотворца.
В кресте царевны Софьи Михайловны находились, кроме Животворящего Древа, Млека Богородицы и частиц мощей вселенских святых, риза чудотворца Сергия, мощи Иякова Боровицкого, риза Ефрема Повоторского, перст Евфросиньи Суздальской[243].
И на родинах, и на крестинах после благословенных крестов были приносимы новорожденным обычные дары, более или менее ценные от родителей и от родственных царскому дому лиц, как и от ближних людей.
Поднесение даров обыкновенно приурочивалось к торжественным по этому поводу столам. Судя по некоторым записям, это происходило прежде, чем садились за стол. Так, на родинах царевны Марфы Михайловны (1631 г.) «перед столом (21 августа) государь был в Золотой палате, куда вскоре прибыл и патриарх в сопровождении властей. Из Золотой палаты пошел государь с патриархом, а за ними власти и бояре в царицыну Золотую палату и царице здравствовали и образами благословляли святейший и все власти. По уходе святейшего со властьми бояре и окольничие и все думные люди ходили к царице здравствовать и дары приносили: кубки, «соболи, атласы золотные и камки. При этом царица даров у них принимать не велела, а пожаловала дарами их, кто что приносил, и жаловала бояр, окольничих и думных людей зваром и коврижками и романеею».
Точно так же родинные дары были возвращены приносившим и на родинах в 1674 г. царевны Феодоры, о чем мы упоминали выше, с. 429.
На родинах царевича Алексея Михайловича дед его, патриарх Филарет Никитич, кроме благословенного креста, дарил его 150 золотых. Великая инока Марфа Ивановна так же, кроме благословенного образа, дарила царевича-внука: «атлас турецкий по червчатой земле листье золото, в цветах шелк бел-зелен, мерою с лишком 10 арш., цена 60 руб.».
В то же время она дарила и царицу Евдокию – «атлас золотной, по лазоревой земле листье и травы золоты, косы, меж трав репьи золоты, в листьях и в травах и в репьях шелк червчат да бел». Подобным же атласом она дарила и самого царевича на его государевы именины, когда нарекли ему имя.
Но и только что родившийся царевич, конечно по воле государя, тотчас же отдарил Великую старицу. Поднесены были ей кубок серебряный золоченый с кровлею, весом более 4 ф., ценою 18 руб.; стопа такая же, ценою 25 руб.; 10 арш. бархату черного, 15 руб.; 10 арш. камки гвоздичной клинчатой, 9 руб.; сорок соболей в 85 руб. Все это происходило на другой день по рождении царевича.
Великая старица тогда же дарила и самое царицу: «атлас золотной по лазоревой земле листье и травы золоты, 9 арш. 2 верш.»[244]
На родинах царевича Алексея Михайловича 12 марта 1629 г., когда справлялся родинный стол, стали ударять челом новорожденному и подносить родинные дары впереди всех других лиц ближние родственные бояре. Первым челом ударил боярин князь Иван Борисович Черкасской, поднес кружку хрустальную, оправлена в серебре золоченом, цена 70 руб. Его супруга княгиня Авдотья Васильевна челом ударила: братину золоту, в венце у братины 2 изумруда да 2 яхонта лазоревы, по братине травки наведены чернью; весу гривенка 46 1/2 золотн. (94 1/2 золотн.) по рублю золотник, изумрудам и яхонтам цена 25 руб. и всего братине цена 119 руб. с полтиною. Спустя год на той братине была сделана чернью надпись: «Божиею милостию мы, В. Г. Царь и В. К. Михаило Федорович всея Русии Самодержец и сын наш благоверный царевич князь Алексей Михаилович». Внизу под братиною вырезано: «Сею братиною ударила челом государю царевичу князю Алексею Михаиловичу боярина князя Ивана Борисовича Черкасского княгиня Авдотья Васильевна в день рождения его 137 году».
Боярин Федор Иванович Шереметев поднес также кружку хрустальную, оправлена в серебре белом, сканью, цена 60 руб. Боярин князь Борис Михайлович Лыков челом ударил: «тица струц обделана серебром, яйцо резью, цена 35 руб. Его супруга княгиня Настасья Микитична благословила царевича «крест золот сканной с финифты, во главе яхонт лазорев; а вокруг 14 зерен жемчужных, в котором, кроме частиц мощей, находилась святыня: Животворящее Древо, камень гроба Господня, риза Пречистой Богородицы, пояс Пречистой Богородицы, мощи Бориса и Глеба. Да челом ударила: конь серебр. золочен, стоит на трех ногах, четвертым копытом землю бьет, 36 руб.; 10 арш. камки червчатой, 9 руб. 50 коп.; сорок соболей в 25 руб.».
Жена боярина Ивана Никитича Романова Ульяна Федоровна поднесла кубок хрустальный, оправлен в серебре золоченом, на кровле орел, цена 40 руб.
Эти дары боярынь были записаны 17 марта, следовательно, поднесены в день именин новорожденного.
Окольничий князь Алексей Михайлович Львов челом ударил: кубочек камень фатис, на поддоне золотом, цена 40 руб.; чарочка винная камень котовое око, обделана в золоте с бирюзки мелкими и с искорки лаликовыми, цена 60 руб.; чарочка винная камень сердолик оправлена в золоте с искорки яхонтовыми, цена 30 руб.; перстень золот с яхонтом червчатым, кизылбаское дело, цена 400 руб.; стопа склянишная бела с кровлею, травы и шинки наведены золотом сусальным, цена 2 руб. (Марта 19-г